Анатолий Софронов - Эмигранты

Елисеев. Бывает, конечно... Перебирают некоторые... Мы их уже по фамилиям знаем... Как господин Дзюбин... Несчастный человек... До сих пор жену себе не нашел... От одиночества пьет.

Николова. А кто это был другой, элегантный?

Елисеев. Иногда бывает у нас... очень вежливый, культурный. Линкс... Господин Линкс...

Николова (Елисееву). Да, симпатичный. (Николову, торопливо.) Нам пора.

Николов. Да-да. (Елисееву.) Извините.

Быстро уходят. Звучит музыка. Танцы продолжаются.

Елисеев (подходит к автомату. Набирает номер). Говорит Елисеев. Болгары ушли...

Появляется Неизвестный. Пальцем подзывает к себе Елисеева. Что-то говорит ему.

Больничная палата. Тумбочка. Окно, за которым синеет небо, виден силуэт пальмы. На постели — Курбатов. Тяжело дышит. Входят Джеймс и Нелли. Прислушиваются. Джеймс подходит к Курбатову. Нелли стоит чуть в сторонке. Джеймс берет у Курбатова термометр, смотрит и стряхивает его.

Курбатов (шевельнувшись). Сколько?

Джеймс. Меньше, меньше.

Курбатов. Сколько?

Джеймс. Все идет нормально.

Курбатов. Но все-таки сколько?

Джеймс. Лежите и молчите. У вас была тяжелая операция.

Курбатов. Дайте воды.

Джеймс (подает стакан с водой, смотрит, как Курбатов пьет большими глотками).

Спокойней, Васья. У вас была тяжелая операция.

Курбатов. Я уже выучил эту фразу наизусть. Что у меня было?

Джеймс. Гнойный аппендицит.

Курбатов. Почему гнойный?

Нелли. А что, у советских людей может быть только обыкновенный? Какой привезли с собой, такой и был.

Курбатов (помолчав). Кто это?

Джеймс. Сестра Нелли. Ее отец делал вам операцию.

Курбатов (Нелли). Подойдите, пожалуйста, поближе. Не вижу вашего лица.

Нелли подходит ближе.

Извините... Хочется знать, кто рядом со мной. Меня все-таки усыпляли?

Нелли. Я вам давала наркоз.

Джеймс, сделав рукой знак Нелли, уходит.

Курбатов. Как ваше имя?

Нелли. Нелли.

Курбатов. А фамилия?

Нелли. Фамилия моя Ряжских.

Курбатов. Нелли Ряжских? Непонятно.

Нелли. Почему ж непонятно? Я русская.

Курбатов. А-а... Русская... Все равно непонятно.

Нелли. Лежите спокойно, Курбатов...

Курбатов (помолчав). Мне что-то снилось. Мама снилась. Она плакала. Потом было море... Солнечный день. Я в Сухуми, у Черного моря...

Нелли. Надо лежать спокойно и не разговаривать.

Курбатов. Мне кажется, где-то шелестит пальма.

Нелли. Это здесь, за окном.

Курбатов (приподнявшись). В самом деле. (Застонав, опускается на подушку.)

Нелли. Вы не хотите поправиться?

Курбатов. После аппендицита, как мне говорили, сразу надо ходить. Это, кажется, новый метод лечения.

Нелли. По нашему методу вам надо пока лежать.

Курбатов (помолчав). Наш корабль еще здесь? (Приподнимается.) Я хочу видеть своих.

Нелли. Вам нельзя делать резкие движения.

Джеймс (входя с цветами). Вот какие цветы прислали вам друзья!

Курбатов (рванувшись с постели). А сами не придут?

Джеймс. Я буду с вами драться, Васья. Немедленно ложитесь.

Курбатов. А где они?

Джеймс. Передали цветы и ушли. (Читает записку.) «Советскому товарищу Василию Курбатову от австралийских друзей. Желаем скорейшего выздоровления. Ваши друзья».

Курбатов (подымаясь). Что вы тут придумываете? Откуда у меня здесь друзья? Дайте письмо.

Джеймс. Цветы доставила незнакомая женщина. А с корабля только что звонили. Ваш капитан скоро будет здесь. Нелли, если больной будет плохо себя вести, мы пожалуемся его начальникам.

