«Как не вовремя он появился!» — подумала Джоселин. Она так надеялась, что Роберт утихомирится, а теперь, когда Белавур вновь перешел к нему, надежда эта безвозвратно угасла. У Роберта появился стимул продолжать войну.
Путешествие, начатое на рассвете и закончившееся глубокой ночью, далось Джоселин особенно тяжело. И поутру, когда она увидела голубую ленту Темзы, омывающей изумрудно-зеленые берега, a вдали, на той стороне, белокаменный, выстроенный из известняка город Уоллингфорд, красота природы не доставила ей радости. Наоборот, ей стало еще тревожнее на душе.
Темза за первый летний месяц обмелела. Хорошему коню не составляло труда переплыть глубокое место, а всаднику — добраться до лагеря короля Стефана.
Роберт украдкой поглядывал, как его боевые друзья на том берегу разжигают костры и подкрепляются своими скудными запасами. Если б он крикнул, позвал кого-то из них, они бы откликнулись, но его зов услышала бы и охрана, и тотчас это дошло бы до принца Анжу.
Молодой сквайр Томас, как бы прогуливаясь, ненароком приблизился к де Ленгли. Джоселин услышала взволнованный шепот. Томас и Роберт переговаривались, явно что-то замышляя. Она сделала незаметный шажок… еще один. До ее обостренного слуха донеслось:
— Я вызвался искупать в реке лошадей вашей охраны… У воды растет колючий кустарник. Если я подсуну занозы под седла…
— …то когда на них взгромоздятся всадники, — подхватил Роберт, — воображаю, как лошади взбрыкнут и взбесятся и какой будет переполох. У тебя светлая голова, Том. Только не жди, когда это произойдет. Ведь они могут догадаться, и твоей умной голове не поздоровится. Переправляйся на ту сторону сразу же и разыщи там эрла Йорка или де Люси. Любой из них примет тебя из уважения ко мне.
Мальчик кивнул и беспечной походкой удалился.
От Джоселин не укрылось, как изменилось настроение Роберта, как преобразилось его лицо.
— Не можете устоять перед искушением, милорд? — спросила она, притворно улыбнувшись.
— Да, мадам!
— Что ж, я готова последовать за вами.
Де Ленгли с сомнением посмотрел на жену. Она была бледна, на шее ее вздрагивала жилка.
— У нас не будет времени на раздумья, любимая. Мы должны бежать сразу же, как только помчится по лагерю табун. Справитесь ли вы с тем, что нам предстоит? Едва мы сделаем первый шаг, как пути назад уже не будет.
— Вам незачем мне это объяснять и незачем выяснять, по силам ли мне следовать за вами. Где вы — там буду и я!
Роберт нахмурился, терзаясь сомнениями. Все зависело от того, насколько они будут расторопны и решительны в первые минуты после возникновения в лагере паники. Дальнейшие их действия спланировать было невозможно, оставалось полагаться лишь на милость Божью.
— Я не думаю, что они станут осыпать нас стрелами, — пробормотал Роберт неуверенно. — Ведь Генри не раз заявлял, что печется о моем здравии. Однако, если со мной что случится, ты не останавливайся, прошу тебя, Джоселин. Не возвращайся обратно. Я хочу, чтобы ты перебралась за реку, подальше от Генри Анжу и Брайана. Обещай мне! Если меня не будет, Джеффри и Аймер оградят тебя от всех опасностей. Ты поняла меня, любимая?
Она кивнула, устремив на мужа взгляд широко раскрытых, горящих преданностью глаз. Никогда еще он не испытывал такого страстного желания расцеловать ее, заключить в объятия, признаться в том, как она дорога ему.
— А если… — Он с трудом проглотил комок, застрявший в горле. — А если они тебя догонят и схватят, я все равно не остановлюсь. Я пойду до конца. Только так я смогу выручить тебя потом. Генри не захочет, чтобы я принял участие в сражении. Уверен, что мне удастся уговорить его на обмен, согласившись вновь стать пленником.
Джоселин сжала его руку.
— Не надо думать о худшем.
Все же Роберт поцеловал ее на глазах у всех. Это мог быть последний в их земной жизни поцелуй. Он любил ее в этот момент так, что ему казалось, будто Джоселин вынула сердце из его груди и держит в своей трепетной руке.
Он вскинул голову и произнес по возможности убедительно:
— Да! Будем надеяться и верить.
Полчаса прошло в ожидании. Для Джоселин это были, может быть, самые худшие минуты в ее жизни. Она страшилась и подумать о том, как с ними поступит Генри, если их предприятие не удастся и они вновь попадут в его руки.
Но вот стражники подвели к ним освеженных купанием и заново оседланных лошадей.
Роберт подсадил ее на коня и шепнул:
— Ради своего спасения скачи во весь опор, любимая. И знай, что ты сделала меня счастливейшим человеком на свете.
Он тут же поспешно сам вскочил в седло жеребца, принадлежащего лорду Честеру. Охранники, чуть запоздав, тоже взгромоздились на лошадей.
Хотя Джоселин и ожидала увидеть нечто подобное, но от зрелища, которое развернулось перед ее глазами, у нее перехватило дыхание и сердце чуть не остановилось. Как по сигналу, лошади охраны все разом обезумели, когда сотни фунтов мяса, костей и железных доспехов всей тяжестью надавили на заботливо размещенные Томом под седлами колючки терновника. Животные оглашали пространство бешеным ржанием, взбрыкивали, лягались, метались из стороны в сторону, сталкивались, крутились на месте, разрывая копытами землю, подымая тучи пыли и стряхивая с себя всадников. Все, кто был рядом, в страхе разбегались. На пленников никто не обращал внимания. Про них забыли.
Роберт вонзил шпоры в своего скакуна, опрокинув наземь ударом кулака ближайшего охранника, преграждавшего ему путь. Они с Джоселин пустились галопом через взбаламученный лагерь.
Джоселин низко пригнулась к холке коня, понукая его и пытаясь не отставать от летящей впереди фигуры де Ленгли. Люди разбегались при их приближении, что-то крича. Людские вопли вместе с лошадиным ржанием слились в общий режущий слух, но невнятный рев.
Река была уже близко, холодная, чуть подернутая рябью от набегавшего ветерка. На быстринах она ослепительно сверкала. Травянистый берег круто обрывался к воде.
Конь Роберта напрягся, уперся задними ногами, вбирая в себя дополнительную силу, вытянулся для прыжка и, пролетев по воздуху несколько ярдов, упал на воду, взметнув по бокам могучие фонтаны брызг.
Теперь настала очередь Джоселин. Она почувствовала, что конь ее колеблется. Уже приготовившись к прыжку, он вдруг передумал, попытался остановиться, хотя было уже слишком поздно. Эта остановка сыграла роковую роль. Джоселин рвануло вперед, перекатило через лошадиную шею. Проклиная неразумное растерянное животное, она хваталась за все возможное — узду, гриву, — чтобы избежать падения.
Но тут мягкая рыхлая почва на краю берега осыпалась, и оба — и Джоселин, и конь — вниз головой окунулись в реку.
