Посвящаю эту книгу Ари — очаровательному львенку, лишь недавно ставшему членом нашей семьи. Я люблю тебя.
Отшельник бедный — в келье мрачной
Я проведу остаток дней
В одежде грубой и невзрачной.
И пусть пылает все сильней
Больное сердце… Это значит,
Что старость юности длинней.[1]
Сэр Уолтер Роли. «Отшельник мрачный»
Лондон, 1817 год
Изабель Обри набрала полную грудь воздуха и поднялась по ступеням особняка Ланкастер-Хаус. Резиденция графа Эшби располагалась на самой фешенебельной улице Мейфэра — Парк-лейн. Несколько лет Изабель проезжала мимо его дома, прекрасно осознавая, что он рискует жизнью где-то на континенте, сражаясь против Наполеона. Но два года назад, вскоре после битвы при Ватерлоо, граф вернулся домой.
Изабель постучала в дверь и теперь ждала с гулко бьющимся сердцем. Дверь отворил плотного телосложения дворецкий.
— Доброе утро, мисс. Чем могу быть полезен?
Изабель улыбнулась:
— Доброе утро. Я хотела бы увидеть его сиятельство.
Дворецкий с сожалением покачал лысой головой:
— Его сиятельство не принимает посетителей, мисс. Прошу меня извинить. Хорошего вам дня. — Дверь мягко захлопнулась перед носом Изабель.
Дьявол! Изабель сделала шаг назад, пытаясь справиться с разочарованием. Ее переполняли слишком сильные эмоции в предвкушении встречи с графом, вот она и не подумала, что Эшби вовсе не захочет ее видеть. Но может статься, дело вовсе не в ней? Вполне возможно, Эшби отказывается принимать любых посетителей.
— Может, нам стоит вернуться домой, мисс? — спросила служанка, стоявшая на часах на тротуаре.
Изабель обернулась. За исключением повозки с фруктами, улица была пуста. Представители высшего света еще нежились в мягких постелях в столь ранний час.
— Неприятностей не оберешься, если кто-нибудь заметит нас на ступеньках дома Монстра, — нетерпеливо добавила служанка, нервно оглядываясь по сторонам.
— Пожалуйста, не называй его так, Люси, — одернула служанку Изабель. — Его сиятельство заслуживает жалости, а не насмешек. — И все же в словах Люси был здравый смысл. Незамужним леди с блестящими перспективами строго-настрого запрещалось посещать джентльменов, если только их не связывали дела. Если в обществе узнают о том, что Изабель приходила с визитом к Монстру, ее мать хватит удар, а старший брат виконт Стилгоу выдаст ее замуж за первого же джентльмена, который пригласит ее на танец в среду в «Олмаке».
«Думай!» — приказала себе Изабель. Должен же быть способ проникнуть в дом графа. Некоторое время она размышляла, покусывая губу, и наконец ее осенило. Идея довольно дерзкая, но, похоже, иного выхода нет. Порывшись в сумочке, она достала карандаш и изящную визитную карточку, на которой, помимо ее имени, значилась и должность председателя Комитета вдов, матерей и сестер ветеранов войны. Изабель написала несколько строк на оборотной стороне карточки и вновь постучала в дверь.
Дворецкий не замедлил откликнуться на стук.
— Не будете ли вы столь любезны, передать его сиятельству мою карточку и попросить прочитать то, что написано на обратной стороне? — произнесла она, прежде чем дверь во второй раз захлопнулась у нее перед носом.
В добрых глазах дворецкого промелькнуло сочувствие.
— Я попробую. — Дверь закрылась снова.
Изабель принялась нервно потирать руки. Даже в самых ужасных ночных кошмарах она не могла представить, что грозный граф Эшби — полковник лорд Эшби, командир Восемнадцатого гусарского полка — станет затворником. Просто невероятно, что из-за полученных в бою ран он добровольно удалился от общества. Эшби, которого Изабель помнила, был сама жизнь: проницателен, обворожителен, силен и красив как бог. Кроме того, он был очень богат, и уже одно это могло заставить общество простить ему его уродство. Но, очевидно, сам граф смотрел на вещи иначе.
Дверь вновь распахнулась.
— Прошу вас, проходите, мисс Обри. Его сиятельство вас примет.
Он вспомнил. Торжествуя победу, Изабель вошла в дом.
Ланкастер-Хаус представлял собой величественный серебристо-голубой дворец. Изабель восхищенно озиралась по сторонам. Значит, вот где он живет, вот где скрывается от мира на протяжении последних двух лет. Изабель никак не могла взять в толк, чем может занимать себя человек — в особенности такой энергичный, как Эшби, — запершись в четырех стенах.
Оставив Люси в холле, Изабель последовала за дворецким в гостиную. Здесь ее внимание привлекла стеклянная полка, на которой стояла коллекция фигурок — обезьянок, искусно вырезанных из дерева. Изабель с ужасом и изумлением заметила, что одна из них имеет устрашающее сходство с Веллингтоном. Вторая была точной копией лорда Каслрея.
— Монстр — настоящий художник. — Улыбнувшись, Изабель взяла с полки пухлую мартышку, напомнившую ей принца-регента.
— Монстр не любит, когда трогают принадлежащие ему вещи.
Изабель подскочила от неожиданности. Фигурку Принни вырвали у Изабель из рук и поставили назад на полку.
— Вы хотели меня видеть? — Перед Изабель стоял долговязый угрюмый мужчина с седыми волосами. Она не заметила в нем ни малейшего сходства с беззаботным гусаром, которого Уилл приглашал на ужин много лет назад.
Сердце у Изабель упало. Святые небеса!
— Что слу… — Она осеклась, вежливо присела в реверансе. Неужели война сотворила с ним такое? Или же она идеализировала его образ все эти годы? Даже порыжевший сюртук болтался на нем как на шесте. Изабель угрюмо разглядывала лицо мужчины, силясь рассмотреть шрамы. Однако никаких шрамов она не заметила.
Граф осторожно оглядел Изабель.
— Чем могу быть вам полезен, мисс?..
— Обри, милорд. Сестра Уилла.
Он не узнал ее. Тогда что заставило его распахнуть перед ней дверь, в то время как все остальные посетители, даже любовницы, не удостоились подобной чести?
— Обри… Майор Уильям Обри? О да, конечно, я его помню. Прошу, примите мои глубочайшие соболезнования в связи с гибелью вашего чудесного брата. Он был отличным офицером.
Изабель нахмурилась. Произошла какая-то ужасная ошибка. Уилл был его лучшим другом на протяжении многих лет, и это все, что он может сказать?
— Вы… прочитали мою карточку, милорд? — осторожно поинтересовалась Изабель. Только Эшби мог понять, на что она столь смело намекнула в одной короткой строчке.
