Брэдфорд попытался что-то сказать, но Кристал продолжала:
— Я чувствовала себя неловко от того, что не могла похвастаться перед друзьями, сказать, что мой жених сражается за наше общее дело. Как и многие другие отважные мужчины.
Брэдфорд взял ее за плечи и легонько отстранил от себя.
— Для тебя так важно, Кристал, что думают твои друзья, — спросил он.
— Конечно, важно. Мне бы не хотелось, чтобы мой муж оказался трусом.
Брэдфорд почувствовал, что в нем закипает гнев.
— А как бы ты отнеслась к мужу, который симпатизирует Союзу? Или это в твоих глазах еще хуже, чем оказаться трусом?
— Симпатизировать янки! — Кристал задохнулась от ужаса. — Не говори глупостей, Брэд! Ты такой же южанин, как и я… И эта твоя шутка ничуть не смешна.
— А если я не шучу?
— Прекрати, Брэдфорд!.. Ты пугаешь меня. Кристал отшатнулась, и он схватил ее за руку, пытаясь удержать. Он так хорошо все продумал, решил, что скажет ей о расколотой нации, о том, что говорит на этот счет Линкольн, но сейчас совершенно забыл об этом.
— Я не южанин, Кристал. Я никогда им не был, и, полагаю, ты знаешь об этом.
— Нет! — воскликнула она, закрывая ладонями уши. — Я не желаю слышать об этом! Не желаю!!!
— Ты выслушаешь меня, черт побери! — Он — оторвал ее руки от головы и крепко прижал их к бокам, так что она не могла пошевелиться. — Неужели ты в самом деле ожидаешь, что я буду сражаться за то, во что не верю? Поддерживать то, с чем решительно не согласен? Если мне придется выбирать, чью сторону принять, знай, Кристал, я никогда не встану на сторону Юга! И ты должна уважать это.
Брэдфорд тяжело вздохнул. Сейчас не представлялось никакой возможности рассказать Кристал всю правду, признаться, что он уже воевал и снова будет воевать на стороне Союза. Она может поднять тревогу, и тогда он не уйдет живым из Мобила. А ему так хотелось убедить ее.
— Кристал, если я не буду отстаивать свои убеждения, то не смогу считать себя мужчиной. Неужели ты этого не понимаешь?
— Нет! — выкрикнула она, пытаясь вырваться из его рук. — Я понимаю одно: я потратила лучшие годы своей жизни на то, что ждала человека, который симпатизирует янки! Уходи сейчас же, пока я не закричала!
Брэдфорд отпустил ее и попятился.
— Наша помолвка расторгнута!.. Я никогда — слышишь, никогда! — не выйду замуж за такого человека! Ты, возможно, не воюешь за северян, но ты янки по духу! А я презираю всех янки!
— Кристал, ты сейчас расстроена, но у тебя будет время подумать…
— Убирайся отсюда! — истерично взвизгнула она. — Я ненавижу тебя, Брэдфорд! Не желаю больше тебя видеть! Никогда!!!
Он повернулся, чтобы уйти, но остановился у двери:
— Не все кончено между нами, Кристал. Я вернусь после войны, и ты еще станешь моей женой.
Он вышел, прежде чем она успела ответить. Как ни странно, в эту минуту он подумал о девчонке Шеррингтона. Та поняла. И не осуждала его. А женщина, которая клялась ему в любви, не пожелала его понять. Однако он не ставит крест на Кристал Лонсдейл. Когда-нибудь он вернется к ней, и она его поймет.
Анджела сидела на одном из двух стареньких плетеных стульев, стоящих на узком крыльце, и задумчиво смотрела на голое поле перед домом. Ей вспоминалось это поле, заросшее высокой кукурузой, — именно таким оно было лишь неделю назад. Доведется ли ей увидеть новый урожай? И вообще, как сложится теперь ее судьба?
Анджела сжимала в ладони золотую монету Брэдфорда Мейтленда. Это обычно приносило ей успокоение в трудные минуты жизни. А сейчас она нуждалась в нем больше, чем когда-либо.
На ней все еще было темно-коричневое хлопчатобумажное платье, в котором она была утром на похоронах. Конечно, лучше бы черное, но черным платьем она не располагала.
Эта неделя была похожа на какой-то страшный сон. Им повезло — они вырастили хороший урожай и трижды ездили в город, чтобы продать зерно. Анджела каждый раз сопровождала отца. Он держал обещание, данное три года назад, и никогда не оставлял ее одну. Три долгих года прошло… Для некоторых эти годы оказались трагическими, для Анджелы они не были отмечены событиями. Мальчишки, которые раньше приставали к ней, больше ее не трогали. Бобо тоже внял ее предупреждению и не подходил к ней. Отец иногда даже позволял Анджеле прогуливаться одной, чтобы она могла отдохнуть от его постоянного присутствия. Да, никаких особых событий не происходило вплоть до нынешнего 1865 года.
Год назад Союз одержал решающую победу в сражении в Мобильском заливе. Война докатилась наконец и до Алабамы. Форт Гейнз сдался после нескольких дней жестоких боев, а Мобил-Пойнт, располагавшийся напротив, и форт Могдан сдались лишь после восемнадцатидневной осады. В конце концов янки иступили на территорию Алабамы.
Спустя шесть месяцев были осаждены форт Блэкли и Испанский форт. В апреле этого года, через восемь месяцев после сражения в Мобильском заливе. Союзная армия, возглавляемая генералом Кенди, нанесла поражение армии Конфедерации и заняла Мобил.
Как ни странно, маленькую ферму! Шеррингтонов война обошла стороной. Когда она приблизилась к ним вплотную, отец в тревожном ожидании заколотил дом. Что им грозит? Лишатся ли они урожая и средств к жизни? А может, и самой жизни? Но опасность отступила, и начался период Реконструкции.
Проигранная война не сказалась на личной судьбе Анджелы. У нее никогда не было рабов. Она не владела землей и, следовательно, не сталкивалась с непосильными налогами. Земля, на которой они работали исполу, не изымалась у них и не перепродавалась, потому что финансовое положение их землевладельца было прочным.
Анджелу никогда не пугала нищета, как она пугала многих благородных южных леди, ибо ничего другого, кроме нищеты, ни Анджела, ни ее отец не знали.
В тот день ее отыскал Фрэнк Колмеи — старинный приятель и собутыльник отца. Она издала отца в фургоне. Анджела сразу поняла, что произошло нечто ужасное, потому что Фрэнк упорно не желал смотреть ей в лицо. Он лишь сказал, что отец ввязался в драку. Обычный спор с янки о результатах войны, пояснил он. Началась потасовка, в которой приняли участие многие завсегдатаи бара, се отец упал, ударился о стол и тут же скончался.
Анджела бросилась к бару и нашла отца лежащим на посыпанном опилками полу, грязного и окровавленного. Он был мертв.
Она опустилась возле него на колени, до конца не веря в случившееся. — Ей вспомнились ссоры с отцом из-за его кутежей, резкие слова, которые она в запальчивости бросала ему. Анджела разразилась рыданиями, и мужчины смущенно отодвинулись, образовав вокруг них большой круг.
Отца похоронили сегодня утром. Теперь Анджела осталась одна, совершенно одна в целом мире. Как ей жить дальше? Уже десятки раз задавала она себе этот вопрос, на который у нее не было ответа.
