– Они отправятся рано, – сказал Лютер, встав и взяв в руки шляпу.
Кэтлин кивнула:
– Спокойной ночи, Лютер.
Кэтлин стояла на крыльце и смотрела, как мужчины уезжают со двора. Это несправедливо, думала она с раздражением. Они уезжают и будут там весело проводить время, а она должна сидеть дома. Она вспомнила, как слушала рассказы Лютера о том возбуждении, которое испытываешь, глядя на скачущий табун диких лошадей, о захватывающей погоне по прерии… Он говорил, что это незабываемое зрелище. Кобылы и жеребята бешено скачут, а их хвосты и гривы развеваются, словно флаги на ветру, а жеребец бежит рядом, кусая бока отстающих лошадей. Кэтлин взглянула на сарай. Большие табуны исчезали по мере того, как все больше и больше переселенцев продвигалось на запад. Дикие лошади оттеснялись с земель, дававших им корм, изгородями фермеров. Многих молодых животных ловили и приручали, старых браковали и убивали. Какую-то роль играли в этом и индейцы, которые в хорошее время использовали лошадей как транспорт, а в плохое – как пищу.
Кэтлин нахмурилась: может быть, это последний дикий табун в окрестностях. Если она не увидит его теперь, у нее может больше и не быть такой возможности.
Девушка встряхнула головой и направилась в дом. Она надела вытертые джинсы и шерстяную рубашку с длинными рукавами. Бросив запасную рубашку, куртку, щетку и гребешок в седельную сумку, она побежала к сараю.
Поли нахмурился, увидев, как она привязывает сумку к седлу:
– Куда это вы, мисс Кармайкл?
– С отцом.
– Мисс Кармайкл, стойте! Черт возьми, твой отец снимет с меня за это шкуру! – закричал Поли вслед девушке, галопом вылетевшей со двора.
Рэйф ехал в отдалении от Брендена и остальных. Было слишком очевидно, что его присутствие никем не приветствуется. Несмотря на настойчивость Кармайкла и уверения Лютера, что Рэйф на ранчо долго не задержится, остальные отказались его принять. Впрочем, Рэйфу все равно. Ему нравилось ехать одному, не задыхаясь в пыли, поднятой теми, кто впереди.
Его мысли вернулись к Летнему Ветру… Он впервые заметил ее в тот вечер, когда ее отец объявил, что его дочь стала женщиной. Во время последовавшего за этим четырехдневного празднества Рэйф смотрел на нее с новым интересом, впервые заметив, как ее глаза следят за ним, как она улыбается ему – скромно и в то же время призывно, как весело звучит ее смех.
Когда она ходила к реке за водой, он крался за ней, выжидая удобный момент, чтобы застать ее одну. Сначала они только улыбались друг другу издали. Позже они разговорились об общих друзьях, сплетнях, танцах и играх. А потом они заговорили и о себе, узнавая все больше друг о друге. Он ухаживал за ней больше четырех лет. К тому времени он стал признанным воином, который был уже в состоянии прокормить жену, а Летний Ветер стала еще прекраснее, еще желаннее…
Глаза Рэйфа посуровели. Ему вспомнился день, когда он отправился в вигвам Летнего Ветра просить ее руки. Ее там не оказалось. «Она пошла в лес за хворостом», – с понимающей улыбкой сообщила ему ее мать. Он тихо насвистывал, спускаясь по тропинке, где обычно ходила Летний Ветер. На сердце у него было легко, оно радостно билось в ожидании счастья. Он ждал этого дня больше четырех лет…
В поисках Летнего Ветра он зашел довольно далеко, а когда, наконец, увидел ее под дубом в пятнышках солнечных лучей, она была не одна. С ней был Горбатый Медведь, и его смуглая рука обнимала ее за тонкую талию. Они тихо смеялись, но смех затих в горле Летнего Ветра, когда она увидела Рэйфа.
Горбатый Медведь резко повернулся, и его лицо потемнело от гнева. Много злых слов было сказано… Летний Ветер изо всех сил старалась все объяснить, умоляла Рэйфа понять ее и простить. Ее слезы распалили Горбатого Медведя, и он выхватил нож с клятвой, что убьет Рэйфа, но будет жить с Летним Ветром. Рэйф отступил, не желая драться за женщину, которая его обманула. Но Горбатый Медведь словно потерял рассудок. Со злобным рычанием он кинулся на Рэйфа, бешено размахивая ножом, Рэйф выхватил свой, он только защищался, не пытаясь атаковать противника, пока Горбатый Медведь не ранил его. Боль и жажда жизни вытеснили все остальные чувства из сердца Рэйфа. И тогда он начал драться, вспомнив все приемы, которым научил его отец на задворках Нового Орлеана. Это спасло его, но стоило места в племени.
Рэйф очнулся от воспоминаний и с удивлением обнаружил, что сильно отстал. Он уже собирался пришпорить лошадь, как вдруг услышал позади приглушенный топот копыт. Остановив лошадь, он повернулся в седле и нахмурился, увидев за поворотом Кэтлин.
Кэтлин резко натянула поводья, заметив Рэйфа. Потом, поняв, что ее видят другие, вызывающе вздернула подбородок и пришпорила лошадь.
– Не должны ли вы ждать нас дома? – осведомился Рэйф, усмехаясь.
Кэтлин пожала плечами. Он знал ответ не хуже ее самой.
– А вам не все ли равно? Какое вам до этого дело?
– Никакого, – легко согласился Рэйф. Взглянув на дорогу, он потер рукой челюсть и снова повернулся к Кэтлин.
– Не думаю, что ваш отец очень обрадуется, увидев вас здесь.
– Вероятно. Но до завтрашнего дня я не собираюсь показываться ему на глаза. А потом уже будет поздно отсылать меня назад.
– Но каким образом собираетесь вы сохранить свое присутствие в тайне? – полюбопытствовал Рэйф.
– Вообще-то я надеюсь, что вы не станете совать нос в чужие дела и не проговоритесь, – парировала Кэтлин, – хотя, наверное, я прошу слишком многого.
– Я не скажу ни слова, если вы этого хотите.
– Отлично! – воскликнула Кэтлин, не веря своему счастью.
– И еще одно. Как насчет обеда? И где вы собираетесь ночевать?
– Я и раньше пропускала обеды, – ответила Кэтлин, сожалея, что забыла взять с собой еды. – А переночую я просто под деревом.
Рэйф кивнул. Да, храбрости у нее достаточно, нужно это признать, а вот здравого смысла… Очевидно, такие мелочи, как дикие звери, холодные ночи и то, что у нее даже нет оружия, не приходили ей в голову.
– Ну что ж, увидимся завтра, – произнес Рэйф. – Надеюсь, погоня за мустангами оправдает ваши надежды.
«И я надеюсь, – думала Кэтлин, глядя, как Рэйф погоняет коня, – потому что отец разозлится, как никогда в жизни, узнав, что я здесь».
Они продолжали скакать, пока не наступили сумерки, а потом Бренден и ковбои остановились на ночевку. Они доберутся до Биг Салли Мэдоу завтра перед рассветом, когда табун придет на водопой. Да, Уайли вовремя обнаружил табун, размышлял Бренден, наливая себе чашку кофе. Если им повезет, выручка позволит вернуть заем банку, и даже останется, чтобы кое-где отремонтировать ранчо. Да, джентльмены, удача, наконец, может повернуться к нему лицом.
