В его свите был и некий рыцарь, высокий, коренастый, с подстриженной квадратом бородой, который внезапно указал на вашего человека, заявив, что это воин из отряда Майсгрейва, что он следовал с вами от самого Йорка и наверняка посвящен во все ваши планы. Тогда герцог приблизился и велел, чтобы этого парня отвели в камеру пыток, где он лично допросит его.
И тут произошло неслыханное. Воин в рясе внезапно бросился на брата короля и, вцепившись ему в горло, сжал его так, что тот посинел и потерял дыхание. Свита пыталась оттащить его от герцога, но не тут-то было. Этот парень так и придушил бы горбуна, если бы кто-то из людей Глостера не выхватил меч. Тут и все остальные обнажили оружие и искромсали беднягу в куски. Герцог же, едва отдышавшись пришел в страшную ярость, орал и топал ногами на приближенных, величая их недоумками, и тут же распорядился всех кто был схвачен, на рассвете повесить. А с ними и моего бедного приятеля, царствие ему небесное…
Каменщик умолк. Анна вдруг расплакалась. Майсгрейв сотворил крестное знамение.
– Бедный Гарри… Бесшабашная голова и преданное сердце… Он знал, что может не выдержать пыток, и пошел на это, чтобы спасти нас.
Фрэнк сидел без движения, лишь кулаки его судорожно сжались. Перкен и лодочник переминались с ноги на ногу.
– Сэр рыцарь… Миледи… – начал было лодочник. – Вам надо поскорее уходить отсюда. По городу пошел слух, что вас видели в Эльзасе, и не ровен час, люди герцога сунутся сюда, несмотря на закон об убежище. Да и здесь хватает желающих отыскать вас. За такие деньги здешний люд и матушку прирежет, и всех родичей сарацинам продаст!.. Филип кивнул:
– Да, следует поспешить. Мы должны покинуть Лондон и двигаться вдоль северного берега Темзы в сторону Грэйс-Таррока. Сегодня после полудня нас будет ждать там капитан Пес на своем «Летучем».
Лодочник Джек и Перкен переглянулись.
– Хорошо бы так, но каким образом? Герцог Глостер словно обезумел. На всех заставах Лондона удвоена стража. Хватают всех подряд, без разбора. Вдоль городских стен расставлены посты, чтобы никто не смог покинуть столицу при помощи лестниц. Даже Темза перегорожена цепью, и все суда обыскивают сверху донизу. Филип помрачнел.
– Несмотря на это, нам надо выбраться, и да поможет нам Бог! Конечно, я и Фрэнк можем пройти по дну Темзы, держа во рту стебли тростника. Мы не раз проделывали подобное у себя в Пограничье. Но как быть с леди Анной?
Перкен и лодочник о чем-то негромко потолковали, а затем заявили, что девушку можно провести через все посты при условии, что им поможет Дороги Одноглазая…
– При чем тут эта особа? – поморщилась Анна.
– Ну, она в своем деле мастерица. Так разукрасит вас, что и родной батюшка не признает.
– Я не понимаю…
– Очень просто. Здесь этим многие живут. Здоровенные парни и цветущие девушки меняют внешность, наклеивая волдыри и опухоли из воска, рисуют на лице и на теле язвы, а затем, как заправские калеки, клянчат милостыню возле монастырей и церквей. Есть и преступники, которые, отстояв свое у позорного столба, не могут появиться на рынке или в городе иначе, как изменив внешность с помощью красок, париков и воска. И многие обучаются этому именно у Дороти Одноглазой, которая, пока страшный шрам не оставил столь явного клейма на ее лице, могла менять внешность самым чудесным образом.
Анна вздохнула:
– Что ж, зови ее.
Когда хозяйка появилась в комнате, Анна лишь покрепче сжала зубы и позволила ей разглядывать и ощупывать свое лицо, однако при всем желании не могла скрыть отвращения, какое внушала ей та. Дороти это тотчас заметила и с язвительной улыбкой произнесла:
– Сейчас вы свежи и прелестны, моя принцесса, а я сделаю из вас старуху, нищую, омерзительную ведьму, такую, что ни один королевский лучник не захочет об вас марать руки.
Она увела девушку в одну из отдаленных клетушек, где больше часа провозилась с ее лицом и фигурой. Она пристроила ей на спину горб из тряпья, одела в какие-то несуразные лохмотья, на ноги обула грубые деревянные башмаки, а затем научила, как ходить, по-старчески приволакивая ноги, как кряхтеть и сердито шмыгать носом. Потом она долго занималась лицом Анны, пользуясь мягким воском и медовыми красками. Наконец, вытерев о передник руки, Дороти с удовлетворением оглядела свою работу.
– Готова поклясться Святой Доротеей, моей покровительницей, что редко доводилось мне встречать подобную каргу.
– Уж не переусердствовали ли вы? – спросила Анна Ни слова не говоря, Дороти извлекла откуда-то круглое свинцовое зеркальце. С его мутноватой темно-серой поверхности на девушку глядела безобразная ведьма с рыхлым, покрытым бородавками носом, изрезанными склеротическими прожилками щеками и лохматыми седыми бровями. Губы были бескровными, почти голубыми, веки казались опухшими И дряблыми, а из-под грязного холщового чепца выбивались слипшиеся сивые пряди.
– Ты волшебница, Дороги! – с невольным восхищением воскликнула Анна, а та, польщенная похвалой юной графини, небрежно заметила:
– Это еще что. То ли мне приходилось делать! Когда она ввела девушку в комнату, где ее ожидали Майсгрейв и Фрэнк Гонд, те в первую минуту растерялись и, лишь когда Анна рассмеялась, узнали свою высокородную спутницу.
– Полегче, леди, полегче, – успокоила ее Дороти. – Не забывайте, что это всего лишь грим, который легко испортить.
Потом все обсудили последние детали. Лодочник Джек успел раздобыть для Филипа и Фрэнка длинный тростник и пару тяжелых камней, которые они будут держать в руках, дабы вода не выталкивала их. Договорились, что Джек на лодке будет держаться над ними и, когда опасность минует, подаст сигнал. Перкен взял на себя задачу вывести из города их коней. Филип сказал:
– Двух рыжих и серого в яблоках выведешь за ворота. А еще одного, мышастой масти, продай. Часть денег, что получишь, истрать на три мессы в соборе святого Павла за упокой души Гарри Гонда. Остальное поделите между собой. Больше я ничего не могу дать вам за вашу преданность.
Анна услышала, как за спиной у нее тяжело вздохнул Фрэнк. Этот мышастый жеребец – все, что осталось от Гарри, от веселого, никогда не унывавшего Гарри…
Четверть часа спустя они вышли на улицу и спустились к реке. День выдался хмурый и сырой. Солнечный свет едва пробивался сквозь мутный полог тумана. Противоположный берег Темзы был почти не виден. Сырость пробирала до костей. Анна с тревогой смотрела на темную глинистую воду Темзы.
– Неужели вы действительно хотите спуститься на дно?
Майсгрейв слегка кивнул.
– О нет! Это ужасно!
– Не волнуйтесь, леди. Мы будем идти близко к берегу, а Джек на «Ласточке Уорвика» все время будет рядом и в случае чего поможет нам.
