которых соблазнял, когда сам работал «муженьком», о том, как воровал деньги в церкви, чтобы купить первую дрель, с которой началась его империя, и закончил личными страхами…
Паша слушал и молча кивал.
Директор так увлёкся, что опомнился лишь через два часа откровений и пообещал Паше повышенную ставку, если тот будет молчать об этом разговоре. Паша снова кивнул и начал молчать ещё усерднее. Начальник принял это за хороший знак.
Через месяц все проблемные клиенты закончились. А через два месяца Паша приехал на работу на новой машине и женатый на Подлюгиной, которая после того ремонта явилась в контору и сказала, что её раньше никогда так романтично не игнорировали.
Паша был самым успешным «муженьком» фирмы, и все завидовали его выдержке и безупречному пофигизму. Коллеги без конца спрашивали: «В чём секрет?», но Паша молчал. И каждый сам придумывал ответ на свой вопрос. Но секрет у Паши всё-таки был…
Раз в месяц молчун пропадал с горизонта. Он уезжал на все выходные в какую-нибудь глушь за двести километров от города, но никому не сообщал куда – даже жене.
Он доезжал до огромного глухого леса и, оставляя машину на дороге, ещё полдня тратил на то, чтобы пройти до нужного места пешком. Там, в дремучем первозданном краю, где не было ни единой человеческой души, Паша открывал рот и начинал кричать. Он кричал так громко и так долго, что медведи спешили убраться в соседние области. Изо рта Паши вываливались настолько грязные слова, что проплывающие в небе облака краснели без помощи закатного солнца, а трава на поляне увядала. Отведя за несколько часов душу, Паша возвращался в город отдохнувшим, обновлённым и молчаливым.
Ваню растила бабушка. Эта женщина пятьдесят лет проработала массажистом в спортшколе олимпийского резерва по тяжелой атлетике и могла пальцами заново разложить бетонный блок на цемент и щебень. По её словам, все проблемы в мире – от больного позвоночника, в нём же скрыта и великая сила, способная дать человеку всё, о чём он пожелает.
– Если бы у Земли был свой массажист, планета излечилась бы от всех проблем и гармония на ней длилась бы тысячи лет, – говорила женщина каждое утро, уходя на работу. – Но ни у кого нет таких сильных рук, а мне некогда: большой спорт поднимать нужно.
От вида спин и разговоров о них Ваню тошнило. Пока родители водили других детей на секции и нанимали им репетиторов, Ваня проводил дни с бабушкой в кабинете и сменял её в обед, сжимая в руках необъятные спины олимпийцев. Пока одноклассники Вани подражали киношным супергероям и боролись с воображаемыми злодеями, Ваня и бабушка всем сердцем ненавидели остеохондроз и вели с ним нескончаемую битву.
– Лопаткин, если ты не можешь найти дискриминант, как ты собираешься строить свою будущую жизнь? – в очередной раз отчитывала Ваню математичка, когда тот не справился с примером на уроке. – Дети, вас ждут в лучшем случае метла и сбор картона, если будете такими, как ваш одноклассник! – ругалась женщина, пока Ваня молча стоял сзади неё у доски. – Я вынуждена снова поставить тебе двойку! Ну за что мне такое наказание?! Позор на мою учительскую голову! Лентяй, бездарь! – обращалась она к нему спиной.
И как только она склонилась над классным журналом, чтобы поставить оценку, Ваня вдруг отчетливо увидел у женщины изменение межпозвоночного диска шейного отдела. Руки сами потянулись вперёд, словно ими управляли дистанционно, и надавили.
– Лодыри ничего не добиваются в…
Учительница умолкла на полуслове, мир перед её глазами исчез, испарился, словно выключился. Она даже не поняла, что весь класс ржёт в голос, глядя на неё. Женщина вдруг ощутила, как всё её тело стало невесомым. От блаженства веки налились тяжестью. Через минуту из её открытого рта раздался протяжный храп.
– У вас нервы были защемлены, намечалась грыжа, – раздалось откуда-то издалека. – Походи́те на массаж.
Учительница проснулась. Мир снова стал прежним.
– Что… Что такое? – женщина испуганно смотрела по сторонам, не понимая, что произошло.
Она попыталась отыскать внутри себя злобу, но та куда-то исчезла, словно вся испарилась.
– Что ты сделал? – спросила она дрожащим голосом у Вани, когда тот убрал руки.
– Извините… – Ваня выбежал из класса и понёсся в сторону школьного двора. Там он отдышался и, посмотрев на свои руки, закричал:
– Чтоб больше такого не было, ясно вам?!
Удивительно, но в этот день парня не вызвали к директору и бабушке никто не позвонил. А математичку с тех самых пор будто подменили: крик сменился на спокойные рассуждения, а злость – на желание объяснять сложные темы более доступными способами.
Не прошло и трёх дней, как руки Ивана снова почувствовали волю.
– Слышь, шкет, ботинки мне протри! – обратился к нему на школьном дворе дымящий сигаретой старшеклассник.
Ваня не умел постоять за себя и решил спастись бегством, но агрессор в грязной обуви поймал его за рюкзак. Собралась толпа. Представление обещало быть захватывающим. Ваню небрежно кинули к ногам старшеклассника и повторили «просьбу».
Школьник вдруг вспомнил, как бабушка укладывала на стол буйных атлетов, не верящих в лечебную силу массажа, и, схватив за ноги обидчика, повалил его на землю лицом вниз. Оседлав парня сверху, Ваня уперся коленом в нужную область спины и, взяв его за руки, потянул на себя. «Хрясь» – что-то щелкнуло так звучно, что птицы сорвались с деревьев.
Обездвижив противника, Ваня нанёс несколько полезных точечных ударов по копчику, тем самым выправив его. Затем он взялся за проработку мышечного волокна. И всё это – во дворе школы. Старшеклассник орал, словно его резали – такой боли он никогда еще не испытывал. Ваня не щадил спину обидчика: восстанавливал кровоток, снимал отечность, зачем-то приговаривая, как это всегда делала бабка: «Терпи казак – атаманом будешь».
Через минуту прибежали взрослые и разняли «драку». После этого случая хулиган стал нападать на Ваню постоянно, но, как правило, сам падал на живот и тут же сдавался.
Очень скоро он добавился в друзья во всех социальных сетях и периодически звал гулять. Через месяц Ивана стали преследовать и атаковать другие ученики и некоторые учителя. Иногда ему даже платили.
Пока одни ребята таскали в карманах для самозащиты перцовые баллончики, а другие – самодельные кастеты, Ваня носил с собой тюбик крема «Ballet».
* * *
Шли годы. Ваня закончил школу и решил поступать в институт на архитектора. Он думал, что так сможет разорвать свою связь со спинами, но сам даже не понимал, что его неспроста тянет к прямым линиям зданий и их
