Сюзанна Энок
Встречай меня в полночь
Леди Виктория Фонтейн весело рассмеялась.
— Быстрее, быстрее!
Виконт Марли обхватил ее за талию и начал бешено кружиться по полу танцевального зала. Другие пары, несмотря на призывные звуки кадрили, жались вдоль стен. Их взгляды и завистливый шепот воспринимались танцующей парой как нечто далекое и неясное. Не зря родители не выпускали Викторию из дома целых три дня, пытаясь научить сдержанности.
— Быстрее!
— У меня кружится голова, Лисичка! — задыхаясь, произнес Марли, но его слова заглушил шелест ее зеленого шелкового платья.
— Тогда в другую сторону!
— Лисичка… проклятие! — Марли покачнулся, и они оба упали на полированный пол танцевального зала.
— Ох!
Толпа обожателей бросилась ей на помощь, и несчастный Марли вынужден был отползти подальше, чтобы его не затоптали.
— Боже мой, это было так забавно. — Пошатываясь, она отошла в сторону и прищурилась, так как зал продолжал кружиться, а пол уходил из-под ног.
— Послушайте, Лисичка, — заворковал Лайонел Пэрриш, поймав ее и прижав к груди. — Вы показали герцогу Холингу почти все, о чем не следует упоминать в приличном обществе. Мы не можем позволить вам снова упасть, иначе его хватит апоплексический удар.
— Я чувствую себя, словно вращающийся волчок. Пожалуйста, подведите меня к креслу.
Увидев, что Лисичка уже на ногах, несколько человек из ее свиты, сжалившись над Марли, подняли его с пола, и он тут же начал ворчать:
— К черту! Из-за вас у меня началась морская болезнь.
— Я думала, что вы крепкий мужчина, — засмеялась она, все еще не восстановив дыхание. — Кто-нибудь, будьте добры, принесите мне пунша.
Некоторые из ее кавалеров тотчас бросились к столу с освежающими напитками, пока остальные старались найти свободные места поблизости. Музыканты настраивали свои инструменты, чтобы начать контрданс.
Когда зал вновь наполнился парами, Люси Хейверс, ускользнув от пристального взгляда матери, поспешила сесть на свободное место рядом с Викторией.
— О Боже, ты не ушиблась? — воскликнула она, взяв подругу за руку.
Виктория сжала ее пальцы.
— К счастью, нет, но этот тип все испортил.
Марли протянул ей бокал.
— Если бы вы оказались крупной женщиной, меня бы уже не было на этом свете.
— Зато тогда вы не смогли бы приподнять меня в воздух, как флаг победы. — Засмеявшись, она вновь повернулась к Люси. — Что-нибудь сохранилось от моей прически?
— Вообще-то сохранилось, но ты потеряла гребень.
— Он у меня, Лисичка, — сообщил лорд Уильям Лэндри, держа в руках изящную вещицу из слоновой кости. — Я верну его вам в обмен… на поцелуй.
О Боже, вот это сюрприз! Пытаясь пригладить кудри, которые к полуночи совсем растрепались, Виктория послала третьему сыну герцога Феншира пленительную улыбку.
— Только один поцелуй? Ведь это мой любимый гребень.
— Возможно, мы могли бы обсудить подробности позже, но сейчас будет достаточно и одного.
— Отлично! Лайонел, поцелуйте лорда Уильяма за меня.
— Даже за пятьсот фунтов не соглашусь.
Все засмеялись, а Виктория вздохнула про себя. Чем дольше она будет откладывать этот поцелуй, тем больше он будет торжествовать и напоминать ей, что она его должница, и… Черт побери! Это действительно был ее любимый гребень.
Она встала, оправила юбку, шагнула к Уильяму Лэндри и, поднявшись на цыпочки, легко коснулась губами его щеки, прежде чем он успел ответить ей звонким поцелуем. От него пахло бренди, но в этом не было ничего удивительного.
— Теперь мой гребень, пожалуйста, — потребовала Виктория, протягивая руку, не в состоянии скрыть довольную улыбку. Пусть он знает, что никто не проведет Лисичку.
— Так не считается, — нахмурившись, запротестовал Уильям, а остальные кавалеры иронически заулыбались.
— На мой взгляд, это был поцелуй, — услужливо произнес Марли.
— Тихо, — скомандовала Люси. — Леди Фрэнтон снова смотрит в нашу сторону.
— Вот ведьма, — прошептал Уильям, передавая гребень хозяйке. — Только помела не хватает.
— Возможно, ей хочется, чтобы ее покружили, — предположила Люси и хихикнула.
— Знаю, чего еще ей хочется, — мрачно уточнил Марли. — Только уж увольте, от меня она этого не дождется.
Люси покраснела. Виктория не возражала против откровенных высказываний, но она не хотела, чтобы ее покинули наиболее галантные друзья, поэтому ударила Марли по пальцам сложенным веером.
— Прекратите.
— Ох! Снова защищаете обиженных? — Он потер пальцы. — Леди Фрэнтон куда более благородна, чем те, кого вы обычно опекаете.
— Вы плохо влияете на окружающих, — произнесла Виктория. — Мне, право, больше не хочется говорить с вами.
— Да, не повезло вам, Марли, — заметил Лайонел Пэрриш. — Уступите место следующему претенденту.
Ее свита немедленно задвигалась, чтобы оказаться поближе к ней, но Виктория не была уверена, шутили они или действовали вполне серьезно. На самом деле ей все это давно надоело. Сидеть взаперти в Фонтейн-Хаусе казалось ей сейчас предпочтительнее.
— Я решила дать клятву, — заявила она.
— Надеюсь, не клятву целомудрия, — с хохотом произнес лорд Уильям.
Лайонел Пэрриш нахмурился и подошел к Люси.
— Здесь не место для подобного рода разговоров.
— Поберегите пальцы, Уильям, — поддержал Марли, убирая руки подальше от Виктории.
— Моя клятва касается и вас, лорд Уильям, — заметила Виктория. Слава Богу, ее родители сейчас находились в портретной галерее лорда Фрэнтона, любуясь его новыми приобретениями. Даже одного из замечаний Уильяма было бы достаточно, чтобы убедить их отправить ее в монастырь. — Отныне я намерена разговаривать только с приятными молодыми людьми.
Эти слова были встречены недоуменными взглядами, но тут Опонрт Хаддингтон начал смеяться.
— А кого, кроме нас, отъявленных негодяев, вы знаете, Лисичка?
— Да-а, — протянула Виктория, пытаясь обрести чувство юмора. Похоже, Марли закружил ее так, что она утратила свое привычное уравновешенное состояние. — Это проблема. Марли, вы должны быть знакомы хотя бы с несколькими приятными джентльменами — с теми, кого вы всегда избегаете.
— Конечно, я знаю парочку замшелых трупов, но они уже через минуту наскучат вам.
Он приблизился, пытаясь вновь занять свое привычное место подле нее, но Виктория сделала вид, что ищет Люси, и отошла в сторону. Сама не зная почему, сегодня она не могла отделаться от чувства, что все это уже было раньше и даже тогда не казалось забавным.
— Почему вы решили, будто я буду скучать?
