Николь Джордан
Принц наслаждения
Англия, графство Кент, август 1807 года
Послеполуденный зной благоухал ароматом роз, но Жюльенна Лоран изнемогала от желания побыстрее оказаться в жарких объятиях любовника и не замечала сладкого цветочного дурмана. Где же он запропастился?
Окончательно потеряв самообладание, она принялась расхаживать взад и вперед по комнате. С каждой минутой ее все больше охватывало тревожное предчувствие. Дэр — так звали ее возлюбленного — сегодня должен был сообщить об их помолвке своему деду, и Жюльенна подозревала, что старый аристократ отказался благословить их брак.
Но вот наконец в глубине вишневого сада послышался топот копыт. Она подошла к открытому окошку садового домика и, увидев на аллее бравого наездника на резвом породистом скакуне, вздохнула с облегчением.
Один только вид жениха вызывал у Жюльенны сердцебиение и румянец на щеках. Ее бедра и живот напрягались в ожидании предстоящего наслаждения, воображение рисовало ей бесстыдные сцены амурных забав. С тех пор как сорванец Дэр лишил ее девичьих иллюзий, в головку очаровательной Жюльенны все чаще приходили греховные мысли, а на любовном ложе она перевоплощалась в бесстыдную вакханку. Но какая женщина могла бы устоять перед таким обаятельным красавцем? Вот и теперь, чувствуя томление в лоне, она думала только о том, чтобы он поскорее заполнил собой эту невыносимую пустоту.
Дэр ловко спешился и неторопливо пошел по дорожке между раскидистыми старыми деревьями к домику, каждым своим движением распаляя вожделение, охватившее Жюльенну. Ноздри ее точеного носика затрепетали, с шумом втягивая знойный воздух, грудь стала учащенно вздыматься. Созерцать спокойно богоподобного блондина с аристократическими чертами лица, обрамленного волнистыми волосами, которые отливали золотом в лучах солнца, она не могла. Красота Дэра поразила ее при первой же их встрече.
Но свое сердце она отдала ему несколько позже, очутившись в плену его медовых речей и незаурядного магнетизма. Было что-то дикарское, первобытное в этом отважном бонвиване, сыскавшем славу повесы, канальи и дуэлянта, готового по любому поводу бросить обидчику перчатку и защищать свою честь со шпагой в руках.
Жюльенна капитулировала без боя, не выдержав упорной осады, и сдала победителю оплот своей женственности с радостью.
— Ты скучала по мне, мое сокровище? — спросил ее повелитель Джереми Адэр Норт, граф Клун, распахнув дверь коттеджа.
Завороженная его бархатным несравненным баритоном и взглядом изумрудных глаз, Жюльенна пролепетала:
— Чудовищно, милый! Я совсем изнемогла…
— Иного ответа я и не ожидал, — самодовольно сказал он и тотчас же обнял ее, страстно, грубо, властно, как варвар.
Жюльенна затрепетала и робко прошептала:
— Ты чем-то обеспокоен, дорогой?
— Поговорим об этом потом, — прохрипел он и впился ртом в ее пухлые алые губки, скомкав пятерней шелковистые волосы. Под его натиском страсть ее вспыхнула как порох, она запрокинула голову и вытянула полные губы. По внутренней стороне бедер заструился из лона ароматный нектар. Дэр задрал подол ее юбки и бесцеремонно прижал возлюбленную спиной к двери. Она застонала и обхватила его ногами и руками. Он тотчас же вошел в нее, полностью заполнив своим мужским естеством ее сокровищницу удовольствия. Его крепкий торс пришел в лихорадочное движение, стоны и крики Жюльенны превратились в сладостное повизгивание, стены домика задрожали, и ей почудилось, что тела их слились в единое целое.
— Еще, еще! — умоляла она Дэра, подскакивая на его мускулистых бедрах, словно бесстыдная амазонка на жеребце. Он же терзал ее нежную плоть самозабвенно и немилосердно, как голодный хищник, торопящийся порвать свою жертву на куски.
Внезапно Дэр закричал, вздрогнул и выстрелил густой горячей струей в сердцевину лона. Пронзительно взвизгнув, Жюльенна забилась в упоительном восторге, возносящем ее на небеса.
Вернувшись на грешную землю из рая, она с удивлением обнаружила, что все еще пригвождена к двери, и снова зажмурилась, отказываясь в это поверить.
— Надеюсь, я не причинил боли моему сокровищу? — спросил у нее Дэр, склонив голову.
— Нет, милый. — Хотя вся промежность у нее саднила. — Я счастлива.
Дэр подхватил ее руками под мышки и отнес на кровать. Пока она приходила в чувство, он проворно скинул одежду и лег с ней рядом, взъерошенный, потный и возбужденный. В домике воцарилась гнетущая тишина. Снедаемая любопытством, Жюльенна тихо спросила:
— Ну, что тебе сказал твой дедушка?
Дэр лишь засопел в ответ, и она поняла, что маркиз Уолвертон запретил своему единственному наследнику жениться на ней, эмигрантке из Франции. Иного она и не ожидала: в Англии, где они с матушкой жили уже много лет, на них смотрели свысока и с толикой подозрения, особенно теперь, когда шла война. Смириться с этим Жюльенне было трудно. Ведь она тоже происходила из знатного рода, а в Англию перебралась, когда ей было всего четыре года. Дэр продолжал молчать, глядя в потолок, словно надеялся прочесть на нем какой-нибудь мудрый совет. Ветерок доносил из разомлевшего сада щебетание птичек и гудение насекомых. Все явственнее ощущалось благоухание роз. Природа дышала покоем и благолепием, располагая к послеполуденному отдыху. Но сердце Жюльенны ныло от переполнявших его сомнений и тревог. Что решил ее возлюбленный? Как сложится ее будущее?
Облокотившись на матрац, она посмотрела на хмурого Дэра и прочла в его глазах тревожащий ее вопрос.
— Значит, я не гожусь в невесты для его любимого внука? — обиженно промолвила Жюльенна, ощутив пугающую пустоту в груди. Дочь знатного французского аристократа, казненного в страшные времена террора, она была вынуждена торговать шляпками и помалкивать о своей родословной. Обычно об утраченных привилегиях Жюльенна и не вспоминала, но сейчас ей впервые стало обидно и досадно. В спальню налетели назойливые мухи, вызывавшие ее раздражение. Она вздохнула и с горечью подытожила:
— Выходит, он отказывается дать согласие на наш брак?
— А мне плевать на это! — рявкнул Дэр и резко сел на кровати. — Убежим тайно в Шотландию и обвенчаемся там в Гретна-Грин. Теперь многие так поступают. До границы всего-то три дня пути. Ну, договорились? — Он стиснул ладонями ее щеки и заглянул ей в глаза. — Ведь ты меня любишь?
Она, разумеется, любила его всеми фибрами души. Но ее матушка сильно хворала в последнее время, да и дедушка Дэра был уже в преклонных годах, и волновать старика ей не хотелось, тем более что он практически заменял ему отца.
