– Черт возьми, за что? – прохрипел он. Нолан спас ей жизнь, а она осыпает его тумаками, как будто он совершил страшный грех. Очевидно, пребывание в колодце пагубно отразилось на ее рассудке. Она забыла, что Нолан на ее стороне!
– Это за то, что ты чуть не дал себя пристрелить! – выпалила Шандра, уставившись на его окровавленное плечо. – Ты был для Родерика удобной мишенью, и он едва не прикончил тебя одним выстрелом.
– Я всего лишь хотел, чтобы он потратил заряд, – оправдывался Нолан. – Меня не раз ранили, и, как видишь, я до сих пор жив и здоров.
– Жив и весь в крови, – недовольно поправила его Шандра. – Я восхищаюсь твоей храбростью, но не твоим безрассудством!
– А почему бы и нет? – хмыкнул Нолан, уставившись на свою рассерженную супругу. – Ты сама воплощенное безрассудство. Сначала направилась к Томасу Морли и затеяла там ссору, не подумав о своей безопасности. Ты первая полезла на рожон! – Его голос перешел в разъяренный рев. Нолан дал выход своей ярости и обрушил ее на голову виновницы происшествия. – Я уже расстался с мыслью увидеть тебя! Что моя жизнь была бы без тебя, ты об этом подумала? – Нолан не ждал от Шандры ответа и прорычал в ее хмурое лицо: – Это был бы сущий ад. Если бы Томас и Родерик убили тебя, я бы ни за что не простил тебе, что ты оставила меня одного на земле!
Теперь Шандра знала, что зубы у Нолана целы все до одного – он приблизил к ней свое лицо, злобно оскалясь.
– Итак, ты решил дать себя застрелить, чтобы отправиться к праотцам раньше меня? – выпалила она. – Ты знал, что я могу о себе позаботиться, и все равно…
– Позаботиться о себе? – негодующе ахнул Нолан. Его раздражение окончательно прорвало плотину сдержанности. Избив Родерика, он удовлетворил свою жажду физической мести. Но ему нестерпимо хотелось завопить во все горло от гнева. Похоже, Шандра чувствует то же самое, поскольку и она выпускает пар. – Так ты залезла в колодец, чтобы обеспечить свою безопасность? – Он пренебрежительно фыркнул. – Да через минуту ты была бы мертва! Уж у Родерика бы рука не дрогнула, будь спокойна! И что ты вообще делала в этом проклятом колодце? Я думал, Родерик потащит тебя отыскивать сокровища.
– Все так и было, – парировала Шандра, пожалев, что у нее нет под рукой лестницы, чтобы подняться на уровень его лица. Она терпеть не могла, когда он грозно возвышался над ней, словно гранитная скала. – Я призналась Родерику, что золото в павильоне, но он мне не поверил, сказав, что только глупцы спрятали бы золото у всех на виду в собственном саду. Тогда я подыскала место, которое пришлось бы ему больше по вкусу. И убедила его, что мы побросали золото на дно колодца. И Родерик поверил моей лжи.
Пока Шандра и Нолан наскакивали друг на друга, как бойцовые петухи, Дафф и Эйвери расположились неподалеку и наблюдали за ними с облегчением и удивлением.
– Ты думаешь, этот брак будет счастливым? – усмехнулся Эйвери. – Они же грызутся как кошка с собакой с самого первого дня.
Дафф смотрел на свою всклокоченную дочь, которая стояла, расставив ноги и подбоченившись, и что-то выкрикивала в искаженное яростью лицо Нолана. Кривая ухмылка промелькнула на его лице.
– Непременно, – предсказал он. – Одни супружеские пары наслаждаются покоем, а другие, как Шан и Нолан, полны жизни и огня и просто не могут обойтись без перепалок. – Он негромко рассмеялся. – Но в то же время они влюблены без памяти. Просто они по-своему выражают свою любовь. Если бы они не боялись потерять друг друга, то не стали бы теперь обмениваться тумаками, когда опасность миновала.
Дафф не торопясь слез с лошади и привязал ее к экипажу Эйвери. Плюхнувшись на сиденье рядом со своим закадычным другом, он махнул рукой в сторону особняка, стоявшего на холме.
– Поедем-ка домой и поднимем повара с постели – пора завтракать, а заодно сообщим Джонике, что все в порядке. – Он оглянулся на ссорившихся супругов и снова ухмыльнулся. – Когда Нолан и Шан вопят друг на друга, им не требуются слушатели. В конце концов за ссорой следует примирение, и я не хотел бы им мешать в этот момент.
Эйвери скрыл смешок, притворно закашлявшись, натянул поводья, и экипаж покатил в гору.
– Да, не стоит никого смущать, – заявил он, с улыбкой покосившись на Даффа.
Бросив последний взгляд на неистовую парочку, Дафф поудобнее уселся на сиденье. Вряд ли надо будет готовить завтрак для Нолана и Шандры. Прекрасно зная обоих, он понимал, что они теперь вернутся не раньше ленча. Ах, молодость, молодость! – подумал он со вздохом. Вот если бы ему сейчас снова было двадцать лет…
Экипаж укатил незамеченным, а Нолан уставился в перепачканное грязью лицо Шандры, на котором сверкали голубые глаза. Она все еще бранила его на чем свет стоит, но весь гнев его куда-то улетучился, как только он осознал, почему так разозлился на нее. Она ведь его сокровище. Эта дерзкая взбалмошная плутовка превратила его жизнь в путешествие по собственной душе, которого ему так не хватало. Она – редкостный дар, научивший его сердце любить, а душу – страдать. Он чуть не потерял свое сокровище любви и поэтому был вне себя от ярости. Справиться с неукротимой духом, любознательной Шандрой можно только одним способом – любить ее, принимать ее такой, какая она есть, и радоваться тому, что судьба так щедро тебя вознаградила.
С Шандрой он не узнает скуки – ему не нужно будет гнаться за приключениями и новыми ощущениями, чтобы проверить свои силы. Шандра и так довольно часто подвергает его всевозможным испытаниям. Оба они независимы, упрямы и, вероятно, будут время от времени ссориться. Но Шандра того стоит. Нолан ни за что не был бы счастлив с другой. Он это твердо знает. Теперь у него не будет других женщин. Шандры ему хватит на целую вечность.
– И если ты снова выкинешь что-нибудь подобное, Нолан, я застрелюсь! – услышал Нолан конец гневной тирады Шандры. – Родерик мог разнести твою голову на куски, если бы ТЫ замешкался хоть на секунду. – Она перевела дух, грудь ее бурно вздымалась. – Святители Господни, я не хочу стать вдовой в двадцать один год. Ты единственный и неповторимый. Да я бы и не хотела никого другого, – добавила она со страстью. – Мог бы и обо мне подумать, Нолан!
Изумрудные глаза взглянули на нее из-под длинных черных ресниц. Знаменитая улыбка, от которой Шандра мгновенно забыла свой гнев, скользнула по его чувственным губам.
Шандра таяла, как снег под солнцем, – так было всегда, когда он одаривал ее своим обаянием. Все позади – и ужас от сознания того, что она больше не увидит Нолана, и Родерик, целившийся в него из мушкета.
– Если у тебя все, я хочу тебе кое-что сказать. – Он снова окинул ее жарким взглядом.
