По правде говоря, он был очень рад тому, что Мелора наконец-то оденется. Что и говорить, если даже ночью она выглядела потрясающе в своей полупрозрачной сорочке, то при свете дня от нее просто невозможно будет отвести глаз. В глубине души Кэл надеялся, что утром девушка будет выглядеть неважно — бледной, изможденной и, чего греха таить, испуганной.
Но эта золотоволосая Мелора Дин с нежным румянцем на щеках и блестящими глазами была так же хороша, дерзка и своенравна, как и минувшей ночью.
«Справиться с ней будет не так-то просто, — вынужден был признаться себе Кэл, — и если я немедленно не завоюю ее симпатию, путешествие обещает быть долгим и неприятным для нас обоих».
Он тихонько выругался и, взвалив на плечо поклажу, направился к своему жеребцу Расклу.
Завидев Зика, несущего в руках ее серо-розовый с цветочным рисунком саквояж и маленький латунный дорожный сундучок, Мелора, не веря собственным глазам, вскочила на ноги, не забывая при этом придерживать на себе одеяло. Ну что ж, хвала Всевышнему за эту милость — по крайней мере теперь у нее будут свои туалетные принадлежности и немного одежды. Надо же, какие воспитанные похитители! Даже не забыли прихватить с собой собранные в свадебное путешествие вещи! Она почувствовала, что вот-вот задохнется от душившей ее злобы, и, не дожидаясь, пока Зик протянет саквояж, вырвала его из рук и так свирепо зыркнула на мужчин глазами, что те просто покатились со смеху.
— Неужели вам, безмозглые идиоты, больше нечего делать, кроме как стоять здесь и пялиться на меня? Отправляйтесь поить лошадей, прострелите себе ногу или займитесь чем-нибудь еще! — вне себя закричала Мелора, сгорая от негодования.
Мужчины лишь ухмыльнулись, пожав плечами. Зик поставил дорожный сундучок на землю и тут же ретировался.
Схватив свою поклажу, Мелора направилась к деревьям. Каждый шаг болью отдавался во всем теле. Не обращая внимания на эту боль, девушка упорно продвигалась к своей цели, пока ее не остановил требовательный голос Кэла.
— Позвольте узнать, куда вы так спешите? — спросил он, снова появляясь точно из-под земли и преграждая ей дорогу.
— Мне нужно несколько минут, чтобы привести себя в порядок. Неужели вы думаете, что я стану одеваться или… совершать свой туалет прямо перед вами?
Кэл стоял в своей любимой позе, зацепившись большими пальцами рук за карманы брюк, и в нерешительности смотрел на Мелору. Он поменял одежду, но не удосужился побриться, отметила про себя девушка, и теперь грубая щетина на подбородке стала еще темнее и гуще, чем ночью, придавая ему более суровый вид. Однако слова его прозвучали удивительно мягко:
— Сразу за этими тополями есть ручей. Не стесняйтесь, будьте как дома.
— Спасибо! — язвительно ответила Мелора, проходя мимо него, но Кэл ловко схватил ее за руку.
— Не так быстро. Есть, кое-что, чего бы мне хотелось получить в первую очередь.
Что он хочет? Мелора тщетно попыталась вырвать руку. Чего ему в самом деле надо от нее? Недолго думая девушка решила поступить так, как поступала всегда, когда была растеряна или злилась, — она решила атаковать.
— Есть кое-что, что хотелось бы получить и мне. А именно ответы на вопросы: кто вы такой и какого черта украли меня? А кроме того, что собираетесь делать дальше?
— Вам совсем необязательно знать это сейчас. Но вот мне позарез необходима одна ваша услуга.
Дыхание Мелоры участилось, когда Кэл медленно перевел взгляд с ее лица на пульсирующую на шее жилку.
— Что же это? — глухо спросила она дрогнувшим от недоброго предчувствия голосом.
— Камея, — с ухмылкой ответил он.
Тень удивления мелькнула на лице Мелоры.
— Что с ней?
— Дайте ее мне.
Мелора бросила вещи, инстинктивно прикрывая руками изящную камею из слоновой кости.
— Вам никогда не получить ее! Лицо Кэла неожиданно стало еще более жестоким, чем накануне ночью.
— Не получить? — переспросил он леденящим душу голосом, так что мурашки пробежали по спине Мелоры.
— Вы… вы… — начала было она, пытаясь справиться с охватившим ее ужасом. — Да вы просто гнусный вор! Вы, должно быть, стыдитесь самого себя, — наконец выпалила Мелора, взяв себя в руки. — Эту камею мне подарил мой жених. Она принадлежит мне. Неужели вам мало того, что вы расстроили мою свадьбу? Если вы думаете, что я собираюсь отдать вам…
Кэл молча приблизился к Мелоре и, крепко схватив ее за обе руки, грубо отнял их от шеи. Немое предупреждение, сквозившее в его взгляде, насторожило Мелору — она уже успела понять, что это не тот человек, который легко отказывается от своих намерений, и теперь, когда она заглянула в его холодные, полные решимости зеленые глаза, ее собственные глаза расширились в недобром предчувствии.
— Если вы не отдадите камею, мисс Дин, мне придется отобрать ее силой. Вы этого хотите?
«Ненавижу, ненавижу, ненавижу». Ярость клокотала внутри Мелоры, смешиваясь с чувством горького разочарования. Этот высокий человек с тяжелым взглядом был непреклонен. Он вырвал ее из привычного мира, увез от Вайэта, Джинкс, от всего, что было мило и дорого ее сердцу. Он грубо связал ее, заткнул рот кляпом, вынес из родного дома на руках, как куклу, посадил на лошадь и вез куда-то с завязанными глазами до тех пор, пока она не выбилась из сил. Он расстроил ее свадьбу, завез Бог знает куда и зачем. И вот теперь ему вздумалось заполучить камею, которую ей с такой любовью и нежностью подарил Вайэт.
Сердце Мелоры наполнилось ненавистью и злобой. Повинуясь нахлынувшим эмоциям, девушка приготовилась дать негодяю достойный отпор, но тут ей снова вспомнились слова отца. Когда она слишком горячилась, теряя самоконтроль, он любил повторять: «Научись держать себя в руках, детка, а главное — крепко подумай, прежде чем что-то сказать. Гораздо разумнее взвесить каждое слово, чем просто молоть языком».
Дерзкие слова застряли в горле. Мелора закрыла глаза, стараясь успокоиться. С тех пор как умер отец, ей пришлось много работать над собой, чтобы избавиться от своих недостатков; она пыталась подходить к делам так же ответственно и вдумчиво, как это делал он. С большим трудом ей удалось научиться сдерживать горячий нрав и быть более терпимой к слабостям и идиотизму других людей. Словом, она старалась во всем походить на отца. Он часто говорил, что самому ему понадобилось сорок лет жизни, чтобы научиться терпимости и самоконтролю. Мелора поклялась себе, что станет такой, каким был он, немедленно, чего бы это ни стекло. Теперь ей представилась прекрасная возможнось испытать себя и не дать эмоциям выплеснуться наружу.
«Возьми себя в руки, — мысленно приказала себе девушка, — Сначала подумай, потом скажи».
