В смысле алкоголя я вообще довольно противная, как нерусская просто, – ну не люблю пьяниц. Не жалею, не доверяю, не связываюсь. Не могу вспомнить, когда у меня был секс с пьяным мужчиной, – толку от этой дряни в постели все равно никакого. Я отнюдь не строгий поборник «чистого» секса, напротив, считаю совокупление под психоделиками[16] величайшим изобретением человечества, вроде Интернета и ядерной бомбы. Но пьяные, они же неприятно пахнут, мало что чувствуют и почти ни на что не годятся. Ну и зачем лезут-то? Чтобы что? Загадка.
И уж тем более я не допускаю романтических отношений с пьяницами. Конечно, вечером, когда чувак принял, психика у него подвижная и душа трепещет, он вполне может объясниться в любви, залиться слезами и предложить даме руку и ногу. Но не дай бог поверить и с утра заявиться к нему с вещами жить – похмельное чмо в лучшем случае просто не вспомнит, «а че было-то», а в худшем наблюет вам в рюкзачок. То есть вы вчера тратили на него свои настоящие душевные силы, а он – заемную алкогольную энергию, которая ничего не стоит. Вообще, пьяные слезы – вода, пьяный катарсис – истерика, пьяное творчество – дешевка. Но это личное дело пьющего, конечно же. Не надо только ждать от меня сопереживания, и все у нас будет хорошо. Мне кажется, жить с алкоголиком унизительно. Закрадывается подозрение, что в трезвом виде выносить тебя невозможно. Да с ними просто страшно. И как-то безысходно.
И поэтому, когда я вижу блестящего нетрезвого мужчину, у которого глаза горят, а выхлоп пылает, никакой такой задор меня не охватывает. Потрепаться, это да, а так – нет, не могу и все. Не партнеры они.
Если когда-нибудь чаша терпения наблюдающего за мной переполнится, я сойду с ума И стану приставать к прохожим, кротким голосом (или злобным, в зависимости от фазы, в которой меня накроет) сообщая, что «страданий не существует» (или «ну что, бл… пострадать захотели? А не выйдет!» – опять-таки в зависимости от фазы).
Пока еще в чашке осталось немного места и я почти контролирую ситуацию, разверну эту мысль.
На самом деле она звучит несколько иначе – «длительного яростного страдания не существует», но что возьмешь с сумасшедшей.
Я поняла это однажды, наблюдая за женщиной, у которой только что погиб взрослый сын. Нового родить она уже не могла, поэтому материнство для нее закончилось одним махом – потеряла, и другого не будет. Она очень сильно страдала, настолько сильно, что горе не доставляло ей удовольствия. И поэтому к ней очень хорошо было приходить за утешением – она с облегчением на время откладывала свое и жалела тебя всем сердцем.
Каждой девушке своего непутевого сына она говорила: «Он только тебя и любил по-настоящему, уж я-то знаю». Девочки рыдали так, что сердце разрывалось, а она держалась гораздо лучше, потому что сидела на транквилизаторах и занималась кладбищем, похоронами, поминками, ей некогда было. Сил на роскошные истерики не осталось, а выхода только два – лечь на землю и умереть или пережить. Она не упивалась болью, не растравляла ее, а, напротив, подавляла со всем отчаянием человека, которому нечего терять, кроме рассудка.
С тех пор я перестала верить в бурные и длительные страдания. Настоящее горе в здравом уме долго выносить невозможно, психика либо не выдерживает, либо привыкает. Поэтому взрослая женщина, которой для чего-либо потребны страдания, – чтобы иногда пожалеть себя, написать печальное или картинку нарисовать, смотря чем она привыкла развлекаться, – содержит в своем сердце что-то вроде клавесина короля Филиппа, ну того, с кошками.
Вот эта кошечка у нас поет про первую любовь, дернем ее за хвост, когда хочется поплакать о себе, наивной и обманутой. Эта кошечка – про маму, мама нас никогда не любила. Эта – про мужа, который не понимает, эта – про любовника, разбившего наше сердце на тысячу кусков. А есть еще творческая несостоятельность, неблагодарные (или нерожденные) дети, дурные друзья, уходящая юность и множество других кошечек, которые помогают в нужное время исторгнуть некоторое количество слез.
Отличный и вполне законный метод, если только человек отдает себе отчет в том, чем занимается. Достал, поиграл, убери на место. К сожалению, вовремя прекратить мучить кошек умеют единицы, остальные превращают свою жизнь в непрерывное публичное выступление. Цели могут быть самые разные – стянуть на себя максимум внимания, оправдать некий порок, шантажировать близких или просто «из любви к искусству». Метод настолько обычный, что мне во всех историях интересна только реакция окружающих.