Курбатов. Тогда заведите жалобную книгу, чтобы я мог пожаловаться на вас.

Джеймс. Имейте в виду, Васья, я не шучу. Нам деньги платят за то, чтобы мы за вами смотрели.

Курбатов. Все у вас тут измеряется деньгами.

Джеймс. К сожалению, люди без денег не могут жить, Васья. Даже у вас. (Уходит.)

Курбатов. Сколько времени я буду здесь?

Нелли. Ровно столько, сколько нужно для выздоровления.

Курбатов (помолчав). Что же они не едут?

Нелли молчит.

Какой же вы медицинский работник, если не можете успокоить больного?

Входят Джеймс, Белодед, Афанасьев.

Джеймс. Пожалуйста, господа, только недолго.

Курбатов пытается подняться.

Больной, прошу вас лежать.

Джеймс и Нелли уходят.

Белодед. Как дела, Вася?

Курбатов. Нормально, товарищ капитан.

Белодед. Ну, и молодец. Как больница, спокойно здесь?

Курбатов. Ничего, стерильно.

Афанасьев. У тебя уже цветы? Небось друзья постарались?

Курбатов. И записку прислали. Верить им?

Белодед (взглянув на записку). Думаю, можно верить. Через два часа мы поднимем якорь. Но ты не волнуйся. Мы связались с нашим посольством. Они в курсе. Закажут билет на самолет до Москвы, а принесут его друзья, которые прислали цветы. Их, полагаю, к тебе пускать не будут... Но они проводят тебя на аэродром и посадят в самолет. Полетишь маршрутом Дарвин — Рангун — Бомбей — Дели. А в Дели, считай, почти дома. Пересядешь на другой самолет и через шесть с половиной часов в Москве... Английский ты знаешь, пока лежишь здесь — попрактикуйся. Тебе это полезно. Если вдруг возникнут какие-либо трудности, тоже помогут друзья. Их здесь больше, чем ты думаешь.

Афанасьев. С врачом я говорил, он обещал сделать все возможное... Его фамилия Ряжских, Николай Викентьевич... Он русский. Хочешь скорей поправиться — занимайся лечебной гимнастикой.

Белодед. Весь экипаж шлет тебе горячие приветы. (Смотрит на часы.) Через час закончим погрузку горючего и снимемся. Кстати, запомни фамилии: Виккерс, Николова — это и есть друзья. Костюм, плащ твой с чемоданчиком мы оставили здесь, в больнице. Выйдешь, надень форму, чтобы видели — советский моряк.

Входит Ряжских, здоровается с Белодедом и Афанасьевым.

Ряжских. Извините, господа, больному трудно разговаривать так долго...

Белодед. Мы уже закончили... Благодарю вас, доктор... Мы все очень тронуты, и вашей помощью, и вашим хирургическим мастерством.

Ряжских. Мой долг.

Белодед. Долг без человечности не дорого стоит. Ну, будь здоров, старик. (Нагнувшись, поцеловал Курбатова.) До скорой встречи на родной земле.

Афанасьев. Операция прошла хорошо. Так что не сердись. (Целует Курбатова.) Еще раз большое спасибо, Николай Викентьевич.

Ряжских. Я сделал, что мог.

Белодед. Ну, в путь. До свидания, Василий.

Курбатов. Привет товарищам, родине... Маме не сообщайте.

Белодед, Афанасьев и Ряжских выходят из палаты. Курбатов откидывается на подушку. Молча лежит. Слышен гудок парохода. Курбатов, поднявшись, прислушивается. Еще протяжней гудок. Входит Джеймс.

(Не видит его, шепчет). Ничего... Спокойствие... Выдержка. Главное — выдержка.

Джеймс. Что с вами?

Курбатов. Так, ничего... Вспомнил Есенина.

Джеймс. Кто это?

Курбатов. Есенин? Поэт. Вы не знаете?

Джеймс. Нет.

Курбатов. Тогда вы ничего не знаете.

Входит Нелли.

Джеймс. А вы расскажите — я и узнаю.

Курбатов (после паузы). Хорошо... Слушайте.

Джеймс. Я мало понимаю, но похоже на песню.