Соломон молчал.
— Уверяю вас, она никогда не предаст своих богов, напротив, будет совращать других служить им. Она, как змея, будет ждать удобного момента, чтобы ужалить вас, мой повелитель, чтобы укусом своего жала заразить своей верой. Как только ваш разум, помутненный чувствами и страстями, уснет, она поднесет вам райское яблоко и, надкусив его, вы позабудете обо всем на свете, а когда очнетесь, то потеряете все, и царицу, и свое царство.
— Ты преувеличиваешь ее значение, Садок. Барнава же сказал, что она обычная девушка, находящаяся в поисках своего единственного, и вся это история про демоницу — выдумки. Если даже что-то в этих рассказах и правда, ты же знаешь, что я великий царь Соломон, удостоившейся чести построить храм, и без труда смогу устоять перед ее чарами.
— Я ничуть в вас не сомневаюсь, мой господин, но все мы люди со своими сильными и слабыми сторонами. Разве не помните наставление своего мудрого отца: «Не приводи меня к разврату и испытаниям». Следуя этому наставлению, человек не должен идти на испытания лишний раз, тем более на такие, что способны его сокрушить.
Соломон устал убеждать первосвященника, но без его поддержки он не желал приглашать царицу Савскую в Урушалем. Ему не хотелось грубить Садоку, как другим подданным, и он принял очередную попытку заручиться поддержкой старого наставника.
— Садок, я услышал и принял твои опасения, но и ты должен меня понять. Я не буду великим властителем Урушалема, если не смогу завоевать ее сердце, а другие цари станут говорить обо мне, как о нерешительном и слабом правителе. Я прислушался к твоему совету, поскольку мне не хочется идти наперекор тебе, но теперь ты выступаешь и против того, чтобы я пригласил ее к нам. Уверяю тебя, что смогу устоять перед ней, и, увидев наше процветающее царство, богатство, она сама пожелает познакомиться с нашей культурой и религией.
— Если бы все было так просто, то я бы давно дал свое согласие на встречу с ней. Все те триста жен и наложниц, привезенные из разных земель, не имеют даже десятой части той силы, что есть у нее. Она необыкновенно сильная, хитрая и коварная, она не воспримет вас, как своего господина. Уверяю, что она прибудет в наше царство не одна, а приведет с собой армию своих кмарим, которые и на нашей святой земле продолжат поклоняться нечистым силам.
Садок продолжил:
— Мой повелитель, пусть вас не интересует мое мнение, но что скажет народ, видя все это? Мы только победили многобожие, разрушили статуи и жертвенники, скинии чужеземным богам! Царь Соломон, прошу вас, одумайтесь, пока не поздно. Я понимаю, что происходит в вашей молодой душе и как сильно желание увидеться с ней, но ваш разум должен взять верх над чувствами.
— Я не понимаю такой неприязни к ней. Ты сам ее никогда не видел, а полагаешься лишь на слухи простых торговцев с рынка. Уверяю тебя, большая часть рассказанного о ней — домыслы. Это злые языки отвергнутых женихов, гонец только подтвердил это. А ты и другие священники до сих пор считаете ее воплощением самой Лилит.
Садок встрепенулся.
— Повелитель, никогда не произносите это имя вслух. Мы столько раз наставляли вас называть ее первой Хавой. Услышав это имя, сама демоница или та, в кого она на этот раз воплотилась, может прийти в наше царство на зов.
— Это все устаревшие верования. Уверяю тебя, никакая она не демоница. Когда она прибудет в Урушалем, я тебе это докажу.
— Даже если это не так, зачем вам лишний раз подвергать свою молодую душу испытаниям, зачем гневить бога? Вы же видите, что все, кто рассказывает о ней, говорят одно и то же, что не видели никого прекраснее нее. Это жрецы царицы при помощи темных сил внушают всем одинаковые мысли. Они и вас заставляют думать о ней так часто, пробуждая непреодолимое желание встретиться с ней.
— Почему ты так думаешь?
— Потому что сейчас, по их мнению, настал ваш черед, пришло ваше время для испытаний, поэтому Македа не дает вам покоя, и все вокруг говорят о ней. Вы будете думать, что сами решаете увидеться с ней, но по сути она давно все уже за вас решила. Они не оставляют попыток овладеть вашим разумом, и чтобы поскорее избавиться от этих чар, вам нужно будет завтра утром семь раз окунуться в талые воды и затем прийти в храм. Это поможет вам очиститься, смоет чары жрецов и освободит вашу душу от искушения. Все происходящее — это всего-навсего наваждение жрецов Македы, которые при помощи черной магии решили загнать вас в ловушку.
Соломон внимательно слушал.
— Повелитель, вы же понимаете, что ваше увлечение этой царицей не случайно, как и все в этом мире, это некая проверка на зрелость. Всем нам в этой жизни выпадают испытания, только одни могут устоять, а других оно сломит. И герой именно тот, кто сможет обуздать свои страсти.
— Садок, в твоих словах есть зерно истины. Мысли о ней и вправду не дают мне покоя. Я не могу выбросить царицу из головы, по ночам представляю ее, нашу встречу. Конечно, я был бы в сильной опасности, оказавшись на ее земле. Но здесь, в Урушалеме, самом центре моего царства я убежден, что мне ничего не угрожает. Она и ее кмарим будут под круглосуточным наблюдением моих придворных стражников, и в добавок ко всему ты и твои священники всегда рядом, так что под таким пристальным присмотром даже при большом желании они не смогут причинить мне вред.
— Мой царь, религия и священники могут помочь тогда, когда человек хочет противостоять греху. А когда он сам идет на огонь, который, может, поначалу и согреет его, но по мере приближения обожжет, то сложно чем-то помочь. Я не вправе перечить вашему желанию, но могу обещать, что мы со священниками с самого утра будем молиться, чтобы вы поскорее избавились от чар этой царицы.
— Не нужно ни о чем молиться, это никакое не наваждение. Я сам хочу во что бы то ни стало встретиться с ней и покорить ее сердце, вы лучше об этом молитесь. Мысли о том, что кто-то это сделает прежде меня, не дают мне покоя.
Садок, будучи мудрым первосвященником понимал, что переубедить человека в таком состоянии практически невозможно. Каждая фраза будет восприниматься враждебно, и единственное, что все расставит по местам, это время. Он много раз за свою долгую жизнь сталкивался с подобными случаями, но здесь шла речь не о рядовом жителе Урушалемского царства, а о самом великом царе Соломоне, и первосвященник не собирался уступать:
— Это не мысли, а ваше самолюбие не дает вам покоя. Вы уверили себя, что, покорив ее, возвыситесь не только над простыми людьми, но и над всеми властителями. Я еще с детства видел в вашей душе ростки тщеславия и гордости. Тогда это не казалось чем-то страшным, поскольку каждый человек приходит в этот мир с целью изменить определенные негативные качества в себе. Мне вначале показалось это правильным, поскольку должно было вас побудить учиться, стремиться к знаниям и быть лучше других. Но я надеялся, что с годами вы сможете в себе это искоренить, но, увы, вы, не следуя нашим рекомендациям о скромности в еде, роскоши, в интимных отношениях, только больше развили в себе эти качества. Мой повелитель, пока не поздно одумайтесь и обуздайте вашу гордыню, распустите этот греховный гарем и возьмите, наконец, девушку из нашего царства, чтобы она родила вам наследника. Народ шепчется, что вам уже двадцать пять лет, а у вас до сих пор нет детей.
