- А для чего же еще понадобился старина Бабс? – удивился мистер Баберлей. – В прошлый раз я только этим и занимался и всех это устраивало. Об одном только жалею, - вынув из-за пазухи свежестыренную у Брассета сигару, наш толстячок закурил, - Мне так и не удалось побывать в женском туалете столько, сколько хотелось и моглось, - заявил он.
При этих словах Энни и Бетти пришли в себя.
- Фи, какое чудовище, - заявила Энни.
- Ужасный похабник и хам, - вторила ей Бетти.
- Хватит сюсюкать, ближе к делу, - выпустив клубы вонючего дыма, предложил Бабс. – А то я подумал, что меня вызволили из темницы только для того, чтобы направить в школу хороших манер.
- Я тебя уважаю! – икая через каждое слово, заявил Джекки и сделал попытку зааплодировать.
- Он настоящий джентльмен, - ик-ик, - подтвердил Чарли Уэйком и упал лицом в салат.
- Мои сигары! – удивился сэр Френсис, принюхавшись к клубам дыма.
- А ну заткнуться, словоложцы хреновы! – рассвирепела донна Роза.
- Кто-кто? – из рук Брассета вылетел и разбился чайник для заварки.
- Я сказала всем заткнуться, у нас слишком мало времени. Завтра к двенадцати господин Мандатрахулос должен появиться в адвокатской конторе «Скотски, Плотски и Глотски»!
- Но я не желаю, - заявил Бабс. – Брассет, голубчик, плесни мне немножко виски.
- Я не желаю слышать то, что вы не желаете, - отрезала миссис Д’Альвадорес-Чесней. – Я не потерплю в моем доме ничего из того, к чему Вы привыкли в вашей тюрьме. Возьмите свой язык и скатайте в трубочку, пока я говорю. Завтра нам надлежит сделать следующее.
…
- И вот, спустя много лет, Вы , Попус Мандатрахулос чудесным образом объявитесь завтра в адвокатской конторе, рассказывая всем душераздирающую историю о своей судьбе, - закончила донна Роза.
После пятиминутной речи миссис Чесней, Бабс чуть не прослезился, поскольку рассказ донны Розы удивительным образом смахивал на собранные воедино фрагменты жизни Гадкого Утенка, Маугли и Пиноккио вместе взятых.
- Может лучше все сейчас это записать и издать крупным тиражом? –- Вся Британия будет затоплена слезами домохозяек и старых дев, мы же наживемся и заживем как джентльмены.
- Ты себя с нами, истинными джентльменами не ровняй, - тонким голоском пискнул очнувшийся Чарли. – Джентльменами не становятся, джентльменами рождаются!
- Гм, интересно, Адам был джентльменом или нет? – немедленно осведомился Бабс, затушив сигару прямо об скатерть.
- Конечно! – недвусмысленно ответил очнувшийся Джекки Чесней.
- В таком случае я тоже джентльмен, потому что мои предки произошли, без сомнения, от Адама, - радостно заявил Бабс.
- Ваши предки произошли от обезьяны! – ядовито заявила донна Роза. – Поэтому, джентльменом вас не назовешь, даже если захочешь.
- Старая мымра! – подумал про себя Бабс, оглядывая миссис Чесней. – Шуебнуть бы тебя через унитаз на стульчаке, - мысленно выругался он и, теперь уже вслух, заметил, - А что будет, если я Аткажусь, да, через букву А!
- Вы не откажетесь даже через твердый знак! – сердито заявила донна Роза.
Все, включая Брассета, с изумлением уставились на миссис д’Альвадорес-Чесней.
- Но тетушка, как мы можем его заставить? – спросил Чарли и икнул.
- Да, как? – поддержал своего друга Джекки и икнул дважды.
- Да, дорогая, поделись с нами, - осушив стакан виски, присоединился к общей просьбе сэр Френсис.
- Я просто сообщу журналистам, как Пендлтон освободил уголовника, под давлением общественности помилование аннулируют, а невоспитанный хам и похабник, отправится в свою камеру, - объяснила она, размахивая кипой писем, вытащенными из-за корсажа.
Бабса буквально передернуло при этих словах.
- Боюсь, это Вам не поможет, - откашлялся наш герой. – Все присяжные ярые фанаты и не допустят, чтобы лучший нападающий Лондона протирал штаны в тюремной камере.
- Посмотрим, что будет, если присяжные окажутся фанатами Уимблдона, - хладнокровно отпарировала донна Роза. – Что Вы на это скажете, мистер Мандатрахулос?
- Я скажу, что предпочел бы не рисковать и оказать вашей милой семейке еще одну услугу, причем весьма недорого, всего за пару-тройку миллионов, - улыбнулся Бабс.
- Что? – вскричали все, включая Брассета.
- Брассет, голубчик, не стоит так кричать, я обещаю взять вас на работу, если стану миллионером.
Все с изумлением посмотрели на дворецкого. Тот расцвел как пеон в канун праздника облысевших вдов.
- Наш Брассет, похоже, выигрывает при любом раскладе, - констатировал сэр Френсис и опрокинул очередной стаканчик.
