Инесса. Боже, какая пошлость! Я больше не могу это слушать! (Встает, собирается уходить.)
Ленин. Инесса, куда ты?! Подожди, я пойду с тобой.
Инесса. Не надо. Я скоро вернусь. Через несколько часов у нас поезд, мне надо сделать необходимые покупки в дорогу. А пока наслаждайся своим новым увлечением без меня.
Ленин. Ну как ты, право…
Инесса подходит к вешалке, начинает торопливо надевать шляпу, но от волнения никак не может укрепить ее на своей пышной прическе.
Художник (не обращая на них внимания, продолжает). Наша повседневная жизнь проходит в непрерывном потоке сексуальных стимулов, обрушивающихся на нас с рекламных афиш, плакатов, витрин и с обложек журналов. Какое разлагающее влияние все это оказывает на наших подростков! Какую воспитательную цель может нести так называемое современное искусство, если своим объектом оно выбрало срамные места: художники обрамляют их в картины, кинематограф демонстрирует их на экране, а скульпторы ставят срамные места на пьедестал!
Так и не надев шляпу, Инесса в сердиах бросает ее на пол и, заткнув уши, выбегает.
Ленин. Только мощный всеочищающий революционный вихрь может вырвать с корнем все свинцовые мерзости капитализма и спасти человечество от полного морального и физического вырождения.
Художник. Нашей целью является не уничтожение классов и человеческих жизней, а строительство светлого счастливого будущего.
Ленин. Но чтобы построить светлое будущее, без насилия не обойтись. Насилие — повивальная бабка всякого старого общества, когда это последнее беременно новым. И пусть буржуазные моськи визжат и лают по поводу каждой лишней щепки при рубке большого старого леса. Пролетариат будет беспощадно уничтожать чуждое ему гнилье.
Художник. Человека надо любить, а не уничтожать. Человек подобен Прометею, осветившему священным огнем знания мрачное царство тьмы. Без человека мир опять погрузится в беспросветный мрак, культура исчезнет, а земля превратится в пустыню.
Ленин. И с таким дряблым бессильным мышлением вы собираетесь совершить величайшую в истории революцию?.. Нет, наша революция будет отличаться от всех предыдущих тем, что насилие, которое последовательно будет осуществляться рабочим классом, примет наиболее совершенную форму. Разумеется, насилие отнюдь не является конечной нашей целью. Более того, мы стремимся к полному отмиранию государства как средства насилия одного класса над другим. Но чтобы процесс отмирания государства проходил как можно скорее, необходимо во время переходного периода от капитализма к социализму максимальное усиление государства. В этом мы видим сущность революционной диалектики — дебюрократизация общества через тотальное усиление бюрократического аппарата, роспуск армии через создание самых мощных в мире вооруженных сил, отмена полиции через превращение страны и архиполицейское государство. В возникшем таким образом сверхгосударстве необходимость в государственном аппарате отпадает сама собой. Каждая кухарка одновременно будет и чиновником, и солдатом, и жандармом, и заключенным. И все это можно будет осуществить только насилием. Мы никогда не откажемся от этого революционного целебного средства, невзирая на стоны слабонервных интеллигентов, падающих в обморок от вида крови.
Художник. Кровопролития можно избежать, если в борьбе с мировым капиталом использовать новейшие достижения науки и техники, в частности химии. Вы правы, если враг не сдается, его уничтожают, но наше революционное насилие будет отличаться от кровавого насилия и бессмысленных жертв французской революции. Океанам крови буржуазных революций мы противопоставляем гигиенические газовые камеры национально-социалистической революции.
