Но особенно его беспокоило то, что даже мысли об Изабель, ждущей его, не могли охладить пыл, вызванный Элспет. Сейчас Кормак не мог четко представить образ своей возлюбленной, так как его заслоняла эта зеленоглазая девушка. Он пытался объяснить это тем, что очень давно не видел Изабель, но ему не стало от этого легче. Изабель была женщиной, которую он любил и чтил почти половину своей жизни, и ее не могла так просто вытеснить из его головы эта хрупкая красавица, даже если она и обладает голосом, способным тронуть и скалу.
Элспет снова придвинулась своим задом вплотную к нему, и Кормак застонал. Затем он тяжело вздохнул — видимо, ему предстояла длинная и нелегкая ночь. Если он проявит выдержку и останется преданным Изабель, то его вполне можно будет причислить к лику святых.
Еще не совсем проснувшись, Элспет почувствовала, как по телу растекается тепло, исходящее от мягких губ, соблазнительно целующих ее. Ей не надо было открывать глаза, чтобы понять, кто это был. Она немного испугалась такой неожиданной близости, но с радостью приняла ее. Элспет прошептала имя Кормака и обвила руками его шею.
— Наверное, ты привыкла просыпаться от поцелуя, мой ангелочек, и потому совсем не испугалась? — спросил Кормак, слегка покусывая ее нижнюю губу.
Элспет решила не придавать значения оскорбительному намеку. Поскольку она так охотно ответила на его поцелуй, находясь в полусонном состоянии, неудивительно, что у Кормака возникли сомнения относительно ее невинности. Элспет не хотела объяснять, что давно уже стремится к нему всей душой, считая своим суженым, — ведь он может подумать, что она либо сумасшедшая, либо пытается заманить его в ловушку, и тогда постарается как можно быстрее отделаться от нее. Еще в раннем возрасте Элспет поняла, что мужчины не слишком любят признания женщин и не понимают их чувств.
— Я не сомневалась, что это ты, — сказала она, зарывшись пальцами в его густые волосы и плотнее прижимаясь к нему всем телом. — Мы ведь уснули вместе, так что я не удивилась, когда, проснувшись, почувствовала тебя рядом.
— Ночью кто-нибудь вполне мог перерезать мне горло и занять мое место.
— Думаю, я заметила бы это.
Кормак усмехнулся и снова поцеловал ее. На этот раз поцелуй был более глубоким. При этом Кормак убеждал себя, что эти поцелуи ничего не значат — просто доставляют некоторое мимолетное удовольствие, которое быстро забудется. Очевидно, и Элспет чувствует то же самое.
Однако такое объяснение противоречило тому, что он испытывал на самом деле. Его кровь клокотала в жилах, и ему страстно хотелось до конца овладеть этой девушкой. Никогда еще поцелуй не пробуждал в Кормаке такой неистовой страсти. «В этом таится опасность», — подумал он, но не нашел в себе силы оторваться от Элспет. Она была нужна ему, и причиной этого было не только затянувшееся поддержание.
Элспет продолжала прижиматься к Кормаку, чувствуя нарастающее в нем желание, и откинула голову назад, как только его губы коснулись ее шеи. Где-то в глубине сознания возникла тревога, вызванная силой их взаимной страсти, но она решительно подавила ее. Ведь это было именно то, чего она желала всем сердцем.
Почувствовав на своей груди его теплую ладонь, она поняла, что Кормак каким-то образом ухитрился раздеть ее, так что она даже не заметила. Ни один мужчина не касался ее груди, и она нашла эту ласку неожиданной и в то же время приятной.
Кормак потер большим пальцем ее сосок, и Элспет пронзило такое острое и сильное ощущение, что она невольно отпрянула, Взглянув ему в лицо, Элспет поняла, что нарушила пленительное очарование, которое они оба испытывали, и мысленно обругала себя.
Кормак оторвался от нее и, шатаясь, поднялся на ноги. Его продолжало одолевать нестерпимое желание, руки слегка тряслись. Он смотрел на Элспет со смешанным чувством удивления и тревоги, она же молча поправляла лиф.
— Боже! — простонал он. — Что ты делаешь со мной? — Я? — Элспет встала и начала скатывать одеяла. — Кажется, я спала, когда все это началось.
Ей не хотелось, чтобы он обвинял только ее в безумии, которое охватило их обоих. Тем более ей не хотелось извиняться. Он, несомненно, желал ее, и не стоило этого отрицать или оправдываться.
— Ну, не совсем спала. — Кормак провел рукой по волосам, пытаясь рассуждать здраво. — Ты девушка из хорошей семьи, и я в большом долгу перед тобой. С моей стороны было бы нечестно воспользоваться сложившейся ситуацией.
— Ты напрасно беспокоишься. Разве я протестовала?
— А следовало бы.
Элспет пожала плечами и начала разводить костер.
— Может быть, я девушка и из хорошей семьи, но уже не ребенок. Мне почти двадцать лет — возраст, когда давно пора выходить замуж. Думаю, я достаточно взрослая, чтобы самой позаботиться о своем целомудрии.
— Похоже, ты не очень-то о нем заботишься.
— Довольно бестактно с твоей стороны делать такие замечания.
— Я не понимаю тебя. — Кормак нахмурился и потер ладонью подбородок. — Что означает такая неопределенная фраза: «может быть, я девушка»?
«Как это похоже на мужчин — фиксировать внимание на таких вещах», — раздраженно подумала Элспет.
— Это всего лишь необдуманно сказанные слова. А почему это тебя так интересует?
Кормак и сам не знал, однако быстро ответил:
— Потому что я не свободен и не хочу тратить время на бессмысленное заигрывание.
— Тратить время? — пробормотала Элспет, подумав, с каким удовольствием она швырнула бы сейчас ему в голову котелок, который держала в руке. — Как понять, что ты не свободен? Ты ведь говорил, что не обручен и не женат, — значит, свободен.
— Да, я действительно не обручен и не женат, но поклялся в верности женщине, которая дала такую же клятву мне. Это произошло, когда мы были еще совсем юными, но наши взаимные обязательства до сих пор имеют силу.
— Как трогательно и как благородно!
Элспет решила, что сейчас надо поскорее отойти подальше, пока ей окончательно не изменила выдержка. Она протянула Кормаку котелок, довольная тем, что смогла сдержаться и не треснуть его по голове, после чего быстро скрылась за окружающими деревьями. Ей требовалось время, чтобы успокоиться. Элспет все еще ощущала его поцелуи, его прикосновения, и надо было дать утихнуть чувствам, которые Кормак пробудил в ней. Она должна была подавить в себе последние признаки страсти, обуявшей их обоих, и обрести способность выслушивать его оправдания.
Умывшись холодной водой из ручья, протекающего среди деревьев, Элспет почувствовала себя гораздо лучше и смогла трезво оценить положение. Ее немного расстроило то, что завоевать Кормака, очевидно, будет нелегко. Он довольно крепкий орешек со своей клятвой верности, данной этой дряни Изабель, и благородством, не позволяющим пренебречь своим словом. Что ж, в таком случае она тоже клянется сделать все возможное, чтобы заставить Кормака отречься от своей клятвы.
