Он заорал. Да как!!!
Вопль зародился где-то в начале кишечника и походил на тоненький писк возбужденного комара. Он все нарастал и нарастал. И вот уже тоненький писк перешел в громоподобнейший рев, от которого задрожала земля и упало несколько вековых деревьев. От вопля Пятачка Тигра вцепился в дерево и мелко-мелко задрожал, Пух подавился недопитым кофе, а Кролик со страху залез под больничную койку и отказался делать клизму. Чего уж там говорить о Слонопотаме, который никак не ожидал от маленького завтрака такого! Челюсть у Слонопотама упала и больно отдавила ему передние ноги, а глаза выросли до размеров беременной Кенги.
Но Пятачок уже не видел этого, так как бросив на произвол судьбы свой маленький синий зонтик, задал большого стрекача от не оправившегося от изумления Потама.
Минут через пять, обессиленный свин упал в первую попавшуюся лужу и, вывалив язык, попытался отдышаться. Где-то далеко в уже начинающем расходиться тумане раздался разочарованный рев Слонопотама упустившего свой завтрак.
"А может, послать всех к черту вместе с этим противным Тигрой и уехать в отпуск? Туда, где нет этих гадких Слонопотамов! – с тоской подумал Пятачок. Спасение Тигры ему стало сугубо фиолетово. Но перед взором поросячьих глазок предстала рассерженная физиономия Пуха и мысль слинять умерла, едва родившись.
Пятачок встал из такой приятной лужи и зябко ежась под холодным дождиком, продолжил путь к дому Кристофера Робина.
в которой Пух находит Иа.После того, как Пятачок вышел за дверь, Пух еще немного повалялся в постели, попивая кофе и прислушиваясь к шуму дождя и вою Тигры. Все складывалось неплохо. Эту трусливую свинью он уговорил, и осталось только отыскать Осла и вытащить Кролика из больницы.
Когда Пух делал очередной глоток горячего и отвратно приготовленного кофе (чего взять от свиньи!), откуда-то из далека раздался страшный рев. Пух подавился кофе и остатки пролил из чашки на постель Пятачка.
– Ух, ты! – злорадно подумал Пух. – Пятачок, наверное, штаны обмочил со страху.
Затем Пух резко вскочил с постели и, подбежав к двери, высунул на улицу голову. Кроме тумана, желтых падающих листьев и больших луж там не было ничего.
– Никого. – облегченно подумал Пух и перевел дух.
На дереве стал тоненько подвывать заткнувшийся было Тигра.
– Ну… не совсем никого. – уже зло подумал Пух, косясь на полосатую кошку, которая с земли казалась меньше блохи, обитающей в шерсти Кролика.
Поход через туман не очень обрадовал плюшевого медвежонка. Но, немного поворчав для приличия и надев галоши и плащ-палатку, Пух вышел под дождь. Он захлопнул дверь домика Пятачка и, шлепая по лужам, направился к кроличьей норе. По имеющейся у него информации, Иа-Иа надо было искать там.
Напевая только что сочиненную ворчалку, речь в которой шла о сером ишаке и его хвосте, Пух почувствовал крайне характерный запах, доводящий в некоторые дни до стойкого желания кого-нибудь замочить – это был запах тухлой квашеной капусты.
– Ага! – многозначительно пробормотал Пух себе под нос. – Ага!
Он немного постоял под дождем, а потом снова произнес:
– Ага!
Какая-то мысль ускользала от Пуха. Медвежонок напряг опилки в голове и подумал: «Запах – это Кролик. Факт! Но… Кролика нет. Он в больнице. Это тоже факт! Тогда кто же воняет? Че-то не то! Че-то не сходится.»
Пух еще неделю проторчал бы под дождем, если бы ему навстречу, продираясь через кусты, не вышел серый и грустный Иа. От Иа жутко пахло тухлой капустой и нафталином.
– Ага! – подумал Пух. Все встало на свои места.
– Доброе утро медвежонок Пух. Если его можно назвать добрым. В чем я лично очень сомневаюсь. – трагическим голосом, более присущим на похоронах богатого дядюшки, поздоровался несчастный ослик.
– Доброе, доброе! Там, где водятся такие муфлоны, как ты, утро всегда доброе. – ответил вежливый мишка, жутко радуясь, что не пришлось переться пять километров до норы Кролика.
Иа посмотрел на Пуха взглядом, которым Ленин смотрел на буржуазию и печально вздохнул, опустив свои длинные уши, по которым стекали капельки дождя. Обычно Иа был ворчлив, грустен и глубоко пессимистичен, но после того как на охоте за Щасвирнусом Иа проглотил свои вставные зубы, он мучался тяжелым запором и стал просто невыносим.
– Послушай Осел, ты Кролика случаем не встречал? Или он еще в больнице? – спросил Пух, потирая за ухом.
