И сердце оборвалось, когда среди ночи принесли "срочную": "НИКОЛАЙ К НАМ НЕ ПРИЕЗЖАЛ ЧТО СЛУЧИЛОСЬ".
"Что-что? - заревела над бланком жена. - Ракета взорвалась, и все сгорели. Поэтому не сообщают".
Кока ведь застращал супругу секретностью и опасностью своей деятельности. Дескать, ни в коем случае нельзя раскрывать профиль работы мужа, географию командировок. Даже намеком. "Иначе затаскают. Все под контролем спецорганов". И вдруг пропал. Значит...
Сидела и ждала, когда позовут на похороны.
...А он заявляется живее живого.
Бросился Кока в спальню к супруге.
- Все, - вскочила та с кровати зареванная, - завтра подаешь заявление об уходе. Не надо мне ночей бессонных, две с половиной тысячи! Хватит! Ты почему ничего не сообщил?
- Я думал, в отдел позвонишь.
- А ты телефон дал? Чтобы я с тобой еще в отпуск когда собралась, бросила в сердцах. - Раздельно будем отдыхать.
Такой случай припомнил Кока в салоне "двойки". А другой, опять же касаемый отпуска (на сей раз "раздельного"), всплыл в памяти, когда обилечивал граждан на "восьмом" маршруте. Проезжал в районе одной интересной больницы и усмехнулся сам себе.
В те времена - семейный стаж исчислялся уже солидной цифрой - отпуск у Коки выпал на холодную зимнюю пору.
- Никак не дадут поваляться кверху пузом на солнышке, - сказал, ознакомившись с графиком отпусков.
- Позагораешь на полигоне, - пообещал Мошкин. - Облезешь даже.
В феврале Кока взял путевку в Чернолучье, в дом отдыха. Получилось дешево и лучше не надо. Почти задаром, за 30 процентов стоимости, и в часе езды от дома, в чудном месте.
Кока отсыпался, играл в бильярд, в шахматы, катался на лыжах, пил пиво.
Дня за три до отъезда желающим предложили русскую баню.
- Непременно! - разыгрался аппетит на парную у Коки.
Мышцы сладко заныли в предвкушении горячего веника.
Но русскую баню в тот раз топил нерусский. В парной стояла температура моечного отделения, в моечной - предбанника, в предбаннике хоть волков морозь.
А Кока уже растравил душу на пар так, что или пан или пропал. Набравшись сил за три недели ничегонеделанья, рвался в бой на полок. Перед этим, дабы раззудить тело, сделал лыжный поход километров на 15. Настроил организм на массаж банным жаром и березовым ударом. Пива взял три бутылочки. А в парной ни два ни полтора.
Кое-что Кока попытался выжатьз каменки. Прежде чем плеснуть, прыскал изо рта на камни, определял, какие горячее. Все было мертвому припарки.
Что там говорить, вышел из бани в настроении "лучше бы не ходил". Словно бежал на день рождения, а угодил на поминки.
Выпил Кока без вкуса пива. И на следующий день за завтраком почувствовал боли в горле. "Перетерпим", - решил. Деньги заплачены, надо доотдыхать. К вечеру густо обметало губы и начала опухать щека. Герпес.
- Ну и видок у тебя! - сказал сосед по палате.
- Ни фига себе, сказала я себе! - посмотрелся в зеркало Кока. - Вот это рожа!
И засобирался с ней домой.
- Что это? - испугалась Мария.
- В бане дров пожалели.
- К врачу с утра иди.
- Само пройдет! Пару дней отпуска осталось, дома отсижусь.
Но к утру "рожа" приобрела еще более жуткую живописность. Кока побежал в поликлинику.
- Ой! ой!! ой!!! - сказала терапевт. - Тут резать надо, идите к хирургу!
- Как резать? - Кока не хотел операций. - Выпишите таблеток.
- У вас абсцесс на лице, это крайне опасно.
"Лучше бы не ходил", - подумал Кока.
- Зачем резать? - возмутился хирург.
- И я о том же, - повеселел Кока. - Мазь там или таблетки...
- Идите обратно без всякой очереди, я сейчас позвоню.
Не успел больной опуститься на этаж к терапевту, как к нему подлетела медсестра:
- Пойдемте, "скорая" уже выехала.
- Какая "скорая"? - опешил Кока.
- В кожно-венерологический диспансер повезут.
- Зачем, - отпрянул Кока от медсестры, как от прокаженной. - Мазь бы какую, таблетки.
- Будут там и мазь, и таблетки.
И попал Кока в веселое учреждение.
"Во, отдохнул", - чесал затылок. И ругал себя за баню, холодное пиво, что не утерпел выпить после студеного пара. Водки бы надо... Ведь предлагали мужики. Пожалел деньги.
- За неделю вылечите? - спросил у врача.
- Какой ты шустрый! - доктор попался из веселых. - Со снегурочкой целовался?
- Ага, со снежной бабой в бане!