О, эти благотворительные акции «спасем бедняжку», «она же погибнет», «мы все виноваты»… Если бедняжка действительно страдает, такое тоже бывает, она ухватится за любую возможность выбраться из пучины отчаяния. Если же ее интересует сам процесс, найдется тысяча причин, чтобы отвергнуть руку помощи – эта недостаточно чистая, у этой форма пальцев неудачная, а эта, увы, слишком хороша для меня. Да и мама меня никогда не любила.
Впрочем, не обязательно «она», мужчины часто развлекаются подобным образом, мне просто о женщинах говорить привычнее.
Я восхищаюсь женщинами, которые однажды перестают рыдать и учиняют какое-нибудь безобразие: меняют работу, заводят нового любовника, принципиально «отличного от других», уезжают к черту на кулички или наращивают себе сиськи, не важно, главное – меняются. И в этой связи опять-таки забавляет реакция окружающих. Вы удивитесь, но далеко не все приходят в восторг от того, что бедняжка больше не плачет. Такое поле для деятельности пропало, ее же можно было утешать, опекать, презирать, а теперь что? Поначалу будут спрашивать: «Ты счастлива? Уверена? Это именно то, что ты хотела?
Может быть, ошибаешься?» А потом, если она станет упорствовать в своем счастье, люди ее осудят за то, что предала свое прошлое.
Я не знаю, что с этим делать. Наверное, раз в десять лет стоило бы переезжать, оставляя всех любящих с носом. Выпускать своих кошек, выставлять цветы на порог, запирать дом, выбрасывать ключи. Терять мобильники, забывать пароли, удалять архивы. Кто убедил нас в том, что есть какое-то «навсегда»? Не знаю.
Возможно, это будет моя вторая хорошая новость: «Слышали? „Навсегда“ не существует» Но это если я буду в «кроткой» фазе.
Всех нас тревожит мера справедливости суда человеческого и божеского, и если людям ещё что-то можно доказать, то Провидение не поддаётся ни логике, ни увещеваниям. «Почему это произошло со мной?» – вопль всех времён и народов. «Кто виноват, что мне так плохо?» – следующий по частоте поисковый запрос к миру.
Я думаю, справедливости не существует. Твердо помню: на свете часто одним даётся всё, а другим – ничего; множество дурных поступков остаются безнаказанными; невинные существа иногда гибнут в муках; и несчастную, но добродетельную Жюстину убило молнией, а её сестра-содержанка провела долгую и приятную жизнь.
Но самым неправильным, немилосердным и, да, несправедливым является даже не стихийное бедствие и то, что котята умирают. Бог отдохнул на очень страшной вещи, которая даже не считается трагедией, но человеческий рассудок не способен с ней смириться: реальность такова, что один хороший человек может не полюбить другого хорошего человека.
Если это событие не кажется вам шокирующим, подумайте хотя бы пару минут.
Вы знаете этот момент, когда любовь и две половинки стального сердечка должны с лёгким щелчком совпасть и превратиться в целое. Обе части пазла очень хороши, идеально отшлифованы и на вид безупречно подходят друг к другу. Но щелчка вдруг не происходит. То есть это нарушает законы физики и логики, но одна половинка подошла, а вторая шатается и выпадает. Как?! Чтобы спасти разум от когнитивного диссонанса, вы решаете, что какая-то всё-таки оказалась бракованной.
Поначалу винят себя. Что я делаю не так, где у меня торчит, а где не хватает, чего бы такого подпилить и припаять? Можно перелепить себя, как бог черепаху, а вас всё равно не полюбят.
Тогда приходит вторая стадия, чаще всего её начало инициируют друзья: не любит тебя? вот козёл! Дурак и бездарь. Или «тварь такая» – крепость выражений напрямую зависит от доброты ваших близких.
Вы знаете, очень легко поверить. На ладони лежит ваша сияющая половинка сердца – чистая, красивая, готовая быть и твердой, и текучей, только пожелай. Чего вы только ни делали, а он – не любит. Ну и кто из нас бракованный?! Слепой бесчувственный негодяй, вот он кто.
Большинство на этой стадии останавливается. Со временем обида проходит, остаётся брезгливое сожаление, едва ощутимое, как ложечка уксуса в ведре воды.
И редко кто додумывается – точнее, додумываются многие, но не каждому удаётся поверить, что это история без отрицательного персонажа. Потому что слишком велика печаль, когда не только головой, но и нецелым бесполезным сердцем понимаешь: просто такая величайшая мировая несправедливость произошла, что один хороший человек не полюбил другого хорошего человека.
