Его слабую улыбку озарил холодный голубоватый свет луны. Он взглянул на свое наследство, серьгу, и положил ее на подоконник.
— Ты думаешь?
— Да. — Она положила руки ему на грудь, и он обнял ее за талию, сплетя пальцы на ее пояснице. — Декер!
— А?.. — Он почувствовал ее нерешительность и попытался представить себе, что же могло заставить Джонну так медленно и тщательно выбирать слова. — Что такое?
— Эти твои сны… Я думаю…
— Да?
— Ведь до Рейчел были другие. То есть я говорю не о снах, а о людях, которых ты тоже не смог спасти. Твою мать и отца. Ты был рядом, когда их убили разбойники. И еще Мер и Джимми Грумз… ты видел, как их повесили. — Голос ее замер. Она смотрела на его безжизненное лицо, на глаза, холодные, как лунный свет, на улыбку — загадочную и странную.
Декер думал, что она добралась до самой сути, до самого сердца. Последние шесть недель его сны были полны тревожными видениями. Он искал в толще ледяной воды не только Рейчел, но и свою мать, и Мер, и отца, и Джимми. Он был совсем близко к их протянутым рукам, но никак не мог до них дотянуться. Ему казалось, что они зовут его по имени и голоса их звучат очень ясно.
— Но, Декер, ведь ты спас Мерседес и Колина и десятки других людей, чьи имена тебе так и остались неизвестны. — Она провела пальцем по его губам. — Ты спас меня.
Декер покачал головой. Джонна провела пальцем по его щеке, по подбородку, потом палец замер у основания шеи.
— Ты ошибаешься, — сказал он.
— Нет, не ошибаюсь. Ты спас меня! От Гранта и от меня самой. — Джонна привстала на цыпочки. Потерлась губами о его губы. — Вы нужны мне, капитан Торн. Вы даже представить не можете, как вы мне нужны!
Декер поцеловал ее. Губы ее раскрылись навстречу поцелую, и спустя минуту, когда Декер отстранился, они все еще были влажными и приоткрытыми.
— Приятно это слышать, — сказал он. Она улыбнулась:
— Я хочу спорить с тобой и хочу смеяться с тобой.
Он не возражал против того, что на первое место она поставила спор.
Он усмехнулся с довольным видом, но она не обратила на это внимания.
— И мне нужно видеть твою насмешливую улыбку, когда я вдруг оторвусь от какого-либо дела и увижу, что ты на меня смотришь.
— Насмешливую?
«Вот и теперь она насмешливая, — подумала Джонна. — Легкая и насмешливая». От этой улыбки ее всегда охватывала дрожь.
— Мне нужно видеть тебя, когда я просыпаюсь, и перед тем, как я засыпаю.
— О, Джонна! — Он склонил голову и прижался лбом к ее лбу.
— И это не самое главное, Декер. Самое главное, что мне нужно, — это любить тебя, Декер. — Она обхватила его лицо ладонями. Губы их были близко-близко. — Позволь мне успокоить тебя, — прошептала она. — Когда у тебя бывают кошмары, зови меня.
Декер взял ее на руки и сел вместе с ней в большое кресло. Она обвила руками его шею, положила голову ему на плечо. Некоторое время в спальне слышался только треск горящих поленьев и тиканье часов на камине.
— Как ты думаешь, она его любила? — спросила Джонна. — Я имею в виду Рейчел. Любила она Гранта?
— Я не знаю.
— Время от времени мне видится ее лицо. Каким оно было, когда она обнимала Гранта. Горе ее было так глубоко… Наверное, она когда-то любила его.
Декер тоже помнил лицо Рейчел, но у него это лицо вызывало совсем другие чувства.
— Если она любила, то не того человека, каким он был, а того, каким он мог бы быть. — Он погладил Джонну по волосам. — Она хотела, чтобы мы его убили. Я тогда этого не понял, но потом, когда уже было слишком поздно, до меня дошло: именно это она пыталась объяснить мне. И я думаю, что она заранее решилась на это. Шеридан знал о бумагах, которые я взял из его стола. Ни ты, ни я не говорили об этом. Узнать о них он мог только от Рейчел. Она показала их Гранту, чтобы вызвать у него какую-то реакцию, и забрала их обратно. Она вела себя как ребенок, бросивший камень в пруд. Она начала действовать, не зная, что может произойти дальше. А потом события стали неуправляемыми. Когда она увидела Грэма в этом доме — а она думала, что это Сокол, — Рейчел поняла, что ей нужно действовать. Вряд ли она хорошо продумала все свои действия.
— Она не выдала нас, — сказала Джонна. — И я думаю, она никогда не сделала бы этого.
Пальцы Декера все еще перебирали шелковистые волосы Джонны. Веки ее постепенно опускались, щеки зарумянились.
— Я хотел кое-что сказать тебе, — проговорил он негромко.
— О Рейчел?
— Нет, не о Рейчел. О тебе.
Она потерлась щекой о его грудь, как очаровательный котенок.
— Ммм?
— Ты — жена очень богатого человека.
Она улыбнулась, не открывая глаз:
— Потому что ты держишь меня в объятиях?
— И поэтому тоже, — согласился он. — Но ты должна знать, что несколько лет назад Колин кое-что выделил мне.
Джонна подняла бровь и насмешливо посмотрела на Декера:
— Кое-что? Ты имеешь в виду доверенность на управление имуществом?
— Я имею в виду Роузфилд.
Джонна заморгала, раскрыла рот, но не смогла проговорить ни слова. Декер поднял пальцами ее подбородок и закрыл ей рот поцелуем. Руки Джонны, обвивавшие его шею, опустились.
— Ты мог бы сказать мне об этом, — произнесла она спустя некоторое время.
— Титула у меня нет, — Декер пожал плечами, — а без титула и говорить, в общем, не о чем. Графский титул принадлежит Колину.
Джонна прекрасно понимала, почему он не говорил ей об этом.
— Наверное, я заслужила этот небольшой сюрприз, — сказала она. — Хотя странно, что Колин и Мерседес не выдали твоей тайны.
— А они почти выдали ее. Я просил их не делать этого. Дело не в том, что я не хочу жить в Роузфилде. Об имении заботится управляющий Колина. Я сказал Колину, когда он передал мне Роузфилд, что передам его Грейдону, если мы его найдем.
— А теперь, когда у тебя есть богатая жена, тебе эта лишняя ноша ни к чему.
Декер усмехнулся:
— Вот именно.
— Но все же, — тихонько сказала Джонна, — можно было хотя бы намекнуть.
Грудь Декера затряслась от тихого смеха. Он тронул щеку Джонны и поцеловал ее в лоб.
Джонна уютно устроилась у его широкой теплой груди.
— А Грэм это знает? — спросила она.
— Нет. Я держал это в тайне не только от тебя. Я никому не говорил об этом.
Это ее отчасти утешило.
— Я буду скучать по нему, — сказала она. — Он хороший друг. А ты знал, что он намеревается сообщить всем, будто Сокол — это он?
Декер покачал головой:
— Нет. не знал, пока он не сказал об этом. Наверное, эта идея пришла ему в голову в связи с ошибкой Рейчел. Впервые она услышала имя Сокол, когда мы с Грэмом хотели вызволить ее из Чарлстона. Мы вошли в комнату, где она находилась, и кто-то произнес имя «Сокол». На это имя не отозвались ни Грэм, ни я, но Рейчел решила, что речь идет о Грэме.