- С телками надо париться! - дал медицинский совет доктор. - Минимум недельки на четыре к нам загремел.
Кока жутко расстроился от такой перспективы. Болеть страшно не любил, лечиться - тем более. Будучи в поганых чувствах, жене о местопребывании не сообщил. Будто она виновата в "роже".
"Захочет, - подумал, - сама найдет".
Жена захотела. Вернувшись с работы и не застав супруга, помчалась в поликлинику.
- Мой муж у вас утром был? - спросила в регистратуре.
- У нас за день мужей и не мужей столько проходит...
- Мой видный.
- И видных, и замухрышек.
- В том смысле, что заметный. У него на лице опухло.
- А-а-а, который со страшной рожей, так его сразу в кожно-венерологический диспансер на "скорой" отвезли.
У Марии подкосились колени. "Кожно" пролетело мимо ушей, зато "венерологическим" ударило по мозгам.
"Вот, значит, как он, котяра, славно отдыхал! Наглец! Заливал про баню холодную! Сам бабу горячую подцепил. И подцепил..."
В гневе раскочегарилась так, что проскочила автобусную остановку, полетела домой пешком.
Внутри бурлило и клокотало.
"А я, дура, расчувствовалась! Ах ты, курвец! Ах ты, юбочник! Завтра же в КБ позвоню. Пусть знают о своем работничке. И чтобы ни в какие командировки больше не отправляли. Хватит! Развод!"
Придумав коварную месть, немного успокоилась. Даже мотив прощения стал возникать в душе. Может, выпил лишнего, и какая-нибудь халда повисла на шею. Ведь они специально за этим ездят отдыхать. А он неопытный. Не зря говорят, чаще такие залетают. От стыда и позвонить не решился. Переживает... Нет, развод - это слишком. Если прощение попросит...
Любящее сердце отходчивое.
Стало отходить, но вдруг бешено забилось: "Он ведь и меня заразил!!!"
Кровь прихлынула к лицу. Красным фонарем супруга забегала по комнате, не зная, что предпринять? "Завтра же на развод". В поисках брачного свидетельства в семейном архиве наткнулась на "страховой полис" с козлиным штампом - разорвала. Такая же участь постигла свадебные фотографии.
"Стыд-то какой! Стыд-то какой! - стучало в голове и высекло ужасное предположение. - Завтра за мной "скорая" приедет на работу".
Утром затемно ("успеть до "скорой") полетела в кожно-венерологический диспансер узнать у Коки, насколько заразно. Может, без больницы разрешат лечиться?
- Вчера Николая Патифонова к вам привезли, - заикаясь, сказала дежурной.
- С чем?
- В доме отдыха, стервец, подцепил какую-то венерическую заразу.
- Да не трясись ты, милая, - нашла в списках Коку дежурная, - в кожном отделении твой. Венерики за решетками содержатся.
И сразу соловьи грянули в душе у Марии. Так хорошо стало, как, пожалуй, не было в жизни никогда.
А у Коки наоборот. За завтраком подсел к трем мужчинам, в настроении познакомиться, поговорить, надо ведь как-то обживаться, время коротать, четыре недели не три дня. Но не успел пожелать приятного аппетита коллегам по лечению, те, как по команде, подхватили свои тарелки и убежали в дальний конец зала.
Не захотели питаться рядом с жуткой "рожей"...
Об этом вспомнил Кока поздним осенним вечером под стук колес пустой "восьмерки".
"Чего только не бывает в жизни", - усмехнулся, поправляя сумку с выручкой и билетами.
Кондуктором Кока был одним из лучших в парке. План брал настойчивой деликатностью, завидной зрительной памятью и работоспособностью. Не возмущался, если кто-то, протягивал деньги с тихим: "Билет не надо". "Спасибо", - с достоинством кивал в ответ, а вечером мог позволить себе взять к ужину калымную чекушечку.
Так что, и на самом деле, чего только не бывает в жизни.
ГАЛУШКИ НА САЗАНА
В РУЖЬЁ
При всей боевитости Галка Рыбась против грома дите. По любым показателям отважная женщина, а как громыхнет - голову в песок прячет. Если в грозу одна дома - в ванной отсиживается. Заслышит раскаты и без памяти в укрытие. Свет и тот не включает. Вдруг по проводам молния хлестанет! Сжавшись в комок, посидит-посидит, приоткроет на палец дверь: закончилось, нет? Снова на задвижку запрется, если грохот продолжается.
Редкая трусиха грозового электричества. Тогда как спать одна на даче не боялась.
Ну, не совсем море по колено на предмет одиноких ночевок. С ружьем спит. Упросила мужа Борыску одностволку выделить. С огнестрельной подмогой спокойнее.
Надо сказать, любила оставаться на даче без всяких помех. Вечером так хорошо. Никому ничего не должна. Никто ничего не просит. На балкон выйдешь, и как на космическом корабле. Звезды вверху, земля внизу... Расправить бы крылья и полететь...
Над кроватью Борыска не разрешил одноствольный атрибут обороны повесить:
