Панси, заметив изменение их настроения, незаметно выскользнула из каюты и помчалась искать Мурроу.
С гневным криком Мурроу устремился в свою каюту, за ним последовал отец Орик. Велвет, однако, прекрасно защищала себя от солдат губернатора сама. Она швырнула флаконом духов в одного из них, угодив ему точно в лоб и свалив его в беспамятстве на пол.
Теперь над ним сгрудились тревожно переговаривавшиеся товарищи.
— Кто эта разгневанная молодая женщина? — спросил иезуит.
— Моя сестра Велвет Гордон, графиня Брок-Кэрнская, — ответил Мурроу, облегченно улыбнувшись. — Велвет, малышка, представляю тебе отца Эстебана Рун Орика, советника губернатора.
— Святой отец, ваши люди неуправляемы, они навели страшный беспорядок в моих сундуках. И не только это. Они еще пытались грубо приставать ко мне. Хотя я и не понимаю вашего языка, но хорошо понимаю их намерения. Я поражена! Я уважаемая дворянка, католичка, вдова в трауре!
— Примите мои извинения, мадам, а также извинения его превосходительства, от имени которого я имею честь говорить. Могу только сказать, что белые женщины очень редко попадают к нам сюда, и мои люди, будучи в восторге от вида прелестной европейской дамы, несколько переусердствовали в выражении своего восхищения.
Велвет рассмеялась ясным, теплым смехом:
— Падре, я никогда до этого не встречала иезуитов, но вы весьма достойно подтвердили их репутацию великих дипломатов.
— Я вижу в вас много общего с вашей матушкой, мадам, — ответил отец Орик и тонко улыбнулся. Потом он повернулся к Мурроу:
— Такое долгое путешествие, без сомнения, не могло не отразиться на здоровье вашей сестры, капитан. Ей и ее служанке следовало бы побыть в гостях у губернатора те несколько дней, которые нам понадобятся, чтобы уладить наше дело.
— Моей сестре хорошо и здесь, падре, а кроме того, я не вижу, какие у нас могут быть еще дела, — ответил Мурроу.
— О, зато мы видим, капитан О'Флахерти. За линией горизонта лежит в дрейфе ваша флотилия, и, до тех пор пока она не встанет на якоря здесь, в Бомбее, и не освободится от своего груза, леди Гордон останется нашей гостьей.
— Я не могу допустить этого. — Мурроу был краток.
— А я на этом настаиваю! — В голосе иезуита прозвучала сталь. — У вас и правда нет выбора, капитан. Моих солдат гораздо больше, чем людей в вашей команде.
— Но это неприкрытое пиратство, падре! — запротестовал Мурроу.
— Кому вы собираетесь жаловаться, капитан? — высмеял его иезуит. — Правительство Португалии не осудит нас за то, что мы выколотим немного денег из тех, кто спит и видит, как бы вытеснить нас отсюда, из Индии. Не можете вы, как истый католик, отказать церкви во вкладе в ее полную трудностей работу здесь, в варварской стране.
— Падре, я думаю, вам следует знать, что моя сестра — крестная дочь королевы. Она очень дорога Елизавете Тюдор.
— Английская королева ничего не значит для нас, ибо она еретичка.
— Вторая крестная мать моей сестры — королева Франции, — быстро ответил Мурроу. — Эта достойная дама также очень любит ее. Уверен, что если английская королева для вас ничто, то французская что-нибудь да значит, поскольку, если мне не изменяет память, именно во Франции находится штаб-квартира иезуитов. Хочу вам также напомнить, что наш дядя — епископ.
— Вам не следует ничего бояться, капитан. Мы не причиним вашей сестре никакого вреда, но нам нужна гарантия вашего хорошего поведения, так как вы уже успели проявить себя как весьма импульсивный человек, — настаивал отец Орик.
— Я пожалуюсь королеве, когда мы вернемся в Англию, падре! — гневно проговорил Мурроу.
— Конечно, — успокаивающе пробормотал священник и затем повернулся к Велвет:
— Возьмите с собой самые необходимые вещи. Не думаю, что вы пробудете у нас долго.
— Вы чертовски правы, она у вас долго не пробудет! — взорвался Мурроу.
— Не волнуйся, Мурроу, — сказала Велвет спокойно, — мы все равно ничего не можем сделать в этой ситуации. Я только удивлена, что мать не смогла передать тебе никакого послания до того, как мы добрались до Бомбея. Было совершенно очевидно, что если мы попадем сюда, то выкуп платить придется.
Иезуит холодно улыбнулся, но его глаза светились одобрением.
— Ваша сестра понимает правила игры, капитан О'Флахерти, гораздо лучше, чем вы, — сказал он. Велвет ответно улыбнулась отцу Орику:
— Не позаботитесь ли вы освободить мою каюту от ваших людей, падре, чтобы моя камеристка и я могли собраться? Мы вас долго не задержим.
— Время есть, графиня. Я еще должен послать за экипажем для вас. — Он поклонился и одним мановением пальца убрал солдат из каюты, оставив Пэнси, Мурроу и Велвет одних.
— Тебе нечего бояться, — начал Мурроу.
— Я и не боюсь, — возразила Велвет. — По крайней мере у меня будет возможность посмотреть город и рассказать об увиденном, когда мы вернемся в Англию.
— Ты удивляешь меня все больше с каждым днем. — спокойно заметил Мурроу. — Куда делась та истеричная молодая женщина, что села на мой корабль пять месяцев назад?
— Она стала чуть-чуть старше, братец. Смерть Алекса стала для меня ужасным ударом по многим причинам, но прежде всего из-за ее бессмысленности. Будучи вдали от всех и всего, далеко в море, где общаться можно только со стихиями, я смогла наконец прийти к согласию с самой собой, ведь теперь я могу рассчитывать только на себя, Я никогда не забуду своего замужества, каким бы коротким оно ни было. И никогда не забуду Алекса. Но пока я жива, я должна идти путем, который укажет мне Господь. Когда мы вернемся в Англию, я удалюсь в Королевский Молверн и проведу остаток своих дней с мамой и папой. Они были всем в моей жизни до Алекса и останутся со мной навсегда.
— Ты еще встретишь свою любовь, малышка, — сказал Мурроу. — Разве Робин не нашел свое новое счастье с Эйнджел? А наша мать? Разве судьба не была с ней жестока раз за разом, пока она не вышла замуж за твоего отца?
— А у меня никого другого не будет, — заявила Велвет с полной драматизма уверенностью шестнадцатилетней девушки.
И Мурроу, лучше ее разбиравшийся в жизни, не стал спорить с ней. В один прекрасный день найдется мужчина, который завоюет ее сердце.
— Я пойду на палубу и распоряжусь пополнить запасы воды, чтобы мы могли отплыть к флотилии, как только ты покинешь корабль, — сказал он ей.
Она сделала шаг вперед и крепко обняла брата. Она очень любила его, и он всегда был так добр к ней.
Вспомнив все это сейчас, в гареме Акбара, Велвет опять заплакала. До этого момента она не понимала, какую боль могут причинять воспоминания.
— Теперь я понимаю, как вы попали в Индию, — сказал Акбар, — но это же не конец. Я не хочу утомлять вас, но мне хотелось бы услышать конец вашей истории.
