"Дивизию" на место боев вел с привалами, на которых прикладывался к бутылке и дремал, положив голову на гармошку.
В эти моменты Елена радовалась: "Кажется, успокоился". Однако вскоре опять "шли лихие эскадроны".
В одну из пауз дочь осторожно выглянула. Отец спал - спиной к стене, голова на мехах. Елена осторожно взяла бутылку, где оставалось граммов сто пятьдесят (на пару часов "похода дивизии"), на цыпочках унесла. Затем вышла на лестничную площадку, повернула рубильник, отключила электричество в квартире, для правдоподобности картины - погасила лампочку на площадке.
Вскоре дед Петро проснулся.
- Че темно-то, расстреляй меня комар? - обратился в ночь. - Лена, ты погасила?
Не дождавшись ответа, пошарил рукой вокруг себя. Играть и петь в темноте мог, но сугубо при наличии смягчителя "дырынчащего" горла. Коего не находил.
С трудом поднялся на протезы, щелкнул выключателем в комнате, затем - в коридоре. Повозился с замками, открыл входную дверь.
- Расстреляй меня комар, - проворчал, - и здесь нет. Сволочи! День Советской Армии, они свет вырубили! Сталина бы на вас!
- Лена, - обратился за сочувствием к дочери, - холодильник разморозится...
Долго ворчал, укладываясь на диван.
"Вот я умно сделала! - мысленно гладила себя по голове Елена. - Вот хитро придумала!"
А гармонисту в ту ночь приснился волшебный сон, в котором молодой Петро был одновременно в двух лицах: сидя на лавке, играл на баяне, да так играл, что пальцы в умопомрачительной скорости носились по клавиатуре, не давая спокойной жизни ни одной кнопке! и тут же на круге плясал с "гарными дивчинами". Ноги - свои родные ноженьки! - резвые да проворные заделывали такого гопака, что земля ходуном ходила!..
ПЫЛАЮЩИЕ ГОЛОВЁШКИ
Через год, как жена Настасья умерла, дед Петро надумал бабушку завести.
- Две головешки веселее тлеют, - сказал дочери.
Елена и сама за такой расклад. Трудно одной дом вести, когда Юлька маленькая, отец - инвалид. С бабушкой все легче будет.
Первая кандидатка в головешки через три дома жила. Не прочь была вместе с каким-нибудь старичком тлеть. И площадь для этого есть. Своя однокомнатная квартира. Завидная головешка. Пригласили ее на семейную гулянку. Дед Петро, приняв на грудь, бульдозером пошел на невесту. Вместо того чтобы салаты подкладывать, водочку подливать, комплименты расточать и другие кавалерские знаки внимания, он начал прихватывать за когда-то знатно выпуклые места и недвусмысленно намекать на активные интимные действия. Дескать, айда к тебе, че время терять! Бабулька больше, как тлеть вместе, ни о чем не мечтала, тут на нее пламя рукастое налетело.
- Мне свой за сорок лет надоел до чертиков этим шорканьем! - наотрез отказалась идти в предлагаемый костер. - Не хочу перед смертью новый грех на душу брать!
Дед Петро не стал принимать близко к сердцу от ворот поворот, тут же казашку Раю нашел. Маленькая, неказистая, она никаких претензий не выдвигала насчет телесных притязаний. Другое в данном женительном варианте но. Для Елены особенно. Своего жилья Рая не имела, зато родственников добрый аул. И не в далеких степях Казахстана, в Омске. В частном секторе. Мыться, стираться как наедут, Елена не знала, куда бежать. Табор. Одни в ванне плещутся, другие на пол в большой комнате рассядутся, как в юрте, чай пьют. Подрастающее поколение в огромном количестве во всех комнатах на ушах стоит. Одним словом, от этой головешки такой пожар
- Из-за них с Юлькой не могу позаниматься! - жаловалась Елена.
Отцу хоть в лоб, хоть по лбу. Казашка Рая нравилась вместе с родней.
- Дак, хорошо! Люди вокруг, весело.
- Какие люди? Содом! Хоть святых выноси!
На святых и вышла нестыковка.
Казашка Рая - мусульманка, тогда как дед Петро любовь к салу всосал с молоком матери. За пятьдесят лет осибирился основательно, на украинскую мову только в моменты сильнейшего душевного волнения мог сбиться, тогда как аппетит к национальному продукту морозы не высушили. Дня не проживет без него. Казашка Рая видеть сала не могла. Покрывалась аллергическими пятнами... Дед Петро решил, что поступиться национальным достижением ради любви - неподъемная цена. И затушил казахский пожар русским выражением: а идите вы все куда подальше.
