Хелена сделала маленький глоток - вино оказалось вкусным и менее крепким, чем красное.
- Моя мама славится в научных кругах своей ученостью. Она говорит, что ничто так не отвлекает от неприятностей, как чтение истории спартанских войн!
Адам с хрустом разломил клешню краба и заметил:
- Согласен. Хотя мой опыт изучения греческих войн ограничен постоянной поркой в Итоне изза плохих переводов.
- Должна признаться, милорд, что я тоже не большой знаток классической истории, несмотря на все мамины усилия. Что касается Джона, то его интересует исключительно римский флот.
- А, да, ваш брат… Вы говорили, что он интересуется кораблями.
- О Господи, он такой шалун. Но тогда я не предупредила его о том, что нельзя забираться на вашу яхту…
В комнате было очень тепло. Хелена чувствовала, что у нее горит лицо. Интересно, от чего: от воспоминаний о первой встрече с Адамом Дарвеллом или от вина?
- Для мальчика его возраста вполне естественно проказничать. Я был таким же. Бредит морем?
- Да! Он больше ни о чем не думает, но ему надо подрасти, чтобы дядя взял его с собой в плаванье. Бедняжка Джон боится, что война вотвот может закончиться!
- Думаю, это маловероятно, - мрачно произнес Адам. - А кто ваш дядя?
- Коммодор сэр Роберт Брейки, мамин брат. Он сейчас в Средиземном море.
Появилась миссис Треуотер с блюдом орехов и портвейном. Она поставила графин перед Адамом и удивленно взглянула на Хелену, которая не поднялась изза стола, чтобы оставить его светлость одного.
- Есть другая гостиная, мисс, - многозначительно произнесла хозяйка. - Напротив, через коридор.
- Да? Благодарю вас, миссис Треуотер. - Хелена улыбнулась хозяйке, но осталась сидеть.
Изумленная миссис Треуотер вышла, нарочито громко закрыв за собой дверь.
- Можно мне попробовать портвейна? Я никогда его не пила, - попросила Хелена.
Адам внимательно на нее посмотрел. Он дал ей выпить вина, чтобы она расслабилась и чувствовала себя более непринужденно, но, видя, как она раскраснелась и как блестят у нее глаза, решил, что она выпила лишнего. Правда, это еще добавляло ей очарования.
- И хорошо, что не пили, - строго сказал он, наливая себе вина и отодвинув графин подальше от нее. - А теперь нам надо коечто обсудить…
Хелена в недоумении сморщила нос.
- Разве?
- Я правильно понял - в этом году вы собираетесь дебютировать в свете? - словно не слыша ее, спросил Адам.
- Да… В прошлом году мама про это забыла. Когда она и ее издатель наконец договорились о трактате, посвященном Пуническим войнам, уже наступил июнь, а у меня не было сшито ни одного платья.
- Забыла? Простите меня, Хелена, я не собираюсь осуждать леди Уайтт, но мне казалось, что любая мать с дочерью на выданье прежде всего думает именно об этом.
- Согласна, но, видите ли, моя мама особенная… - Хелена поймала себя на том, что грозит ему пальцем, и поскорее сложила руки на коленях. - Мама пришла в ужас оттого, что опоздала, и приложила массу сил для приготовления моего гардероба. Она так увлеклась, что забыла даже про поэзию Сапфо. Вы бы видели мои новые платья! А амазонка…
Адам откинулся в кресле и расколол орех.
- Я буду с нетерпением ждать этого момента.
- О, вы тоже посетите балы и приемы? Как чудесно! И потанцуете со мной в Олмаке? У меня много знакомых в Лондоне, и я уверена, что не останусь без партнеров, но признаюсь, что хотелось бы видеть свою танцевальную карточку заполненной!
Его светлость понял, что разговор течет не по нужному ему руслу. Он потянулся к бокалу, но Хелена его опередила и опустила пальчик в оставшееся там вино.
- Мисс Уайтт… Хелена…
- Ой, простите. Возьмите ваш бокал, - извинилась она и, мило улыбнувшись, одарила его теплым взглядом чудесных фиалковых глаз.
- Хелена, - твердо произнес Адам, - послушайте меня. Я не вижу причин, по которым ваши планы на светский сезон могут быть нарушены, а новые платья весьма пригодятся, и не придется тратить время…
- Милорд, о чем вы? - прервала его смущенная Хелена.
- Я имею в виду гардероб невесты. Вы, конечно, можете сшить то, что пожелаете, но время дорого, и на всех произведет странное впечатление отсутствие у вас приличествующей случаю одежды.
- Гардероб невесты? Но я не выхожу замуж! Сэр, я же вам говорила: я еще не была представлена в свете! - Кажется, я выпила чересчур много вина, подумала Хелена.
- А я разве не говорил, что намерен на вас жениться? Я должен это сделать.
- Какая ерунда! - Хелена стукнула кулачком по столу.
Адам похлопал ее по руке.
- Моя дорогая, примите неизбежное - ваша репутация погублена. У вас нет другого выхода, как выйти за меня замуж.
- Милорд, в глазах света я, возможно, и скомпрометирована, но не погублена. Я вернусь домой, не привлекая внимания, и все уладится, - она выхватила из его ладони свой сжатый кулачок. - И не называйте меня “моя дорогая”!
- Но леди Уайтт потребует этого.
- Мама мне поверит и ни за что не станет вынуждать меня выходить замуж против моей воли.
Его светлость встал, подошел к камину, повернулся к Хелене и смерил ее холодным взглядом.
- Дорогая мисс Уайтт, ваши желания не имеют ни малейшего значения. Я вас скомпрометировал и женюсь на вас.
Хелена тоже вскочила на ноги, обошла стол и гневно взглянула на него.
- Я не выйду за вас замуж! Для этого нет причин - я не обесчещена!
- Пока, - вкрадчивым голосом заметил Адам. - Но есть еще два дня до возвращения домой.
В комнате раздался звук пощечины. Адам потер скулу, не сводя с Хелены глаз. Прежде чем она успела отойти от него, он обнял ее и крепко поцеловал.
Ей удалось его оттолкнуть.
- Я не выйду за вас, сэр, будь вы единственным мужчиной на земле.
- В таком случае, мэм, - твердо и резко заявил он, - мы будем плавать до тех пор, пока вы не передумаете.
Они вернулись на пристань в полном молчании. Хелена лишь догадывалась о том, что мужское достоинство Адама было уязвлено ее отказом принять его предложение, что, несомненно, - если верить слухам - сделала бы любая другая женщина с величайшей благодарностью.
Что касается ее, то просто возмутительно ожидать, что она этому обрадуется, поскольку он сделал ей предложение исключительно по долгу чести. Да как он осмелился предположить, что она по доброй воле согласится на это! И ему неважно, любит ли она его! Мама не зря воспитала в ней независимый характер, и она не собирается бросаться на шею любому мужчине лишь по той причине, что это - выход из трудного положения.
И она вовсе не обесчещена и не позволит его светлости это сделать, как бы он ей ни угрожал! Прохладный ночной воздух освежил Хелену, и она, покраснев, вспомнила, с какой легкостью почти уступила Адаму. Впредь она не подпустит его к себе, даже если ей придется оставшиеся дни плаванья провести, запершись в каюте!