– Это какого Кролика? – подозрительно сощурил глаза Иа. – Уж не белого ли?
– Белооого?!! – крайне удивился Пух. – Иа, тебе противопоказан запах капусты и выпивка. В нашем лесу существует только один Кролик. Он серый и вечно пьяный. Припоминаешь?
Тут из соседних кустов выскочил белый кролик в цилиндре и жилете. У кролика были большие часы и красные глаза. Он вел себя как Пятачок, которому кинули в штаны лимонку с вырванной чекой, и она вот-вот грозила взорваться. Кролик озирался по сторонам и шарахался от каждой тени.
– Ах, спасите, помогите! Ой-ей-ей! – вскрикнул он жалостливым голоском и прыгнул в нору скрытую в траве.
Пух сидел на земле с отвисшей челюстью, рискуя устроить себе ее вывих. Тут из кустов выскочила какая-то девчушка в синем сарафане и, пробежав через дорожку, прыгнула в нору за кроликом.
– Мдааааа… – подумал Иа.– Куда катится молодежь? И с кого берет пример? Эта Алиса?.. Грустно.
– Пошли отсюда Иа. – торопливо проговорил Пух, вскакивая на ноги и направляясь по залитой дождем и засыпанной опавшими желтыми листьями тропинке. – Нам тут еще Чеширского кота с Бармаглотом не хватало!
Иа трагически вздохнул, отряхнулся от дождливых капель и потопал по тропинке за скрывшемся в тумане Пухом.
в которой повествуется о присоединении Кролика.Кролик стоял у открытого окна своей палаты и тоскливо смотрел на толстенную решетку, не далее как пять минут назад приваренную сварщиком к оконному проему.
«Мдааааа. Убежать тепефь вфяд ли удастся.» – с глубокой тоской подумал Кролик и посмотрел на такую далекую свободу.
В принципе, решетка состояла из толстенных арматурин, которые Кролику перегрызть было, как Пятачку наложить в штаны, но Кролик вполне серьезно опасался, что его застанут за этим занятием и больно настучат по макушке. Поэтому оставалось только вздыхать и потягивать из утки коктейль собственного приготовления, который Кролик создал в приступе глубокой жажды из подручных средств. А именно, смешав касторку, вазелин, нашатырный спирт и немного морфия.
Смесь получилась жуткая и довольно гремучая. Она вполне была способна завалить существо размером побольше, чем Слонопотам, но на Кролика практически не действовала. Вот и теперь, после трех полных уток, Серый стоял на ногах так же крепко, как факел социализма на дороге в светлое будущее. Поэтому Кролику оставалось только вздыхать и с необъяснимой грустью пялиться на желтые деревья и низкие свинцовые тучи, задевающие крышу больницы.
Кролик в очередной раз тоскливо вздохнул, затем икнул и почесал свой облезлый хвост, доведя тем самым до инфаркта несколько поколений блох обитающих в его подшерстке.
Тут внимание Кролика привлекли три фигуры, которые выплыли из белого тумана и направились в сторону Кролика. Кролик сощурил свои подслеповатые глаза и попытался увидеть, кого же это принесла нелегкая? И каким психам не сидится по такой погоде дома? Но фигуры были еще довольно далеко, а свое пенсне, которое все-все-все называли очком, Кролик оставил дома, заныкав его на всякий случай на самое дно бочки с тухлой капустой.
Кролик засунул руку под кровать и достал агромадную морковку, в которую не замедлил вонзить свои кариесные зубы.
Наконец Кролик разглядел типов идущих в его сторону и крайне удивился. Благотворительность, а тем паче посещение больных не входило в достоинства Пуха, Иа и Совы. Кролик чуть было не подавился куском морковки от изумления. Конечно, можно понять чего приперся Пух. Кролик задолжал ему деньжат. Ну, Иа понятно – ему бы только погундосить. Но что здесь делает Сова?!!!
Тут троица подошла к стене больницы и Пух, запрокинув голову (Кролик обитал на втором этаже) произнес:
– Дарова пылесборник! У нас, типа, к тебе дело есть.
– Ну?! – довольно нагло спросил Кролик, чувствуя себя в полной безопасности за стальной решеткой, и откусил нехилый кусок от морковки.
– Ты Тигру знаешь? – спросил Пух, делая вид, что не заметил наглого тона, и расплылся в фальшивой улыбке.
– Ну?! – еще наглее спросил осмелевший Кролик и присел на подоконник.
– Ты нам нужен для его спасения. – ответил Пух, мысленно занося себе в память, что при первом удобном случае нужно вмазать Кролику в солнечное сплетение.
Кролик понял, что он нужен, но решил поломаться для приличия и еще немного позлить мишку.
– Я не могу. – начал ныть серый симулянт. – У меня скоро процедуры.
