— Очаровательное заключение. — Квентин поцеловал ее переносицу. — И тебя это расстраивает?
— Нет. — Глаза Бранди сияли. — Как и обещала Памела, с взрослением приходят другие увлечения и занимают место прежних. И я нахожу, что новые увлечения гораздо интереснее своих предшественников.
— Согласен. — Квентин с хитрой улыбкой оглядел глухой лес. — Но по мнению большинства, твой скандальный подход к этим новым увлечениям делает их еще более недамскими, чем те, что были до них.
— Вот как? — Бранди вопросительно приподняла тонкую бровь, но было видно, что слова мужа не произвели на нее должного впечатления. — Кто все-таки выдумал эти дурацкие правила?
Квентин оставил шутки.
— Несчастные души, ни разу не изведавшие великолепия красоты, которую мы только что познали, — с серьезным видом ответил Квентин. — Красоты, которую я намерен сохранить навсегда.
— Квентин… — Сомнение омрачило лицо Бранди. — Не обещай…
— Навсегда, солнышко, — с жаром повторил он. — Клянусь не столько тебе, сколько себе самому. Мы обсудим с тобой эту клятву, как только закончится расследование. А пока даю тебе слово. — Он нежно коснулся губами ее губ. — Навсегда, моя красавица жена.
Сверху упало что-то острое и ударило Квентина по голове, нарушив торжественность момента.
— Какого черта… — Он дернулся и сел, потирая занывшую макушку и зло оглядывая дерево над головой.
С ветки на него серьезно смотрел Ланселот, поблескивая глазками.
— Полагаю, наша романтическая интерлюдия закончилась, — решила Бранди, бросив недовольный взгляд на ветку. — Ланселот, как видно, оказался еще большим собственником, чем я предполагала.
— Если бы он не спас тебе жизнь, я бы прикончил его, — пробурчал Квентин, поднимаясь с земли и натягивая одежду резко и зло. — Проклятый грызун!
— Ланселот по-своему напомнил нам, что в беседке нас ждет работа. — Бранди тоже поднялась и оделась. — Кроме того, муж мой, — прошептала она, протягивая ему нож и глядя в глаза, — мы теперь вместе навсегда.
На лице Квентина отразилось глубокое переживание.
— Ты права, солнышко. — Он заложил нож за высокое голенище, затем наклонился и, подобрав пистолет жены, точно так же заложил ей в сапог. — Навсегда.
Выпрямившись, он заметил, что глаза Бранди горят волшебным светом, и почувствовал угрызения совести.
— Милая, ты уверена, что хочешь сейчас продолжить изучение бухгалтерских записей?
— Уверена. — Бранди потянулась к мужу и помогла ему застегнуть рубашку. — Кроме удовольствий взросление приносит и обязанности. — Она прижала ладонь к его губам. — Пошли в беседку.
Десять минут спустя они уже сидели на белой скамье с резной спинкой, разложив вокруг себя записи.
— С чего начнем на этот раз? — спросила Бранди. — Мы рассмотрели каждую совместную сделку папы и Кентона за последние полгода. Не нашли ни одного расхождения.
Квентин хмуро уставился в документы:
— Я уже говорил, что не надеялся их найти. Не забывай, все отцовские книги после его смерти попали в распоряжение Дезмонда. Насколько я знаю, брат имел к ним доступ и до этого. Как бы там ни было, ему известно, что в них. И можешь не сомневаться, будь в этих записях хоть одно несоответствие, он никогда не позволил бы нам взглянуть на них.
— Тогда что же мы ищем? — расстроилась Бранди.
— Какую-нибудь мелкую деталь. Такую тонкую, что Дезмонд не сумел заметить. Пока я даже не представляю, что это может быть. Сначала я должен увидеть ее. — Брови Квентина сошлись на переносице. — Меня неотступно гложет другое. То, что во время утренней стычки выболтал Дезмонд.
— О смерти Кентона?
— Нет, о решении отца изменить завещание.
— Судя по словам Дезмонда, завещание осталось без изменений. Он убедил Кентона оставить эту идею.
— Это объяснение Дезмонд дал нам после того, как взял себя в руки и немного одумался. Однако во время своей тирады он сформулировал фразу немного по-другому.
— Я помню, — кивнула Бранди. — Мне тоже не понравилось его утверждение, что он предпринял шаги, чтобы не было никакого нового завещания. Вот почему я попросила его объяснить, что он имеет в виду.
— Чаще правда выплывает наружу во гневе, только ложь сочиняется в спокойном состоянии, поэтому давай предположим, что вспышка Дезмонда выдала его истинные действия. Какие же «шаги» он мог предпринять, чтобы не допустить изменения завещания? — Квентин принялся загибать пальцы. — Насколько я понимаю, у Дезмонда было три возможности: заставить отца замолчать, переубедить его или вынудить отступить от своих принципов.
— Заставить его замолчать? Мне кажется, мы с тобой договорились, что Дезмонд не убивал Кентона. Ты что, передумал?
— Нет. Я все еще верю, что брат не способен на такое неслыханное насилие, как убийство, особенно если речь идет об отце. Поэтому первый вариант отпадает. Давай подумаем о втором. Ты действительно думаешь, что Дезмонд, которого не отличают ни нравственность, ни компетенция, мог повлиять на отца в таком важном вопросе, как передача имущества?
— Нет, конечно, не мог. Но это не значит, что Кентон, фанатично преданный семье, не согласился бы отложить на время свое решение в надежде, что Дезмонд изменится.
— Дезмонд — и вдруг изменится? Через тридцать семь лет? Отец, возможно, чересчур сильно был предан семье, но он не был глуп и трезво смотрел на вещи. Если его вера в Дезмонда была подорвана, как говорит Бентли, и если желание переделать завещание родилось во время последней громкой ссоры, почему тогда он снова передумал и поставил под угрозу все свое состояние? Неужели только для того, чтобы умиротворить Дезмонда?
— Ты меня озадачил, — вмешалась Бранди, вопросительно наклонив голову. — Какая ссора? Что тебе рассказал Бентли? Это имеет какое-то отношение к тому, что Дезмонд вопил сегодня утром?
Квентин сдержанно кивнул:
— Очевидно, отец и Дезмонд поспорили, причем серьезно, за несколько дней до катастрофы. Бентли услышал крик — не мог не услышать — и понял, что ссора серьезная. Особенно в свете того, что сразу после нее отец велел Бентли вызвать в Колвертон Хендрика, чтобы срочно изменить завещание.
Глаза Бранди округлились от удивления.
— Кентон вслух высказал свое намерение в присутствии Бентли?
— Да. И Хендрик приехал на следующий день.
— Ты интересовался у мистера Хендрика, что произошло во время его встречи с Кентоном?
— Конечно. Судя по словам Элларда, отец хотел изменить только пункт, касающийся Изумрудного домика. Но Эллард отговорил его. Тогда я внимательно просмотрел все документы в отцовской папке, что хранится в конторе. В ней не было ни одного упоминания об измененном завещании, как не было ни черновика, ни какого-либо неподписанного документа — кроме стандартного соглашения с Эллардом.