Ленин. Какая великолепная идея! Использовать новейшие достижения науки и техники для борьбы с классовым врагом! Вот где истинная широта революционной мысли. Именно этого нам так не хватает. Даже мне такое не приходило в голову. У меня была лишь мысль использовать опыт англичан во время англо-бурской войны по созданию концентрационных лагерей, но использовать химию, умертвляющий газ… Да это просто архигениально! А главное соответствует революционной пролетарской гуманности… Молодой человек, я считаю, что вам необходимо работать для нашей организации. Напишите подробный доклад на эту тему. Примерное название я могу вам подсказать: "К вопросу об использовании новейших достижений химической промышленности в борьбе с мировым капиталом". Постарайтесь по возможности убедительнее изложить ваши соображения. После теоретического вступления и исторического обзора неплохо бы представить чисто техническую главу — со схемами, формулами и подсчетом экономической эффективности. Да собственно вас, немцев, этому учить не надо. Боюсь только что, если эту прекрасную идею возьмут на вооружение наши российские головотяпы, от идеи останется один пшик… То газа будет не хватать, то оператор будет пьян, то человеческий материал к ликвидации не подготовлен. А сколько золота и украшений может пропасть из-за халатности и разгильдяйства революционной гвардии. Ну да Бог с ними. Все равно нам необходимо использовать эту идею, пока ее не взял на вооружение классовый враг. Так вот, подготовьте этот доклад, а затем я его представлю на рассмотрение нашему ЦК. Безусловно, найдутся противники этой идеи среди мягкотелых и меньшевиствующих партийцев. Ну а в случае нашей с вами победы над либералами в партии, я вас кооптирую в состав ЦК. Нам позарез нужны люди, способные мыслить широко, убежденные революционеры, лишенные ложных, буржуазных представлений о морали. Такие люди, как вы, или, как один недавно кооптированный в ЦК инородец, по фамилии Сталин. Нам нужны практики революционного дела, а не революционные краснобаи, которых у нас предостаточно в партии… Итак, я даю вам три месяца на составление доклада. Сюда в Мюнхен я вернусь в конце июля. Тогда мы с вами поговорим более конкретно о вашем участии в партийной работе и о денежном вознаграждении. Хотя мы бедны как церковные крысы, кое-какими средствами для поощрения деятельности профессиональных революционеров мы располагаем… Так, я запишу ваши данные. Адрес я помню: Шляйсхаймерштрассе, 34. А вот вашего имени, товарищ, я, извините, не знаю.
Художник (встает, выбрасывает вперед правую руку наподобие фашистского приветствия). Адольф Гитлер!
Затемнение.
Ленин. Ну что, товарищ Гитлер, еще выпьем по кружечке, а? (Официанту.) Кельнер, еще два пива!
Официант приносит пиво. Ленин и Гитлер с наслаждением пьют.
Ленин. Да… Завидую я вам, молодым. Моему поколению уже не придется увидеть багряной зари революции.
Гитлер. Надо мечтать, герр доктор, надо мечтать! Лично меня никогда не оставляет чувство исторического оптимизма.
Ленин (обводя рукой зал). Неужели вы верите, что этих сытых и самодовольных бюргеров можно увлечь на борьбу с мировым капиталом?
Гитлер. Да, я верю, что этих людей можно зажечь благородной целью, что у них могут быть другие идеалы, кроме состязаний по накачиванию пивом. Если у них появится великий вождь, который заразит их своим пламенным страстным желанием спасти человечество от ига капитала, тогда эти благодушные мещане, как по мановению волшебной палочки, превратятся в стойких непреклонных бойцов.
Ленин. Ах, черт возьми, как хочется дожить до этого времени и хотя бы краешком глаза увидеть спаленное до тла общество эксплуататоров.
Гитлер. Да, мы, революционеры, должны быть мечтателями. Когда я представляю себе победу нашей революции, я вижу светлые голубые города, где живут радостные, счастливые здоровые люди. В этих городах не будет трущоб и серых унылых улиц, не будет бедных рабочих предместий. Главные создатели материальных ценностей — рабочие люди — будут жить в уютных коттеджах в окружении зелени и цветов. Центры старых городов будут реконструированы, не нарушая их исторической ценности, но с учетом потребностей двадцатого века… Кстати, у меня с собой есть мои собственный план перестройки центра Мюнхена. (Достает из папки несколько листов.) Вот видите, здесь будут пешеходные зоны, закрытые для транспорта. Здесь — подземные гаражи. Здесь — общественные парки. Всю страну мы покроем сетью современных автомобильных дорог. Лучшим конструкторам мы поручим разработку "народного автомобиля" "фольксваген", — доступного для самых широких слоев населения. Он будет стоить не дороже мотоцикла и потреблять мало горючего. Автомобиль перестанет быть предметом роскоши и одновременно разрушит классовые барьеры.
