Возвратясь домой, он позвонил, чтобы послать слугу своего Хешама справиться о мушире. Каково же было удивление Мурада, когда вместо ожидаемого слуги явился новый, до сих пор служивший только внизу, в комнате чиновников.
– Где Хешам? – спросил принц.
– Хешама во дворце нет, ваше высочество.
– Нет во дворце? Так где же он?
– Час тому назад его увез Магомет-бей.
Мурад знал теперь, где был Хешам. Враги нашли нужным удалить от него верного слугу.
– Как тебя зовут? – спросил он нового слугу.
– Махмед, ваше высочество.
– Ну что, как больной мушир?
– Он, ваше высочество, сейчас скончался.
– Умер! Так Изет умер?
– Он лежит холодный и бездыханный.
– Сделан ли уже доклад о его смерти в сераль?
– Час тому назад мушир Изет через Магомет-бея послал за имамом и передал ему свою предсмертную волю, – отвечал новый слуга Махмед.
– А остальная прислуга еще во дворце?
– Только самое небольшое число, все остальные отпущены и заменены новыми.
В эту самую минуту в коридорах раздались шаги и голоса. Казалось, словно кто плачет. По временам ясно слышалось слово «Аллах» в связи с одним из девяносто девяти прозвищ его, сопровождаемых вздохами и стонами.
– Что там такое? – спросил принц.
Махмед вышел из комнаты и сейчас же вернулся назад.
– Слуги имама уносят мертвого мушира, – доложил он.
– Скоро же все это делается! Впрочем, мне это очень приятно! – сказал Мурад. – Кто ведет их?
– Имам.
– Как может имам отважиться на это?
– Он с провожатым.
– С каким провожатым? – сердито спросил разгоряченный вином Мурад.
– С новым муширом, ваше высочество, который займет место умершего.
– Как его зовут?
– Девлет Чиосси, ваше высочество!
– Мне помнится, мушир этот служит в серале? Позови его ко мне!
Махмед поспешно вышел, а Мурад в ожидании мушира уселся на диван. За тем на пороге комнаты показался новый шпион принца. Изет умер, но в лице этого Чиосси нашелся еще более ревностный и внимательный наблюдатель за каждым шагом принца.
Мушир Чиосси был уже немолод. Он был одет в блестящий мундир. Физиономия его выражала скрытость и лукавство. Он вошел в комнату и с низким, почтительным поклоном остановился перед принцем.
– Ты послан ко мне во дворец? – спросил Мурад.
– Если ваше императорское высочество согласны, – отвечал мушир с особенным язвительным ударением, – я займу место так скоропостижно умершего мушира Изета!
– Кто прислал тебя сюда?
– Я явился сюда по приказу, который только что передал мне Магомет-бей!
– Здешняя служба, мушир, очень опасна, наперед говорю тебе это! Кто не может переносить подаваемых мне кушаний, пусть лучше отказывается от нее заранее, – сказал Мурад с явной насмешкой. – Мушир Изет служит примером тому, как быстро схватывает колика даже здорового человека и только после одного кушанья!
– Я уверен, ваше высочество, что мушир Изет был болен еще до получения приказания откушать блюдо, которое, быть может, было ему противно.
– Тогда я советую тебе в случае, если ты также не совсем здоров, лучше не брать этого места, – продолжал принц. – Знай, что и ты всегда будешь обедать со мной и прежде меня отведывать все подаваемые мне блюда!
Чиосси поклонился со злобной улыбкой.
– Вашему императорскому высочеству остается только приказать, – отвечал он. – Я чувствую себя вполне здоровым и высоко ценю честь обедать за одним столом с вашим высочеством!
– Знает ли султанша Валиде об этом неожиданном происшествии?
– К сожалению, я не могу ответить на этот вопрос, ваше высочество! Я сейчас только узнал о скоропостижной смерти мушира Изета и получил приказ поспешить сюда, чтобы велеть вынести покойника и занять место мушира.
– Тебе известно, почему сменили мою прислугу?
– Вероятно, ее в чем-нибудь подозревают.
– Сменили и камердинера моего Хешама!
– Должно быть, это произошло из-за сегодняшнего несчастья, ваше императорское высочество, другой причины я не знаю!
– Мне вовсе не нравится эта перемена!
– Часто доверяют слуге, который вовсе не заслуживает доверия, а, напротив, только злоупотребляет им!
– Я желаю снова взять Хешама!
Новый мушир зловеще пожал плечами.
– Очень жаль, что не могу исполнить желания вашего императорского высочества, – отвечал он, – насколько я слышал, слуги Хешама нет уже больше в живых.
– Так его убили потому, что он нравился мне? – сказал принц Мурад.
– Если ваше высочество недовольны новым камердинером Махмедом, то вашему высочеству стоит только всемилостивейше уведомить меня, и он будет сменен.
– Так бедного Хешама действительно заставили поплатиться своей жизнью за смерть мушира, в которой он совершенно невинен, – продолжал Мурад, не обращая внимания на слова Чиосси. – Мне теперь все равно, кто бы мне ни служил, каков бы ни был следующий камердинер, я не могу удостоить его своим доверием, не подвергая его жизнь опасности. Я очень хорошо понимаю это теперь.
– Как я уже сказал, люди эти не всегда заслуживают подобного доверия, ваше высочество. На Хешаме лежит подозрение, что он не совсем невинен в смерти мушира.
– Ступай, объяви всем им, что это ложь, Хешам стоит выше подобного подозрения. Но они воспользовались смертью мушира, чтобы взять его у меня и лишить жизни за его верность. В моих глазах он стоит в тысячу раз выше иного визиря или паши, который, под личиной верности и преданности, ловко умеет набивать свои карманы. Хешам же умер бедняком, он даже не брал от меня жалованья.
– Быть в мелочах бескорыстным не так трудно, и, – с многозначительной улыбкой заметил мушир, – он не брал жалованья, зато, может быть, он тем более умел вознаграждать себя.
– Ты потому так думаешь, что так поступает большинство в нашем государстве, ты думаешь, что недуг этот так заразителен, что уже не найдется более ни одного слуги, который бы не воровал и не обманывал, не наживался бы вымогательством при всяком удобном случае. Так знай же, что невинно пострадавший сегодня Хешам был образец бескорыстия. Я хочу воздать ему теперь, после смерти, добрую память – он был честный человек. Одно это ставит его выше другого мушира, паши и визиря.
Чиосси менялся в лице от едва сдерживаемой им злобы при этих намеках.
– Нет ли у вашего высочества еще поручения для меня? – спросил он дрожащим голосом, едва владея собой. – Выслушивать похвалы слуге вовсе не входит в мои обязанности.
– Мушир, я приказываю тебе, чтобы на его надгробном камне была сделана надпись: «Он был честный человек», это лучше всякого саркофага. Еще вот что: у Хешама осталась жена и малолетние дети, я желаю, чтобы они каждый месяц получали по нескольку сот пиастров из моей казны! Теперь ступай, я хочу спать. Прикажи новому камердинеру Махмеду принести мне к ночи стакан шербета.
