Когда Эмили увидела его помятую одежду и затуманенные сном голубые глаза, у нее болезненно защемило в груди.
– Прости меня, папа! Неужели я тебя разбудила? Я старалась не шуметь.
Осторожно опустив свою долговязую фигуру в кресло, он пригладил пятерней всклокоченные седеющие волосы, и в кои-то веки улыбка смягчила его суровые черты.
– Вовсе не ты разбудила меня. Разве ты не слышала, как подъехала карета? И, не дожидаясь, пока они позвонят и разбудят тебя, я спустился, чтобы посмотреть, кто это заявился в такой неурочный час.
– Ну и кто оказался таким невежей? – Заметив, что отец нахмурился, она добавила: – Надеюсь, это не жена мэра снова прислала за настойкой из березовых листьев? Я уже много раз говорила ей, чтобы она обратилась к аптекарю, но она настаивает, что одна только я в Уиллоу-Кроссинг могу ей помочь с ее ревматизмом.
– Это не жена мэра. Знаешь ли, Эмили, в последнее время ты, кажется, всем, кто просит у тебя лекарство, отвечаешь «нет».
Эмили поспешила сменить тему. Отец не должен узнать истинную причину того, почему она боится теперь заниматься лекарствами.
– Если у дверей оказался не слуга мэра, то кто же это был? Отец хлопнул себя ладонью по лбу.
– Я чуть не забыл! Лакей лорда Несфилда ожидает снаружи с каретой его светлости.
– Лорд Несфилд? Я думала, он все еще в Лондоне в связи с дебютом Софи в этом сезоне.
– Я тоже так думал. Но, судя по всему, он вернулся. Эмили почувствовала раздражение.
– И конечно же, первое, что он сделал – потребовал твоего присутствия в столь неурочный час. Он думает, ты ему слуга…
– Нет, дорогая, он прислал карету не за мной. Он прислал ее за тобой.
– За мной? Но для чего?
– Лакей сказал, дело касается леди Софи. А ты ее лучшая подруга.
Эмили во все глаза уставилась на отца. Софи? Неужели что-нибудь случилось с Софи?
Последний раз она виделась с Софи на балу, когда передала ей свое лекарство… Холодная дрожь пробежала по ее спине. Силы небесные, что, если все пошло не так?
Нет, ничего плохого не могло случиться. Настойка была совсем слабой. И конечно же, лорд Несфилд проделал столь долгий путь из Лондона не для того, чтобы отчитать ее за безобидный травяной настой.
Но что еще могло привести его сюда?
Отец явно неправильно истолковал ее затянувшееся молчание.
– Я знаю, ты недолюбливаешь этого человека, но лучше бы тебе поехать, дитя мое. В конце концов, он мой патрон.
– Да, конечно. Я немедленно еду.
Пока отец разговаривал с лакеем, Эмили потратила несколько минут, чтобы переодеться в небесно-голубое, расшитое узорами муслиновое платье, единственное в ее повседневном гардеробе, которое было пригодно для встречи с надменным маркизом.
Когда она спустилась по лестнице, отец задумчиво мерил шагами холл. Морщины на его лице казались глубже, чем обычно.
– Эмили, не позволяй, чтобы дурное настроение лорда Несфилда толкнуло тебя на резкости. – Он нагнулся, когда дочь потянулась, чтобы поцеловать его в щеку. – Мы очень ему обязаны. Может, он и тяжелый человек, но по-прежнему остается одним из Божьих созданий. Постарайся помнить об этом.
– Я не забуду, папа. Не беспокойся. Я уверена, что все это какие-то пустяки.
Когда карета Несфилдов с грохотом приблизилась к старинному особняку, расположенному между землями арендаторов и лесом, Эмили стало трудно сохранять безмятежное спокойствие. Величественный фасад из камня и кирпича с его мириадами окон создавал впечатление пугающей силы и могущества, внушая благоговейный страх. Маркиз Несфилд обладал всей полнотой власти в Уиллоу-Кроссинг. Если бы ему вздумалось погубить их с отцом, он мог бы осуществить это легким мановением руки, одним щелчком пальцев. И к несчастью, она сама дала ему основания это сделать.
Нервная дрожь охватила девушку. Когда она, выйдя из кареты, ступила в роскошный холл и обнаружила поджидавшего ее лорда Несфилда собственной персоной, дрожь сменилась панической тревогой. Что-то было неладно. Но что? Какое отношение могло это иметь к ней?
Должно быть, случилось что-то ужасно скверное. Его светлость, обычно одетый роскошно и экстравагантно, был на этот раз в небрежном дорожном костюме. Он выглядел так, словно всего минуту назад прибыл из Лондона. Маркиз кружил по холлу как огромный хищник, охраняющий кровавую добычу, и его трость из слоновой кости неровно выстукивала беспокойную дробь на мраморном полу.
Как только лорд Несфилд заметил Эмили, он еще больше нахмурился, добавив морщин своему не первой молодости лицу.
– Ну наконец-то! Пойдемте-ка со мной, мисс Фэрчайлд, нам нужно многое обсудить.
Едва дав время дворецкому принять у нее накидку, лорд схватил девушку за руку и потащил за собой в гостиную, словно она была непослушным ребенком. Господи помилуй, что происходит? Эмили никогда еще не приходилось видеть лорда Несфилда в таком возбуждении, а он был большим мастером по скандалам и сварам.
Как только они вошли в богато обставленную комнату, лорд отпустил девушку. Она огляделась и с удивлением обнаружила, что кто-то уже поджидал их там. В широком кресле с высокой спинкой восседала женщина плотного телосложения, словно огромная откормленная индейка.
И в каком блестящем оперении! Дорогостоящее атласное платье дамы было такого ярко-лилового цвета, что ее розовощекое лицо напоминало расцветший пион среди моря фиалок. На взгляд ей было около пятидесяти, хотя трудно было определить точно, поскольку голову ее украшал тюрбан из золотистого атласа, а полнота щек сглаживала любые морщины, которые рискнули бы появиться на ее лице.
Одно не вызывало сомнений: только крайне уверенная в себе женщина могла надеть подобный наряд.
– Офелия, – произнес лорд Несфилд, позволь представить тебе мисс Фэрчайлд, дочь нашего священника. Мисс Фэрчайлд, это Офелия Кемпбелл, графиня Данди. Леди Данди – моя сестра.
Сгорая от любопытства, Эмили присела в глубоком реверансе. Значит, это и есть пресловутая леди Данди. Согласно местным сплетням, эта дама отвергла предложения руки и сердца от английского герцога и маркиза, чтобы сочетаться браком со своим шотландским графом. Одни говорили, что она вышла замуж по любви, другие – что она поступила так назло своим равнодушным родителям. В любом случае ходили слухи, что благодаря своей сообразительности, тонкому уму и решительным речам она пользуется уважением и большим влиянием в шотландском высшем обществе, несмотря на свое английское воспитание.
Выпрямившись, девушка увидела, что леди Данди внимательно разглядывает ее изучающим взглядом, подобно ювелиру, скрупулезно рассматривающему неотшлифованные драгоценные камни.
