Пьяный больше, чем обычно, Джонни проворно вынул сверкающие золотые запонки из плиссированной рубашки, подержал их в ладони и положил на стол. При этом ворот белой рубашки разошелся, и глаза Невады приковала к себе его темная мускулистая грудь. Она с трудом сглотнула, когда Джонни взял ее запястье, поднес к губам, поцеловал ниточку пульса, и направил ее руку в распахнувшийся ворот рубашки.
— Прикоснись ко мне, подружка, — сказал Джонни, выпуская ее руку.
— Джонни, — выдохнула Невада, пораженная жаром и силой его тела под кончиками ее пальцев. — Джонни, Джонни, — бормотала она невнятно, ее широко открытые глаза медленно опускались, разглядывая обнаженную смуглую грудь. Как будто пробуя на ощупь, она разрешила своим пальцам скользить по густым жестким волосам, покрывающим широкую грудь. Она забавлялась, как ребенок с новой игрушкой, и, раздвигая рубашку все больше, гладила его, закусив при этом нижнюю губу, как делала обычно в момент испуга или удивления.
Джонни Роулетт был удивлен мучительно-приятным ощущением ее маленькой ручки на своей груди. Его дыхание участилось, он протянул руку, поднял ее подбородок и прижал свои губы к ее губам. Это был огненный томительный поцелуй, во время которого Невада, страстно прижимая открытые губы к его, передвинула руку ниже, к гладкой плоти его живота.
И слегка вздрогнула от удивления, когда поняла, что ее ладонь лежала прямо на точке, где сильно билось его сердце. Она крепче прижала нетерпеливые пальцы к его ритмичному биению и вздохнула от радости, когда оно проникло в ее тело через кончики пальцев, и она больше не смогла бы различить, чье биение она чувствовала. Его? Ее? Их. Два сердца, ставшие одним.
Невада восторженно вздохнула. Охлажденное вино, теплая ночь, горячие поцелуи оказали свое магическое действие на молодую, неопытную девушку, страстно желающую любви. Она жила в своей красивой мечте. Находилась на великолепном острове любви. Плавучий рай, где она хотела провести всю свою жизнь, воплотился в крепких надежных руках пугающе сильного, порочно красивого Джонни Роулетта.
Она так затерялась в этой романтичной мечте, что сочла совершенно естественным, когда Джонни, держа ее на руках, поднялся с кресла и пересек комнату. Задержавшись перед закрытой внутренней дверью, Джонни наклонил темную голову и крепко поцеловал ее.
— Люби меня, детка.
— Навсегда, Джонни. Навсегда.
Улыбающийся Джонни повернулся, открыл плечом дверь, внес ее в полутемный шикарный будуар, снова поцеловал. Великолепная мечта о любви Невады продолжалась, когда Джонни, не переставая нежно целовать, медленно поставил ее на ноги. И в течение долгой напряженной минуты они стояли, не касаясь, а только глядя друг на друга.
Когда наконец глаза Невады оторвались от Джонни, она встревожилась, обнаружив, что они стояли прямо перед громадной кроватью, где блестящие бежевые шелковые покрывала уже были откинуты, приглашая лечь. Ее возбужденный пристальный взгляд немедленно возвратился к смуглому лицу Джонни, в больших синих глазах появилась тревога, щеки ярко запылали.
Джонни, нетрезво усмехаясь, испытал на мгновение незнакомое ему чувство беспокойства и желание заботиться об этой купленной им красотке.
И тотчас рассердился на самого себя. Ее внешность затронула его чувства. Ее детскость, ее хрупкое тело делали ее одновременно и ранимой и желанной. Вот и все — ничего больше. Она была, по-видимому, так же пресыщена и искушена, как и он. На самом деле эта женщина, настолько маленькая, что он должен наклоняться, чтобы посмотреть на нее, вероятно могла бы поучить его самого.
Эта счастливая мысль прогнала томительное предчувствие, и Джонни, еще раз пьяно усмехнувшись, нетерпеливо выдернул длинные полы белой рубашки из облегающих черных брюк. Беспомощно глядя на совершенную симметрию его обнаженных рельефных плеч, на выпуклую мускулистую грудь и длинные загорелые руки, Невада задохнулась, когда он обвил теплыми пальцами ее шею и затылок и мягко, повелительно заставил ее встать на цыпочки, нагнувшись над ней. Ее руки весьма естественно обхватили его, и она оказалась прижатой к обнаженному торсу.
Жар, который он излучал, был почти пугающим, как и четкие очертания его стройной фигуры. Она стояла так, оставаясь глухой к еле слышным звоночкам тревоги, нестройно звучащим в ее затуманенной шампанским голове.
Когда в середине обжигающего поцелуя Джонни просунул руку между сплетенных тел и высвободил ее правую грудь, Невада лихорадочно набрала полную грудь воздуха и резко выдохнула, когда Джонни сжал ее так, что обнаженная грудь буквально расплющилась.
Невада сделала попытку отпрянуть, но Джонни крепко держал ее в стальных объятиях, а его твердая, горячая грудь с густыми жесткими волосами восхитительно щекотала ее обнаженную кожу. Ощущение было таким волнующе приятным, что Невада непроизвольно начала тереться своей побаливающей грудью о его, не имея ни малейшего представления, какое удовольствие она доставляла Джонни. Он чувствовал, как пульсировала его кровь, и больше не пытался обуздать бунт отвердевшей плоти. Прикосновение груди Невады породило такую бушующую страсть, которой его тело не могло сопротивляться. Отвердевший сосок, описывающий дразнящие маленькие круги чуть ниже его сердца, возбудил в нем желание сорвать синее атласное платье с ее привлекательного тела, мгновенно войти в нее и освободиться.
Но он не сделал этого.
Джонни слегка отодвинулся от Невады и выпрямился. Невада, потрясенная своими ощущениями, смотрела на него с тревогой и отчаянно пыталась натянуть корсаж платья.
Джонни усмехнулся, поймал ее руку, поднял к губам, поцеловал и положил себе на грудь. Потом снова спустил лиф ее платья, мягко обхватил грудь рукой и потер своим шершавым большим пальцем по саднящему соску. У Невады пересохло в горле, глаза округлились от изумления.
— Нет, Джонни, нет, — прошептала она, краснея.
— Ты так красива и желанна, — мурлыкал Джонни, пока его большой палец продолжал играть с ее грудью.
— Т-ты — тоже, но…
— Можно? — спросил он и, не дожидаясь ответа, медленно спустил платье с другой стороны. — Что это, любимая? — удивился Джонни, увидев аккуратно свернутый мужской носовой платок, который хранился за корсажем.
Покраснев еще больше, Невада потянулась за находкой.
— Мои деньги, — сказала она. — Все деньги, которые у меня есть.
— Ну что ж, любимая, после сегодняшней ночи у тебя будет намного больше. — Джонни понимающе ухмыльнулся.
— Намного больше? — Невада озадаченно посмотрела на него и, крепко держа носовой платок в одной руке, попыталась другой прикрыть грудь.
