После этого они часто встречались, чтобы полакомиться мороженым, — каждый четверг днем, после урока фортепиано. Сахарной Энн все больше и больше нравилась кузина ее бабушки, у которой был такой успокаивающий голос, мелодичный смех и которая часто рассказывала разные интересные истории. Девочка всегда ела мороженое очень медленно, чтобы растянуть время и подольше побыть с Тристой.
К сожалению, однажды в четверг дедушка Джейкоб случайно прошел мимо кафе и бросил взгляд внутрь. Сахарная Энн тоже увидела его и замерла, словно парализованная, а он вошел и, сдернув ее со стула, вывел из кафе, сделав при этом вид, что не заметил миссис Ла Вин.
С того момента кто-то постоянно следил за ней, каждую секунду, даже когда она ездила на кладбище, а вскоре ее отправили в Пенвортскую женскую академию к миссис Эффингтон. Сахарная Энн так никогда и не простила за это дедушку.
В детстве она любила Галвестон-Айленд. Теперь, когда поезд катился по высокому мосту над волнующимися водами залива, Сахарная Энн в каждом вздохе парового двигателя слышала: «Домой. Домой. Домой».
Чудесные вспышки воспоминаний затопили ее, они проникали в сердце и заставляли дыхание замирать.
Аромат печенья с корицей и запах сухих духов матери, соленый воздух, крики чаек; смех и теплый песок между пальцами ног. Пухлые щеки Джона и сияющие глаза, когда он восхищенно визжал, убегая от мчащейся на него волны, или когда смотрел на крылья бабочек, порхающих с цветка на цветок. Катание на широких папиных плечах или мамина кровать, где можно было выпить чашку дымящегося шоколада, — неслыханное удовольствие. Нежная улыбка бабушки и теплые объятия, даже когда Сахарная Энн вела себя не слишком послушно.
Сахар, специи и все хорошее, из чего сделаны маленькие девочки.
Сахарная Энн Спайсер. Нет лучше мисс в целом свете.
Светлая радость папы. Ну и пускай, что нет у нее передних зубов.
Щекотка и хихиканье. И любовь. Много любви.
Сахарная Энн отчаянно моргала и осторожно шмыгала носом, потом подняла подбородок. Вода под мостом, как сказал бы дедушка Джейкоб.
К тому времени когда поезд зашипел и остановился на станции Уотер-стрит, Сахарная Энн поняла, что капитан Маккуиллан выглядит совершенно ужасно. Она попросила помочь пассажира в коричневом котелке, сидевшего через проход; после того как все вышли, они с трудом вывели капитана из вагона. Хотя он, казалось, был в полном сознании, но время от времени стонал, пока его снимали с поезда, и даже пробормотал несколько не слишком вежливых слов. Она не обратила на них внимания, сочтя их за бред больного.
Когда они остановились перед вагоном, мужчина средних лет вышел вперед и снял кепку. Нос его походил на луковицу, а глаза были синие и добрые.
— Миссис Спайсер?
— Да.
— Я Дональд О'Тул. Меня послали встретить вас и отвезти к миссис Ла Вин. Могу я вам помочь, мэм?
— О да, пожалуйста, мне надо посадить капитана в экипаж. Осторожнее, он сильно ранен. Я займусь нашим багажом.
Проводник оказался достаточно любезным и донес ее чемодан и седельные сумки капитана к прекрасному экипажу, который ждал их среди толкотни и суматохи портового города. Всегда бдительная, Сахарная Энн обмотала ручку сумки вокруг запястья, поскольку некоторые подозрительные типы частенько забредали сюда, поближе к берегу, и она помнила это с давних пор.
Она поблагодарила своих помощников и дала проводнику монетку в пять центов, а затем на минуту остановилась, чтобы насладиться великолепным пейзажем, прежде чем оказаться в экипаже. Она хотела глубоко вдохнуть соленый воздух, почувствовать вкус его на губах.
Впервые за несколько дней Сахарной Энн стало тепло. Мягкий солнечный свет вытеснил холод, который, казалось, гнался за ней из Чикаго, она подставила лицо солнцу. Отсюда, с оживленного причала, со всей его какофонией звуков, криками домашней птицы, голосами людей, скрежетом механизмов, Сахарная Энн могла увидеть чаек, дрейфующих в воздушных потоках, высматривающих, где можно чем-либо поживиться или украсть что-то из лодок возле берега.
Целые стены, сложенные из тюков хлопка, выгруженного из вагонов и паромов, стояли в ожидании мускулистых мужчин, которые погрузят их на судно для дальнейшей перевозки. Корзины со всевозможными товарами, ожидающие погрузки, живописно расположились на причалах. Дальше, внизу, располагались склады фруктовых негоциантов; чернокожие грузчики несли по трапу с пришвартовавшегося судна большие упаковки зеленых бананов.
Контора ее дедушки была недалеко от того места, где она стояла, и кафе-мороженое находилось всего в нескольких кварталах. Сохранилось ли все это?
А как бакалея мистера Патрика, Как ее самая лучшая подруга детства, Люси?
И дом, в котором она выросла, — он все еще стоит? Скорее всего в нем живет новое семейство. Интересно, нашел ли другой ребенок ее секретное место в мансарде, ее тайник? С такой ли радостью, как она, скатывается он по перилам, когда никого нет поблизости?
Хватит этих глупостей! Сахарная Энн постаралась привести себя в чувство. Капитан болен, а она тратит время впустую. Отложив воспоминания на потом, Сахарная Энн села в экипаж, и они поехали. Она откинулась на подушки и снова глубоко вдохнула бодрящий воздух залива, услышала приглушенный крик копошащихся в мусоре чаек. Напряжение в плечах ослабло, она ощутила, как мир и покой окутывают ее.
«Я дома. Теперь все должно быть хорошо».
— Она что? — спросила Сахарная Энн, ошеломленная новостью.
Женщина, которая представилась у двери как Флора Лэм, негромко повторила:
— В коме. Вот уже двадцать один день. Или двадцать два.
Флоре, казалось, перевалило за шестой десяток; у нее были яркие желтые волосы, румяные щеки, и она носила платье, более подходящее для будуара, чем для приема гостей.
— Но как это может быть? Я получила от нее телеграмму меньше чем две недели назад.
Капитан Маккуиллан застонал: он с трудом стоял между Сахарной Энн и Дональдом О'Тулом в холле огромного готического дома на Черч-стрит.
Флора всплеснула руками.
— О Господи! Ты об этом больном телеграфировала?
— Это капитан Уэбб Маккуиллан, рейнджер из Техаса, — объяснила Сахарная Энн. — Он пытался помешать ограблению поезда по дороге сюда.
— Ограбление поезда? — Флора вытаращила глаза.
— Да. На нас напала банда грабителей, и мне жаль, что большинство из них скрылись, после того как убили двух мужчин и вскрыли сейф. Но двое из этих негодяев, объявленных вне закона, схвачены, они теперь в Хьюстонской тюрьме.
