Однажды, жарким августовским утром, в крепость Абдула Рахима приехал Акбар-хан. Аннабель в это время в саду учила детей постарше говорить на фарси. Но тут появился Мохаммед Шах-хан и сообщил, что сирдар вызывает ее к себе.
Сначала Аннабель охватила паника. Чего он хочет? Акбар-хан отверг ее, причем таким манером, что это исключало всякую возможность возобновления их былых отношений. И вдруг ее ослепила вспышка прозрения.
Вот что тревожило ее, словно нарыв или неисцеленная рана, которая кровоточит и болит при каждом движении. Только Акбар-хан может закрыть эту рану… и тогда Аннабель уйдет от него – свободно и беспрепятственно.
В каком же облике она предстанет перед ним – Айши или Аннабель? Айшу Акбар-хан отверг, а с Аннабель он, в сущности, не знаком.
Она почувствовала на себе взгляд Кита. Он стоял рядом с лейтенантом Акбар-хана, и его молчание было красноречивее всяких слов. Она вышла замуж… и Акбар-хан теперь ничего для нее не значит… или это не так?
– Подождите несколько минут, я должна привести себя в порядок, – сказала Аннабель Мохаммед Шах-хану, поднялась с каменной скамьи и быстро вошла в дом.
Кит последовал за ней в прохладный полумрак гарема.
– Аннабель, ты не обязана ему подчиняться.
– Ты сам знаешь, что должна. – Она шагнула в комнату, где, кроме них двоих, жили еще две семьи. – Мы все по-прежнему его пленники.
– Но у Акбар-хана больше нет прав на тебя, – возразил Кит. Он стоял в дверях, стараясь держаться подальше от Аннабель, так как боялся голосом или выражением лица выдать себя: Кит страстно желал, чтобы она отказалась выполнить приказ. – Если он хочет обсудить какие-то дела, связанные с заложниками, пусть вызовет Шелтона.
Аннабель обернулась к нему.
– Кит, я должна пойти. – Она с трудом подбирала слова, стараясь выразить свои мысли так, чтобы не напугать Кита. – Не думаю, что Акбар-хан будет предъявлять права на меня. Но между нами осталось что-то недоговоренное, я чувствую это. И хочу послушать, что он скажет.
– Очень хорошо. Должна так должна, – ровным голосом ответил Кит. – Но ты моя жена, и я настаиваю на своем праве пойти к нему с тобой.
Аннабель нахмурилась, ее лоб прорезала глубокая морщина.
– Но это же абсурд. Акбар-хан не сделает мне ничего плохого. Чего ты, собственно, боишься?
Как он мог сказать ей то, в чем страшился признаться себе сам? Кит еще не был уверен в Аннабель, в том, что узы, связывающие их, неразрывны. Они не успели понять это, у них было мало времени, чтобы изучить друг друга, создать прочные отношения и строить общие планы на будущее. Господи, да ведь вообще неизвестно, стоит ли это делать, можно ли рассчитывать, что такие планы реальны! Соединившие их цепи выковались в адском огне страсти. А что, если металл поостыл и стал хрупким под ледяным дыханием повседневности?
Кит направился к выходу.
– Поступай как хочешь.
– Да, я тоже так думаю, – тихо промолвила Аннабель. – Можно я возьму твой шарф?
Кит круто развернулся, от его глаз повеяло зимней стужей.
– Нет, нельзя! Моя жена не пойдет с закрытым лицом к какому-то там туземному царьку!
Аннабель прикусила губу.
– Кит, я просто хочу соблюсти приличия. Эта страна – родина Акбар-хана, и здесь существуют свои обычаи. Если бы феринге с самого начала приняли это как должное, то не случилось бы того, что случилось.
– Иди к Акбар-хану, Аннабель, если так надо, но ты пойдешь к нему как феринге… как моя жена… с открытым лицом и высоко поднятой головой. Можешь быть предельно вежливой, но вести себя ты должна как англичанка. Если нет – между нами все кончено. Навсегда.
Кит не сомневался в своей правоте, говоря это, и все же его взяла оторопь от страха. Аннабель же побелела как мел, услышав такой ультиматум, в ее темно-зеленых глазах вспыхнуло изумление. Не вымолвив более ни слова, Кит вышел из комнаты.
Аннабель еще долго стояла неподвижно и слушала, как с унылым скрипом раскачивается дверь. Если Акбар-хан по-прежнему обладает властью над ее душой, значит, пора выяснить это наверняка… и освободиться от него. Да, Акбар-хан превратил ее из ребенка в женщину – на этом-то и зиждилась его власть. А еще Аннабель испытывала чувство зависимости, страха… и, конечно, привязанности. Вот этот сплав эмоций накрепко и привязал ее к Акбар-хану. Но Кит прав: надо разобраться в себе, изгнать из своей души женщину, созданную сирдаром… и пусть она станет сама собой… свободно и беспрепятственно.
Причесавшись, Аннабель вышла в сад, где поджидал лейтенант.
– Я готова.
Кит стоял в тени можжевелового дерева и наблюдал за Аннабель. Она шла по саду плавной походкой, которая так очаровала его с первой же их встречи. Волосы, не заплетенные в косу, сверкали на солнце. Голова была гордо поднята. Кто же победит?
Лейтенант открыл дверь в приемный зал. На полу уютной комнаты лежали шелковые ковры, вдоль стен, увешанных гобеленами, стояли диваны, с которых уже сняли чехлы. Акбар-хан сидел возле окна. Не опуская головы, Аннабель медленно приблизилась к нему. Ярко-голубые глаза сирдара не упустили ни одной детали в ее новом облике.
– Мандех набаши, Акбар-хан.
– Салаамат баши, Айша.
– Ты выглядишь неважно, – тихо сказала она.
– Я устал. А как ты? Тебе не надоело жить с теми, кто близок тебе лишь по крови? Ты ведь не одна из них.
– Нет, я одна из них.
– А… – Хан пригладил бородку. – Так ты обрела счастье с Рэлстоном-хузур?
– Насколько это возможно в столь зыбкой ситуации, – честно ответила Аннабель и примостилась у его ног на оттоманке, словно ничего естественнее и быть не могло. Да так оно, в сущности, и было.
– Англичане хотят стянуть все силы и двинуться на Кабул из Кандагара и Джалалабада, – сказал Акбар-хан. – Война скоро закончится. Мы уже изгнали из столицы сына шаха Шуджи, так что английские марионетки лишились трона. Полагаю, в Кабуле вскоре начнутся переговоры… и в конце концов англичане уйдут из нашей страны. – Его рот скривился в усмешке. – Хотя, я уверен, перед этим они захотят взять небольшой реванш.
– А что же будет с нами?
– Я не собираюсь причинять вред заложникам, – ответил Акбар-хан, пожав плечами. – Может, их освободят свои, а может, нам придется отпустить пленников. Там посмотрим.
– Ты говоришь «их»… А как же я? – нерешительно спросила Аннабель.
– Ах, Айша, нелегко избавиться от старых привычек. Ты больше не принадлежишь мне. Но я вот что тебе скажу. – Наклонившись, он взял ее за подбородок и повернул лицом к себе. – Ты никогда не станешь настоящей феринге.
– Значит, я должна найти собственное место в жизни.
Он кивнул.
– «…про «я» и «ты» порою шепчут…»
