По сравнению с австралийскими золотоискателями калифорнийские выглядели просто нищими. Когда-то сиднейцы толпами ехали в Сан-Франциско, теперь же за один год двадцать тысяч американцев эмигрировали в Австралию.
Страдали не только судовладельцы. Клерки, банковские кассиры, ученики бакалейщиков, овцеводы, рабочие и служащие всех профессий бросали свою работу и уходили на прииски. Работа мировой фондовой биржи шла шиворот-навыворот. Повсюду – в Лондоне, Париже, Нью-Йорке, Амстердаме и ллойдовском отделении в Сиднее – акции стремительно падали в цене.
Экономические, социологические и психологические «землетрясения», вызванные австралийским золотым бумом, угрожали подорвать основания ряда финансовых империй. И в этом отношении не составляли исключения связанные между собой корпорации Джона Блэндингса.
Как и у большинства других коммерческих предприятий, все капиталы «Блэндингс—Диринг энтерпрайзес» хранились преимущественно в ценных бумагах. С помощью наличных совершались лишь относительно небольшие сделки. В отличие от отца и тестя Джон был склонен к рискованным спекуляциям: его собственная доля в объеме инвестиций составляла всего двадцать пять процентов, недостающую сумму он брал в банке под соответствующее обеспечение.
В годы, последовавшие непосредственно за золотым бумом, который лишил многих сограждан элементарного здравого смысла, банки по всей Австралии оказались под сильным давлением, что привело к критической ситуации при повально снижающихся ценах.
Банки по всему континенту стали требовать возвращения долгов, что поставило в трудное положение среди многих других и компанию Блэндингсов – Дирингов. Неизбежным последствием этого была всеобщая паника среди бизнесменов, особенно таких спекулянтов, как Джон Блэндингс.
– Бедняги напоминают змею, пожирающую себя с хвоста. Классический порочный круг, – не преминул заметить Крег, описывая сложившееся положение своим друзьям и Адди. – Джордж, я хочу, чтобы ты велел всем брокерам скупать все акции Блэндингсов – Дирингов. А ты, Джейсон, можешь намекнуть Джону, что знаешь, где можно одолжить деньги под низкий процент, чтобы заполнить дефицит, прежде чем банки начнут обходиться с ним как с банкротом.
Джейсон кивнул и потер виски пальцами руки.
– Эйб, как у нас дела с рабочей силой?
– Лучше, чем мы ожидали. Около шестидесяти процентов набранного состава – темнокожие.
– Это была гениальная идея, Эйб. Туземцы не удерут на прииски, как стая зверушек. Кварцедробилка в Балларате в рабочем состоянии?
– Да, и я велел нашему управляющему обещать людям крупные премии, если они останутся. Да еще и участие в прибылях.
– Прекрасно. Я не знаю, почему большинство предпринимателей такие тупоголовые. Неужели они не понимают, что доля в прибыли стимулирует хорошую работу?
– То же самое Теренс Трент говорит о правительстве. Чем большее участие принимают люди в управлении обществом, чем активнее, обладая правом голоса, они могут высказываться о законодательстве и законах, тем патриотичнее и предприимчивее становятся.
– Теренс – парень с головой. Моего будущего зятя наверняка ждет блестящее будущее.
Месяцем раньше Джуно и ее жених возвратились из Южной Австралии. Встреча с дочерью была для Крега такой же радостной, как предыдущие встречи с Джейсоном и Адди.
– Ты всегда была моей любимицей, – сказал он темной экзотической красавице. Хотя рот и подбородок были такими же, как и у ее матери, тонкий нос напоминал своим римским изгибом орлиный нос Крега. Молодой Трент понравился Крегу с первой же встречи. Он был похож на Уилла Уэнтворта в молодости: шапка вьющихся рыжих волос, большой завиток на лбу, обезоруживающая мальчишеская улыбка и спокойные манеры сдержанного человека. Но когда затрагивались вопросы политики и социальных реформ, он тут же сбрасывал тогу своей юной сдержанности и темпераментно вступал в бой с ветеранами-политиками вдвое старше и опытнее его.
Как-то Адди призналась Крегу:
– Меня не перестает мучить чувство вины. Все эти годы я и дети жили под крышей дома Джона. Пользовались его защитой и любовью. А теперь я участвую в заговоре против него. Мне от этого не по себе.
Крег положил руки на ее плечи.
– Послушай, Адди. Я понимаю и даже разделяю твои чувства, но ты не должна испытывать чувства вины. Ведь никакого заговора против Джона нет. Его беды проистекают из его близорукости, точнее сказать, неумения предвидеть будущее. Джон и весь его класс живут в прошлом, вместо того чтобы смотреть в будущее.
– Крег, все это, возможно, и так, но, пожалуйста, не обманывайся относительно мотивов своих действий. Именно по личным мотивам ты хочешь уничтожить Джона. Конечно, у тебя есть полное право не любить его за многие беды, которые выпали на твою долю в юности. Но я не могу не сочувствовать ему в эти трудные для него дни.
– Аделаида, моя дорогая. Ты частично права, – согласился он. – У меня и в самом деле есть личные счеты с Блэндингсом, но я отнюдь не замышляю против него никакой вендетты. Если уж говорить откровенно, погубить Джона никоим образом не входит в мои планы. – На его лице появилась загадочная улыбка. – Более того, я собираюсь спасти его.
– Спасти? – Ее рот приоткрылся от изумления. – О чем ты говоришь?
– Да, спасти. Джон – вполне приличный человек, и им не надо пренебрегать во времена великих перемен. Если только суметь направить его усилия в должном направлении, он может многое сделать для развития этой страны. Важная цель – добиться прекращения ссылок в Тасманию. Рабству не место в Австралии. Она больше не должна быть исправительной колонией.
Земли Ван Димена не должно быть на карте мира. Старое название пора уже заменить новым – Тасмания. Имя Абела Тасмана вполне заслуживает, чтобы его увековечили. Ведь именно он открыл остров, а не этот чинуша губернатор Ван Димен с Явы. Австралия становится взрослой, и чтобы она могла спокойно, без потрясений войти во взрослую историю, требуются государственная мудрость, инициативность лучших ее людей. Джон Блэндингс может стать одним из них, если я верно угадываю, что под маской снобизма, самовлюбленности и ханжества скрывается человек вполне достойный. Кстати сказать, еще до истечения этой недели я должен лично поговорить с Джоном.
– О Крег, разумно ли это? Ведь нет никакой гарантии, что он не передаст тебя властям. Тебя могут арестовать и предать суду за все те давнишние дела. Прошу тебя, дорогой, не рискуй. Ради меня. Ради Джейсона и Джуно.
Он прижал ее к себе, поцеловал волосы.
– Адди, сладость моя, никакой опасности нет. Между прочим… – помолчав, он улыбнулся каким-то своим тайным мыслям, – я рассчитываю, что именно Джон сообщит властям о том, кто я такой на самом деле.