- Это грабеж средь бела дня, - посерела донна Роза. – Нет, так ни хрена не пойдет, - безапелляционно заявила она.
- Сколько ж Вы думали мне предложить? – удивился Бабс, подмигивая Энни и Бетти, сидящим прямо напротив него. Результатом стало падение молодых дам в обморок.
- Ну пять, ну десять процентов, наконец, - с интонацией Ипполита Матвеевича Воробьянинова, ответила донна Роза.
- И мои харчи, - насмешливо, с интонациями Остапа Бендера отозвался Бабс.
- При всем, ик-ик, моем уважении к Вам, ик-ик, - начал пищать своим голоском Чарли Уэйком. – Кстати, донна Роза, а чему равняется сто процентов от суммы?
- Да, ик-ик, апчхи! – поднял голову Джекки. – Читателям тоже интересно знать!
- Десять миллионов, нехотя ответила миссис Чесней-д’Альвадорес после долгой внутренней борьбы.
- Десять миллионов чего? – пискнул Чарли Уэйком.
- Естественно десять миллионов фунтов, а не десять миллионов старых чемоданов, набитых старыми галошами, - язвительно отозвался Джекки Чесней.
- Так что, запросы мои скромны, как аппетит сельского священника на званом обеде, - как ни в чем не бывало, продолжил Бабс. – Из уважения к Вашей семейке Адамс, в смысле Чеснеев.
- И Уэйкомов! – вновь пискнул Чарли.
- И Уэйкомов, - согласился Брассет. – Да хоть, Брассетов. Тьфу ты, черт. Почему я о нем вспомнил? – А, Брассет, нельзя ли нам чего-нибудь выпить?
- Нельзя, - заявила донна Роза.
- Ну так вот, я готов работать всего за два лимона, но только из уважения.
- Полтора! – в один голос заорали Джекки, Чарли, сэр Френсис и донна Роза.
- Да! – в один голос добавили Энни и Бетти, пришедшие в сознание.
- Но это чертовски трудная роль, потом у меня запланированы расходы на развод мисс Дели, не знаю, как ее счас звать, и на свадьбу!
- ????
- Что вы все на меня уставились, как будто я только что трахнул королеву? – удивился наш толстячок. – Боже трахни, в смысле, храни королеву!
- Тетушка, - с привычным апломбом начал Джекки Чесней, поправляя свой идиотский пробор. – Я думаю, что выскажу свое, в смысле общее мнение, если скажу, что два миллиона это сущие пустяки по сравнению с тем, что мы избавимся от этого чудовища, осмелившегося оскорбить самое святое, что может иметь британец – королеву!
- Королеву пик или королеву бубей? – налакавшись виски, как от молока, сэр Френсис очнулся и присоединился к разговору.
- Меня не волнуют Ваши отношения с королевой, - ответила донна Роза, нахмурившись. – Да и роль, которая сейчас Вам предложена, очень легкая. Сыграть кретина – нет ничего легче. Вы сможете делать все, что захотите, все окружающие будут считать, что это одно из проявлений кретинизма.
- Да? – обрадовался Бабс. – А можно я осную джаз-банду? Я даже название придумал – «Ведро химических чернил»! Как вам?
- Слишком сложное название, - отозвался Чарли Уэйком, осовело косясь на недопитый бокал. Название должно быть более простым и звучным и состоять максимум из двух слов, ик-ик, - он непроизвольно рыгнул, - Поверьте мне, я чуть не стал продюсером нашей с Джекки джаз-банды!
- Тогда «Ведро краски»! – додумался Бабс.
- Это неплохо, признал Чарли.
- Да хоть «Ведро дерьма», - заявила донна Роза. – Полтора миллиона и можете записать в свою джаз-банду любого из нас!
- Заметано! – обрадовался мистер Баберлей. – Первое выступление завтра вечером, уже можно продавать билеты. Мистер Чарли, если все билеты в оперный театр будут проданы, я согласен.
- А почему я? – возмутился мистер Уэйком.
- Потому что ты – продюсер, - догадался Джекки Чесней. – Ты же всю жизнь об этом мечтал, гинеколог!
- Брассет, голубчик, - добавил Бабс. – Завтра Вы играете на саксофоне, мистер Джекки на пианине, мистер Чарли на барабане, а сэр Френсис на контрабасе. Я буду играть на гитаре и петь, а дамы танцевать, иначе я не согласен.
- Дружный рев протеста, исторгнутый от возмущения, заставил Бабса удивиться.
- Вы что, играть не умеете?
- НЕТ! – хором ответили все, кроме Брассета.
- Ничего, до завтрашнего вечера много времени, успеете научиться, - с этими словами мистер Баберлей вышел из гостиной.
- Подонок!
- Ублюдок!
- Мерзкий негодяй!
- Что он о себе возомнил?
- Тихо! – командирскому голосу донны Розы позавидовал даже ее муж полковник Френсис. – Да мы на него молиться должны! Он же может все оставить себе! Поэтому, чтобы все к завтрашнему вечеру научились играть на чем-нибудь! Будете плохо играть, перестану оплачивать ваши счета, - гул недовольства тихо пронесся над столом. – Я так сказала! – с этими словами она тоже вышла, хлопнув дверью.
