– Не от вина, а от любви. Поцелуй меня еще раз. Ммм, как вкусно. Ты уже проснулась?
– Да, я собиралась поспать, пока ты не вернешься домой.
– Ты просто чудо, Эми, просто чудо. Позволь мне показать тебе, какое ты чудо, – его руки стали снимать с меня ночную сорочку, но она застряла у меня на шее.
– Сначала тебе надо было развязать ленты! – проворчала я из-под подола рубашки. Лео так засмеялся, что я отыскала их сама. Когда я развязала их, он окончательно стянул с меня сорочку, и я оказалась такой же голой, как и Лео. Я с торжеством погрузилась в его объятия.
– Ох, Лео, разве это не приятно? – я целовала его, ласкала, упивалась ощущением его теплой кожи, а Лео перевернулся на спину, усадил меня верхом на себя и вставил свой член туда, где ему следовало быть.
Бедра Лео задвигались подо мной, я почувствовала тепло от наслаждения его близостью и стала шептать ему об этом, пока наслаждение не усилилось так, что я закричала от радости.
После этого я лежала на груди Лео в забытьи от счастья и слушала его голос, рассказывающий, мне о своей любви. Наконец, Лео повернулся набок, уложил меня рядом с собой, у самого сердца, и накрыл нас обоих одеялом. Только тогда я вспомнила и сказала:
– Лео, но у меня же нет сестры.
Слишком поздно, он уже заснул. Я закрыла глаза и тоже собралась спать.
Меня разбудил свет, упавший мне на веки, когда занавески отодвинулись. Я подняла голову как раз тогда, когда мистер Уоллис повернулся лицом к кровати. Мы оба оторопели от неожиданности, а затем, я зарылась поглубже под руку Лео. Мистер Уоллис восстановил самообладание и спросил обычным голосом:
– Мой лорд, мне сказать Берте, чтобы она принесла чай для ее светлости сюда?
– Спасибо, Уоллис. Впредь пусть она приносит чай нам обоим, потому что ее светлость теперь будет спать здесь.
– Непременно, мой лорд, – я услышала, что шаги мистера Уоллиса направились к двери.
– Ах да, Уоллис – не возвращайся сюда. Этим утром я оденусь сам.
– Непременно, мой лорд.
Когда я услышала звук открывающейся двери, Лео окликнул:
– И скажи миссис Картер, чтобы задержала завтрак – мы сегодня встанем поздно.
– Непременно, мой лорд, – дверь осторожно закрылась.
С горящим лицом я высвободилась из объятий Лео.
Оно запылало еще больше, когда я увидела, что моя ночная сорочка, валяется на полу у кровати, там, куда ее бросил Лео, прямо на куче его одежды.
– Что же подумал мистер Уоллис? – в ужасе воскликнула я.
– Даже и представить себе не могу, Эми, – Лео лениво потянулся и привлек меня к себе.
– Я вправду перейду в твою спальню?
– В нашу спальню, – поправил меня Лео. – Да. Когда я ехал ночью из Белинга, то решил, что ты совершенно права – нам пора экономить на стирке. Ты можешь поставить свой туалетный столик вон к той стене, – указал он. – Тогда я смогу лежать и смотреть, как ты прихорашиваешься.
– Я не...
Его губы заставили меня замолчать. Когда я отстранилась, он сказал:
– Поцелуй меня еще раз, Эми. И еще – «Da mi basia mille».
– Это, греческий?
– Нет, латынь. Означает – дай мне тысячу поцелуев. Это будет как раз до обеда. Ммм...
Когда он прервался, я спросила:
– Зачем ты приказал Уоллису задержать завтрак?
– Чтобы должным образом пожелать тебе доброго утра. Иди сюда, – его член в одно мгновение оказался во мне.
– Он гораздо легче входит, если попрактиковаться.
– Ты совершенно права, Эми. Практика – это вещь. Чем больше практики, тем лучше, – в голосе Лео звучали смешливые нотки. – Ох, Эми, Эми...
Позже, я чуть дыша лежала в объятиях Лео, а он гладил мои волосы и целовал мои щеки. Наконец он отпустил меня.
– Я включу воду в твоей ванной и пойду в другую комнату одеваться, – сказала я.
Но едва я надела нижнюю юбку, как Лео позвал меня из гардеробной:
– Я не могу найти свои запонки.
– Вот они, они всегда лежат здесь.
– Надень их мне.
– С одним условием...
– С каким условием, Эми?
– Ты поцелуешь меня за каждую запонку.
Мы целовались, пока вода в ванной не полилась через край. Я смотрела, как Лео развел мыло, намазал лицо и взял бритву. Водя бритвой по щекам, Лео сказал со смехом:
– Знаешь, Эми – я чувствую себя, очень женатым, когда жена стоит передо мной в нижней юбке и смотрит, как я бреюсь.
– Ты женат, очень женат. Лео снова засмеялся.
– Надеюсь, с троими-то детьми, – он взглянул на меня с улыбкой. – И, без сомнения, четвертый на подходе, – я вспыхнула.
Закончив бриться, Лео вытер щеки полотенцем и протянул руки ко мне.
– Иди сюда, Эми. Настало время пятьдесят шестого поцелуя.
Когда он отпустил меня, я сказала:
– Наверное, мы уже приближаемся к семидесятому.
– Чепуха, это был только один – паузы для дыхания не в счет, – Лео положил руки на мои плечи и развернул меня. – Тебе пора одеваться, – легким хлопком по заду он отправил меня в мою спальню.
Он растянулся на моей постели, пока я заканчивала одеваться.
– Ты носишь слишком много нижнего белья, Эми. В следующий раз, когда ты пойдешь к портнихе, я пойду с тобой и выберу тебе что-нибудь новенькое – может быть, одну из тех коротеньких прозрачных вещиц, какую ты надевала на званый ужин.
– Они неприличные.
– Просто невозможные. – Лео хихикнул, а я не нашлась, что ответить.
Я застегнула блузку и села за туалетный столик причесываться. В зеркало я видела, что Лео наблюдает за мной – когда последняя шпилька встала на место, он подошел ко мне, его большие руки опустились мне на плечи. Наклонившись, он поцеловал меня в шею. Затем, его щека прижалась к моей, лицо оказалось рядом с моим. Мы взглянули на два лица, отражающиеся в зеркале.
– Красавица и Зверь, – сказал он нежно и печально. – Зверь навсегда – прости, Эми.
Я быстро повернулась, мои губы отыскали его губы. Мы надолго обнялись.
– Эми, – пробормотал Лео. – Ты – мое солнце, моя луна, мои звезды, мой мир. Как я люблю тебя! – он губами погладил мои губы, затем выпрямился. – Нас, наверное, заждались дети. Пора идти в детскую.
– Да, пора, – живо отозвалась я. – Ты получишь свой девятьсот сорок первый поцелуй после завтрака, в парке.
– Но, Эми, я же не смогу дожидаться его так долго! – засмеялся Лео.
И наконец, она настала, наша пора любви и роз. Когда мы гуляли по розовому парку, все розы, казалось, разделяли нашу радость – их краски были ярче, запахи слаще, а лепестки развернуты шире навстречу солнечному теплу. Я тоже, словно роза, грелась под лучами любви Лео. Теперь между нами не было ни секретов, ни подозрений, ни сомнений, ни страхов – одна любовь. Любовь была в прикосновении его руки, в его голосе – и в наших сердцах.
