Нусичи не уплатили в июле налог за недвижимость, так что через три-четыре месяца город отберет у них это здание за долги. И вот в ТАКОЕ предприятие они предлагают вложиться мистеру Фишеру? Как посмели они морочить голову такому серьезному человеку, как мистер Фишер? Если мистер Фишер или он, его секретарь-референт, еще раз услышат что-нибудь от Нусичей, мистер Фишер на них в суд подаст!
Сразу после этого позвонил Сваакер. Не давая Валентине сказать ни одного слова в оправдание, он орал, что они поссорили его с его лучшим другом и самым богатым деловым партнером! Он, Сваакер, выполнил все свои обязательства перед ними, доставил им их сто тысяч экземпляров и получил оплату, даже предоставил им скидку. Больше он их знать не знает и знать не хочет, пусть они забудут его номер телефона!
Чего Владимир и Валентина не знали и так никогда и не узнали, так это что "мистера Фишера" играл Фил Бейкер, актер городского драмтеатра, которого Сваакер время от времени использовал для своих целей. Фил также изображал и секретаря-референта, просто говорил другим, гнусавым голосом. Адрес "мистера Фишера" Нусичи не знали, а старенький разовый телефон, с которого актер им звонил, был отправлен в мусорку сразу после звонка, причем вместе со сломанной симкой. Сваакер звонил им с того же номера, который был напечатан на его "разовой" визитной карточке, адреса на визитке не было, ведь длинное название журнала заняло все пространство визитки. Впрочем адреса ни редакции журнала, ни самого Сваакера не было и на обложке журнала, а старенький разовый телефон, с которого им позвонил Сваакер, под ликующий смех жены Сваакера Лиззи сразу после звонка тоже был отправлен в мусорную корзину вместе со сломанной симкой, после чего Сваакер, Лиззи и Фил Бейкер выпили шампанского за свою очередную победу.
Разыскивать "мистера Фишера", чтобы как-то объясниться и, может быть, исправить ситуацию, Владимир и Валентина не посмели, угроза привлечения к суду подействовала на них по-настоящему серьезно. А мистера Сваакера им разыскать не удалось, в телефонной книге не было ни его адреса, ни адреса редакции его журнала. Да и знакомый юрист, выслушав всю историю и посмотрев договор, сказал, что даже найди они Сваакера, они ничего не смогли бы сделать, договор составлен по всем правилам, они должны были деньги за эту макулатуру и они эти деньги заплатили, а по акционерному обществу никаких документов вообще нет, об акционерном обществе никто, кроме них, ничего не слышал и не знает, это их слово против слова Сваакера и Фишера, да и не могут они требовать от серьезного человека, чтобы тот вошел в акционерное общество при такой репутации здания и при таких долгах, когда это здание по сути им уже и не принадлежит. Будет лучше, если Владимир и Валентина извлекут из этого урок, а потери спишут как безвозвратные.
Как вы сами понимаете, единственное, что Владимиру и Валентине после этого оставалось - попытать счастья у коридорных и горничных, но и здесь их ждала неудача. Несколько горничных из "Ритц-Карлтон", каждой из которых Валентина с глазу на глаз предложила работать с экземплярами "Американо-канадского обозрения", все как одна смеялись ей прямо в лицо: они не собираются за какие-то гроши рисковать своей отличной работой, им и платят такие деньги за то, чтобы они не допускали к своим клиентам таких, как Валентина, вместе с ее рекламой. А в "Хилтоне" получилось еще хуже, старшая горничная вызвала начальника службы безопасности, a он сказал Валентине, что на первый раз ее прощает, но следующий раз отправит ее в полицию. После этого Валентина уже не решилась идти в другие отели.
Двести ящиков загромождали коридор и мешали и поварам, и официантам, и басбою. В один вторник весь мужской персонал ресторана "Комо" собрался вместе и за пару часов переправил все это добро в подвал, где ящики так и остались стоять как символ человеческой глупости. Для Нусичей же эпопея с "Американо-канадским обозрением" и деятельным мистером Сваакером закончилась тем, что у Валентины открылась язва желудка на нервной почве, а у Владимира при одном лишь упоминании об "Американо-канадском обозрении" и его владельце начинали дрожать руки и губы.
Девятнадцать тысяч долларов, потерянные Владимиром и Валентиной в этой авантюре, нанесли смертельный удар их и так уже идущему ко дну бизнесу. Всего через три месяца, в ноябре власти города за невыплаченные ими налоги на недвижимость конфисковали все здание, закрыли ресторан и даже выселили Нусичей из квартиры на пятом этаже, где они до сих пор жили. Ситуацией воспользовались их бойкая и хитрая барменша Лора и ее муж, санинспектор Дэйв. Лора за бесценок, всего за пять тысяч долларов скупила все оборудование ресторана "Комо", благодаря связям своего мужа встретилась с одним из самых влиятельных членов горсовета Нилом Мерфи, передала ему симпатичный желтый конвертик, и он помог ей арендовать у города первый этаж здания за чисто номинальную сумму, а также взял на себя функции ее "крыши" против любых административных наездов. Лора вложила еще пятнадцать тысяч долларов в переоборудование здания, сделала первый этаж независимым по отоплению, водоснабжению и электроснабжению и открыла на арендованном ею первом этаже чисто американский ресторан с чисто американским названием "Монтана". Ресторан Лоры процветает и сейчас, спустя пять лет, а "крышей" Лоры теперь выступает младший брат Нила Мерфи, который занял место Нила в горсовете после того, как клан Мерфи перевел Нила на ответственный пост председателя правления крупнейшего в штате банка, но это уже совсем другая история.
Глава 20. Том и Джим становятся компаньонами
Джима не было в кегельбане ни во вторник, ни в пятницу, а в следующий вторник Джим принес сногсшибательную новость. Наконец-то умерла старая грымза, его теща! Джим был настолько взбудоражен, что полтора часа сбивал кегли почти наравне со Сваакером, так что беседа была оставлена на потом. Сидя после игры в баре и выпивая одну кружку пива, услужливо наливаемую ему Нэнси, за другой кружкой пива, ликующий Джим подробно рассказывал Сваакеру, как все это было. В ночь с понедельника на вторник грымзу хватил третий (и последний) инфаркт. Приходящая служанка, которую, конечно же, все эти годы оплачивал Джим, нашла ее уже холодной во вторник утром. Следующие несколько дней были заняты подготовкой похорон, похоронами, поминками, визитом к нотариусу и так далее. В общем-то жена Джима перенесла смерть матери намного лучше, чем можно было ожидать, видно тоже, бедная, чувствовала, что ее супружеская жизнь идет под гору