Вступив на женительную тропу, остановиться не мог. Вскорости после казахского нашествия появилась Лида. Бабушка-старушка очень даже исключительная. Шестьдесят восемь лет от роду, ей и пятьдесят пять не дашь. Яблочко наливное, а не бабулька. Моторная, страшное дело. Все сериалы посмотреть успеет, заодно - и сготовить, и постирать. На что Елена проворная, не могла угнаться. Ростиком новая зазноба деда небольшенькая. "Полумерок я", - иронизировала на свои формы. А силы!.. Деда Петро хвать и подняла с пола на диван.
- Черт ты в юбке! - жених довольный хохочет.
Пользуясь костровой терминологией, можно сказать, со всех сторон замечательная подвернулась головешка. Дед Петро рядом с ней разгорелся в ладного парубка.
А Елене какая подмога! Нарадоваться не могла! Пока обухом по голове не заявил отец: "Буду жениться по всем правилам".
Пусть без фаты и галстука-бабочки, но с официальным ЗАГСовым штампом в паспорте. Мол, все должно как у людей, а не потаскушным методом. "Мы не подзаборные собаки! Я че, зря кровь на войне проливал?!"
От такой честности у Елены давление начало зайцем скакать, а мысли блохами.
Сошлись, называется, головешки веселее тлеть.
- Ну, а вдруг ты умрешь, квартира как? - пытается отцу втолковать.
- Че ты меня хоронишь?
- А вдруг она на развод подаст? Начнет жилплощадь оттяпывать.
- Надо верить людям!
- Ему говоришь стриженый, он - бритый! Живите на здоровье без всяких ЗАГСов!
- Мы не подзаборные собаки!
- Дались тебе эти собаки! Ты нас с Юлькой хочешь сделать подзаборными, без квартиры оставить!
Да деда разве переговоришь. Упертый! Во всех отношениях. К примеру, кто бы ему что ни делал - всегда плохо. Нередко до смешного доходит: не знаю как, но не так. Всю жизнь дед провел на позиции: лучше его никто "не сробит". Даже если сам не может, из шкуры вон лезет под руку с советами. Уверен на все сто: только с его мудрыми подсказками что-то путное может получиться. При этом ценными указаниями доводит исполнителя до истерики. Ведь топор тот держит не так, рубанок не эдак, кистью, как метлой, машет... Словом, одни безрукие и безголовые деда окружают.
По этой причине Борыска долго не хотел копать колодец на даче у Елены. Согласился с одним жесточайшим условием - отца близко не будет. Пусть безвылазно дома сидит.
- Если появится, - сказал сестре, - брошу все в ту же минуту к чертовой матери, и ноги моей больше не будет. Начнет из меня дурака делать!
Папин сынок, одним словом.
Как ни буйствовал дед Петро на ультиматум старшего чада, пришлось согласиться.
- Да будь свои ноги, расстреляй меня комар, просил бы я вас!
Через Елену надавал советов. Непременно стыки колец раствором скреплять. Последнее кольцо на две трети должно в воде быть... и т. д. Елена записала техническое задание на бумажку. Роспись только забыла взять.
- Знаю без наставлений! - отмахнулся Борыска. - Я выкопал одиннадцать колодцев, что мне его теория.
Копал отцу с помощью друга. Хорошо получилось, без перекосов.
- Неправильно! - принесся дед Петро на следующий день. - Неправильно! Я не так говорил!
- Вот же! - Елена предусмотрительно бумажку с техзаданием сохранила.
- Они не дошли до жилы.
- Ты сам просил последнее кольцо на две трети опустить!
- Нет, воды будет мало, надо углублять!
- У всех так.
- Потому и маются без воды!
Борыска отказался заниматься "мартышкиным трудом":
- Делать мне нечего из пустового в порожнее надрываться!
Мысль об углублении колодца глодала деда Петро всю зиму, в которую с бабушкой-невестой Лидой познакомился. Эту головешку надумал (зачем тратиться на работников) послать на исправление огрехов сына.
- Ты сама говорила, что чистила в деревне колодец. А здесь - тоже самое. Подкопаешь по кругу, чтобы кольца сели. Не боись!
- Я и не боюсь!
Дал дед Петро указания, бабушка-невеста опустилась в земное чрево.
- Петро, - сосед спрашивает, - ты что уже баб в колодце солить начал?
- Вас ведь, расстреляй меня комар, не допросишься.
Лида, согласно наказу, подкапывала по окружности кольца. Дед сверху заглядывал.
- Сделаем в лучшем варианте! - бабушка-невеста кричит.
Не получилось. Из-под кольца хлынула вода, пошел плывун.
- Ой! погибель моя! - заголосила головешка. - Господи, спаси-помоги!
- Че ты орешь! - утешил жених. - Сейчас пройдет!
Ошибся. Кольца заскрежетали, начали смещаться. Трагические звуки наверху было жутко слышать, а уж внутри колодца... Бабушка-невеста истошно завопила, накрыв голову руками.
- Хватайся за веревку! - закричала Елена. - Скорей!
Кольца пошли вбок, Лида мертвой хваткой вцепилась в веревку. Елена вырвала работницу наружу.
