Сьюзан Элизабет - Пробуждение страсти

Штат Вашингтон, 1880

Сердце Саманты громко стучало, подобно копытам ее лошади, когда она галопом неслась к дому. Она готова была биться об заклад, что оба, Ренди и Джулия, от души посмеялись над ней. Хорошо посмеялись, валяясь на сене в ее же сарае.

Изо всех сил сдерживая слезы, набегавшие на глаза, она спрашивала себя, как все это снова могло с ней случиться.

Реверенд Паркер не мог ошибиться. Он был слишком добрым и слишком интеллигентным, чтобы выдвинуть безосновательно такое обвинение. Когда сегодня утром он пригласил ее в свою контору, Саманта подумала, что он хочет обсудить с ней вопросы, касающиеся ее приближающейся свадьбы с Ренди Дунканом. Но вместо этого мистер Паркер сказал, что Ренди изменяет ей, и не с кем иным, как с Джулией Торн.

Сначала она усомнилась в правдивости его слов. Не может быть, чтобы такое могло случиться с ней во второй раз. Поэтому, надеясь доказать, что Реверенд Паркер ошибается, она вскочила в седло и помчалась сломя голову на ферму Ренди. Всю вторую половину дня Ренди не было дома, и его брат был уверен, что он проводит это время с Самантой. А когда она затем заскочила в дом Торнов, то узнала, что и миссис Торн думала, будто Джулия всю вторую половину дня была с Самантой.

Внезапная догадка поразила ее в самое сердце. Ренди знал, что она собиралась провести весь день в церкви, готовясь к свадьбе. Он знал также, что ее отец по средам помогает Амосу Клеменсу в его еженедельной инвентаризации товара. Поэтому Ренди и использовал ферму Джеймсов для свидания с Джулией.

Осадив лошадь рядом с домом, Саманта соскочила с седла, сквозь пелену слез оглядела пустой двор, и слабый луч надежды, что, возможно, Реверенд ошибся, вспыхнул в ее сердце: может быть, на этот раз все обернется по-другому.

Несмотря на то, что она уже имела дело с мужчинами-донжуанами, она все же доверяла Ренди и надеялась, что он действительно любит ее. Когда ему по работе пришлось уехать в Колорадо и оставить ее на целых четыре месяца, Саманта ни на минуту не усомнилась в его верности. Она терпеливо ждала его возвращения, думая, что он тоже скучает по ней.

Ей казалось, что Ренди был прямой противоположностью Ти Орбисону, который, несмотря на его частые заверения в любви, не пропускал ни одной юбки. Ренди же за два месяца их помолвки ни разу не дал ей повода усомниться в его искренности. Как может она сейчас сомневаться в нем, основываясь только на словах Реверенда Паркера?

Ее взгляд невольно остановился на закрытой двери сарая. Они там, должно быть, сжимают друг друга в объятиях и смеются над ее доверчивостью. Но если она дойдет до того, что заглянет внутрь через пыльное окно, то предаст доверие, такое важное в их отношениях.

Так стоя во дворе и не зная, что делать, она вдруг услышала хихиканье, доносившееся из сарая. Все верно, они там. И все, что Ренди Дункан когда-то говорил ей, было ложью.

Она бросилась к дому и быстро вбежала по ступенькам. В три прыжка — оказалась у камина и сорвала со стены тяжелый дробовик. Почувствовав, как ее сердце каменеет в груди, она поклялась, что на этот раз, ее не смягчат нежные слова мужчины. 'Верная любовь — только миф», — сказала себе Саманта.

Крепко сжимая в руках дробовик, она побежала обратно. Остановилась перед дверью сарая, зная, что если сейчас не успокоится, то выпустит заряд крупной дроби в них обоих. Ренди Дункан не заслуживает даже того, чтобы быть повешенным.

Она перевела дыхание и толкнула дверь.

В луче солнца, пробивающемся сквозь чердачное окно, танцевали пылинки. Саманта застыла на месте; слезы, переполнявшие глаза, заструились по щекам. Парочка еще не заметила ее присутствия. Одежда Ренди и Джулии была в беспорядке, и Саманте не надо было иметь большого воображения, чтобы понять, чем они занимались. Она подняла дробовик.

— Ты, сукин сын!

Ренди обернулся и поспешно встал, путаясь в одежде.

— Подожди, Саманта! Это не то, что ты думаешь! — Он повернулся к ней спиной и стал поспешно застегивать брюки.

— Неужели? — Саманта направила дуло на Джулию, та пронзительно закричала и стала судорожно натягивать платье на свои большие голые груди. — Мне кажется, вы репетировали для церковной пьесы?

Ренди снова попытался остановить ее:

— Сам, ты знаешь, как сильно я тебя люблю.

Саманта нажала на курок, раздался оглушительный выстрел, и заряд дроби пробил потолок сарая. Мягкое облако пыли и соломы обрушилось на них; снаружи заржали лошади и закудахтали куры.

Она уже видела этот взгляд раньше и слышала подобные заверения. Как могла она снова оказаться в такой же ситуации?

— Черт побери, Саманта! Ты пытаешься убить меня? Опусти эту штуку!

Рэнди сделал шаг в ее сторону, и она направила дробовик ему в грудь.

— Еще один шаг, и я выбью тебя сквозь стену этого сарая.

— Сам, что вселилось в тебя?

— О, я думаю, нечто большее, нежели в Джулию.

— Это так не похоже на тебя! Дай мне возможность объяснить тебе.

Саманта рассмеялась.

— Я бы дала тебе такую возможность, но мне не хочется умереть с петлей на шее. Если я позволю тебе говорить, то наверняка застрелю тебя.

Ей захотелось убить Ренди, любым способом избавиться от него. И не только от него, но и от Ти Орбисона, и всех, им подобных. Она смотрела на Ренди, и слезы бежали по ее лицу. Он был очень привлекательным мужчиной. Его улыбка заставляла женщин верить каждому его слову. Даже сейчас, когда он был захвачен с поличным, взгляд его карих глаз был убедительным.

Она толкнула дверь.

— Убирайтесь вон! Оба!

Когда они оказались во дворе, Ренди снова попытался заговорить с ней, но она направила ствол дробовика ему в живот.

— Помолвка разорвана. А сейчас убирайтесь отсюда!

Ренди, поколебавшись, собрался уходить.

— Хорошо, Сам, если ты так хочешь. А как насчет моего кольца?

Саманта взглянула на крошечный бриллиант, сверкавший на среднем пальце левой руки.

— Мистер Тукер даст мне за него хорошую цену. Я куплю себе несколько новых платьев и пару туфель.

— Ты делаешь ошибку, Саманта Джеймс.

— Нет, Ренди, я просто исправлю ее. Ренди взял Джулию под руку и повел за сарай.

Через несколько секунд они проскакали мимо на своих лошадях и исчезли из виду.

Саманта опустилась на землю. То, что ока застала их вдвоем на полу сарая, было выше ее понимания, она никогда не могла даже вообразить такое. Слезы застилали ей глаза.