Турлякова Александра Николаевна
Берг
Тёмные коридоры замка всегда были плохо освещены, а уж сейчас, с наступающей ночью, тем более. Пройдёшь мимо стражи, как тень, она и не заметит, может, лишь сердце зайдётся непонятным никому беспричинным страхом. На это и был расчёт. Они так долго готовились к этому. Алдору казалось даже, что он помнит план замка наизусть, расположение всех комнат и коридоров. Особенно нужный этаж, этаж, где находился кабинет правителя Дарна — графа Вольдейна.
При мысли о графе правая ладонь сама собой скользнула к поясу и стиснула узкую рукоять длинного кинжала. Да. Именно за этим он и шёл сюда. Ради этого все эти траты, долгая дорога и лишения. Ради того, чтобы убить ненавистного графа.
Дверь даже никто не охранял, насколько он и вся его охрана беспечны. Но свет-то из окон падал вниз во внутренний дворик замка, значит, он был здесь. Был! Он не ложится в такую рань. Так и есть!
Алдор прикрыл дверь за спиной и исподлобья глянул на работающего за столом графа. Склонённая седая голова, чёрный, расшитый камзол и белоснежная рубашка — жипон. Наконец, — огромные удивлённые глаза. Он не видел лица Алдора под чёрным шарфом, скрывающим всё, кроме пронзительных тёмных глаз, пылающих ненавистью. Но даже и без этого шарфа он всё равно бы не узнал его, прошло столько лет после последней их встречи.
— Что за… — Граф отодвинул бумаги и попытался подняться из-за стола.
— Только не делайте лишних движений… — Алдор отбросил в сторону полу плаща и направил на графа короткий однозарядный арбалет. С него можно было сделать всего один выстрел, потом времени уже не будет, если вдруг этот выстрел окажется неудачным. На этот случай есть кинжал, он приятно оттягивал свободный пояс на правую сторону.
— Кто вы такой? Я вас не знаю…
— Конечно… — Алдор согласился, делая несколько шагов навстречу графу, уходил от спасительной двери. Но позволить себе промахнуться сейчас, после всего, что пережил, чтобы попасть сюда, он не мог. А кабинет оказался огромным, да ещё и плохо освещённым. Попади здесь попробуй! И рука дрожит… Столько дней почти без сна…
— Как вы попали сюда, кругом охрана?
Надо отдать должное графу — он поднялся из-за стола, без страха глянул в глаза. Может, только лишь тревога и читалась на его лице, но не страх.
Алдор только усмехнулся в ответ. Надо стрелять, стрелять и уходить отсюда. Но так хотелось, чтобы он знал, за что умирает, чтобы пожалел, чтобы пережил страх.
— Что вы хотите?
— Убить вас…
— За что?
— У вас мало врагов?
— Хватает, но не думаю, что все они способны на подобную подлость… В моём собственном доме, ночью… Под носом у охраны…
— Это не подло, это смело…
— С арбалета — это признак смелости? — Граф Вольдейн усмехнулся и вышел из-за стола.
— Стойте, где стоите, или я…
— Убьёте меня? — перебил граф с насмешкой. — Вот это новость. А не за этим ли вы сюда пришли?
— Стойте!
— Ну, стреляйте же!
Граф сам шагнул навстречу, и эта его решительность смутила Алдора, он стушевался от удивления. Ожидал от графа любой реакции, но не такой, и рука с арбалетом ещё больше задрожала.
— Стреляйте!
За спиной неожиданно распахнулась дверь, раздался громкий возглас:
— Папочка, я хотела пожелать тебе…
И в этот момент Алдор выстрелил, выстрелил неприцельно, как получилось. Вряд ли арбалетный болт причинил хоть какой-то вред графу, он прошёл стороной. Всё смешалось вдруг.
Алдор резко обернулся и встретился с испуганным взглядом молодой девушки в длинной ночной сорочке до пят.
— Что… Что здесь происходит? — прошептала она и, заметив арбалет в руке Алдора, всё поняла и закричала на всю комнату, на весь этаж, на весь замок.
За спиной шевельнулся граф, но Алдор среагировал быстрее — лезвие кинжала замерло у горла девчонки и заставило её замолчать.
— Заткнись! — Алдор перехватил её левой рукой через грудь, больно стиснул пальцами правое плечо напротив, глянул в лицо графа, предупреждающе блеснув в полумраке лезвием кинжала. — Стойте! Стойте, где стоите, или я убью её…
Граф поджал тонкие губы и ответил:
— Сейчас здесь будет полно охраны, вам не уйти отсюда живым, поверьте.
— Посмотрим. Пока в моих руках ваша дочь, я могу рассчитывать на многое… — Алдор отвечал ему негромко, обжигая горячим дыханием девичью щёку. — Разве не так? Или вы позволите мне убить её?
Шарф сполз вниз, открыв всё лицо Алдора, но распущенные светло-русые волосы девушки так и так закрывали его, делали тёмные глаза на фоне них ещё более выразительными.
— Вы пришли убить меня, зачем вам убивать мою дочь? Она ничего вам не сделала…
— Папочка, помоги мне… Помоги мне, прошу тебя, пожалуйста… Сделай что-нибудь…
— Тихо, дорогая… — Алдор сильнее впился пальцами в её плечо и попятился к двери. — Сейчас мы с тобой немного погуляем, и ты мне поможешь… Мы просто выручим друг друга… Пошли, милая… — Алдор пятился спиной, закрывая себя её телом от любых необдуманных действий графа. Главное — выбраться за дверь, если в дверях он столкнётся с охраной, вряд ли ему поможет даже эта девчонка.
Проклятье! Ничего не получилось! Сейчас уже бесполезно. Вроде бы всё предусмотрел, просчитал, кто мог представить, что так получится. Это всё она виновата, попала сюда не вовремя, если бы не она…
— Папа, прошу тебя, помоги мне… Не позволяй ему этого делать… Папочка… — она шептала еле слышно, не сводя глаз с лица графа.
Алдор добрался до двери, толкнулся в неё спиной и быстро огляделся. Охраны ещё не было, но по ступеням ближайшей лестницы уже, наверное, кто-то шумно поднимался — слышны были громкие шаги и голоса.
— Если ты хоть что-нибудь ей сделаешь…
Но Алдор перебил графа, не дав договорить:
— Всё будет зависеть от вас… от действий ваших людей… Позволите мне уйти, и я отпущу её… С ней ничего не случится… — Алдор пятился по коридору, девчонка медленно переступала, отходя назад. Граф Вольдейн двигался следом.
Появилась охрана — несколько солдат в кирасах и с алебардами. Граф вскинул руку, предупреждая:
— Не трогайте его!
— Кто это?
— Господин, милорд, с вами всё в порядке? Вы не ранены?
Алдор усмехнулся и двинулся дальше. Вся охрана, граф шли следом.
— Так и пойдём… Осталось совсем немного… — Алдор старался не глядеть на охрану, смотрел только на графа, именно от него сейчас всё зависело — рискнёт ли он жизнью дочери? Какова его любовь к ней? Как велико любопытство узнать, что происходит, что за гость такой, опасный, среди ночи пожаловал? Вряд ли он смог узнать после стольких лет.
