Прохладный ветерок с привкусом моря обвевал лицо Энн, играл ее золотистыми локонами. Почуяв близость стойла, лошади закусывали удила и рвались вперед сквозь прозрачную березовую рощу.
Вот Касси выскочила на опушку – и Энн впервые увидела вдали Кеймри. На другом конце зеленого луга его высокие каменные стены круто вздымались ввысь, словно тянулись к солнцу. Над зубчатыми бастионами весело трепетали на ветру многоцветные знамена Шотландии и клана Маклинов. Две грозные башни охраняли ворота, а за неприступными стенами виднелся сам замок – внушительное здание с целым лабиринтом пристроек из темного камня. Медленно подъезжая к крепости, Энн невольно спросила себя, уж не поглотят ли ее навеки эти каменные громады…
Они проехали сквозь арочные ворота, сопровождаемые приветственными криками приверженцев Маклина, и Энн показалось, что ее натянутые до предела нервы не выдержат оглушительного шума. Дональд помог ей спуститься с седла, взял за руку и торопливо провел через толстые дубовые двери в прохладный полутемный коридор, выложенный каменными плитами. Мощные дубовые балки пересекались у нее над головой подобно прутьям тюремной решетки. Во всех дверных проемах толпились члены клана Маклинов, и она поняла, что второго шанса сбежать у нее не будет…
Маклин, Дональд и Энн прошли по коридору мимо двери, ведущей в большой парадный зал, поднялись по широкой каменной лестнице. Энн молча следовала за Дональдом по истоптанным ступеням, опираясь одной рукой о резные перила с замысловатыми завитушками, и прямо у себя за спиной слышала шаги идущего по пятам Маклина. Теперь она точно знала, что ощущает затравленный заяц, когда свора гончих щелкает зубами у него над ухом…
Они вошли в уютно обставленную комнату, где чья-то заботливая рука уже успела разжечь огонь в камине, сложенном из крупного камня. Веселые язычки пламени плясали среди поленьев, прогоняя последние остатки утренней сырости. Энн успела на ходу заметить медовый цвет мягких турецких ковров и роскошные гобелены на стенах, но затем все ее внимание приковалось к человеку, сидевшему в непринужденной позе в кресле у огня.
Маклин остановился посреди комнаты, его лицо расплылось в широкой улыбке.
– Иэн! Ах ты, старый пес! Какого черта ты вторгся в мой дом в отсутствие хозяина?
Не скрывая своей радости, он протянул руку в знак приветствия. Сидевший в кресле поднялся и дружески крепко пожал руку Маклину.
Незнакомец оказался красивым мужчиной лет сорока. Обветренное и загорелое лицо его наводило на мысль о том, что большую часть времени он проводит на открытом воздухе. Крошечные веселые морщинки врезались в кожу по углам крупного волевого рта, в голубых глазах мелькали искорки смеха.
– Поскольку твоего возвращения ожидали еще вчера вечером, это я должен чувствовать себя обиженным: брожу один по этим проклятым казармам, а хозяина все нет! – пожаловался он. – У тебя возникли затруднения в походе?
– Мне пришлось нелегко, пока я убеждал нашу гостью, что в замке Кеймри ее ждут с распростертыми объятиями, – беспечно объяснил Маклин. – Похоже, она уверена в обратном.
Оба собеседника повернулись к Энн. Тот, кого назвали Иэном, медленно обошел ее кругом, как будто осматривал лошадь на ярмарке. Она ощутила слишком хорошо знакомый страх, от которого сводило судорогой мышцы живота, но заставила себя высоко держать голову, устремив холодный взгляд на огонь в камине.
Закончив осмотр, незнакомец явно остался доволен увиденным.
– По виду не скажешь, что она может доставить много хлопот такому крепкому парню, как ты, – заметил он. – Должно быть, ты теряешь хватку, Фрэнсис.
Маклин усмехнулся.
– Был у меня случай по дороге, когда я хотел свернуть ей шею, – признался он. – Но если горец, столкнувшись со строптивой девицей, не может придумать для себя более интересного занятия, чем душить ее, значит, ему пора на покой: пусть сидит у огня вместе со старухами и греет кости. – И он бросил многозначительный взгляд на Энн.
Она торопливо отвернулась, не зная, куда деваться от смущения, но изо всех сил стараясь сохранить самообладание. Впрочем, сделать это было довольно трудно: ей слишком живо представились удивительные минуты, пережитые вместе с ним на лугу.
Незнакомец тихонько засмеялся:
– Стало быть, я прибыл как раз вовремя, чтобы взять тебя под свою защиту, милая. Кстати, позволь мне представиться, Энн. Меня зовут Иэн Макдоннелл. Твоя мать Мэри была моей сестрой.
Энн смотрела на незнакомца в немом изумлении. Его неожиданное признание лишило ее дара речи. Она молча изучала его худощавую фигуру от подернутых сединой рыжеватых волос до кожаных сапог со следами шпор. Иэн Макдоннелл! Она не могла в это поверить…
Макдоннелл прислонился к дубовой притолоке, храня внешнюю непринужденность. Только напряженный взгляд и едва заметный нервный тик на загорелой щеке выдавали его волнение, пока он ждал ответа Энн.
– Я… я рада знакомству с вами, сэр, – наконец проговорила она, безуспешно пытаясь совладать с бурей чувств, охвативших ее. – Моя мать редко рассказывала о Шотландии и о своей семье… но о вас она вспоминала с большой любовью. Ей хотелось, чтобы мы встретились – это было самое заветное ее желание.
Тут девушка вспомнила, как одиноко жилось ее матери в последние недели перед смертью. Дыхание у нее пресеклось, на глазах выступили слезы, но она решительно смахнула их.
– Вам известно, что моя мать умерла полгода назад? – спросила Энн, и в ее голосе зазвучали обвинительные нотки. – Мы были одни, когда это случилось. Никто не пришел нам на помощь.
– Я знаю, Энн, но весть о ее смерти дошла до меня лишь два месяца назад, – нахмурившись, ответил Макдоннелл. – Я бы приехал, если бы знал. Поверь мне, милая, я отдал бы все, что у меня есть, лишь бы хоть разок увидеть ее напоследок!
Он смущенно откашлялся и отвернулся, однако Энн успела заметить подозрительную влагу, блеснувшую в его глазах. «Но почему? – хотелось ей спросить. – Почему вы не приехали? Ведь это вам ничего не стоило!» Он мог бы хоть писать сестре время от времени. Даже одно-единственное письмо послужило бы утешением для ее матери! Множество вопросов теснилось в голове у девушки. Ей хотелось задать их вслух, но она понимала, что сейчас не время.
– Мама вспомнила о вас… перед самым концом, – сказала Энн. – Я думаю, она была бы рада нашей встрече.
Услыхав эти слова, Макдоннелл снова повернулся к ней.
– Да, девочка, она была бы рада. – Он смерил ее взглядом. – А знаешь, ты очень на нее похожа. Я бы узнал тебя где угодно, хотя ты мне представлялась вот такусенькой малюткой. – Он показал рукой на уровне пояса. – Давай-ка сообразим… тебе уже стукнуло лет восемнадцать или девятнадцать?
