Беатриса неуверенно улыбнулась.
А леди Родерик тем временем переключила внимание на Джиллиан.
— А что ты мне скажешь, внучка? — спросила она, взмахнув ножом. — Ты довольна? Внук у меня красивый, богатый. Завидная партия для девушки из такого семейства, как ваше.
Джиллиан отрезала себе маленький кусочек пирога и передала блюдо сестре. Нелестные слова графини о семействе Холлингсворт почему-то совсем ее не обидели.
— Честно говоря, Дафна, я совсем не рада.
— Хорошо. Люблю честных женщин. Дамы обычно такие лгуньи. Вот почему я предпочитаю не иметь с ними дело. Объясни, почему ты не хочешь стать женой моего внука? По-моему, у вас могли бы получиться красивые мальчики и девочки.
Джиллиан взяла ломтик хлеба.
— Я вообще-то собиралась выйти замуж за другого человека.
— И вы были обручены?
— Нет.
Графиня слушала, сосредоточенно жуя.
— Мой отец был против, но я люблю этого человека.
— Досадно, — вздохнула Дафна, но ее голос тут же вновь стал деловитым. — И все же твоя сестра права. Она умная девочка, сообразительная. Может быть, я даже подыщу ей мужа. Вы с Дунканом — идеальная пара. — Она ухмыльнулась, обнажив на удивление крепкие зубы. — Как горошины в стручке. — Кивнула головой, намазала хлеб маслом. — Ваш брак я одобряю. Целиком и полностью. Считай, что мое разрешение у вас есть. А если родите внука, я благословлю и его.
Джиллиан повысила голос:
— Но вы не понимаете! Я не хочу выходить за него замуж!
Графиня поморщилась:
— Ты думаешь, я хотела выходить замуж за его деда? Ничего подобного! — Она громко фыркнула. — Я уже выбрала себе женишка, одного никчемного кузена. Мы с ним даже целовались. Считали, что без ума друг от друга.
Джиллиан залилась румянцем. Ведь они с Джейкобом тоже впервые поцеловались во время праздника Майского дерева, во дворе церкви.
Леди Родерик небрежно пожала плечами:
— Но отец рассудил иначе. Да и граф, упокой Господь его душу, дураком не был. Сначала я презирала его и ненавидела, а потом полюбила… — Она растроганно улыбнулась. — Полюбила всем сердцем. — С этими словами она вновь потянулась за колбасой. — Ты тоже полюбишь Дункана. Дай срок.
Джиллиан комкала салфетку, не зная, что сказать. Она полюбит графа Кливза? Это невозможно. Ведь ее сердце уже отдано Джейкобу. Однако спорить со старухой было бессмысленно, и Джиллиан решила сменить тему. Она показала на корзину со свежими фруктами:
— У вас такой ухоженный сад. Даже странно, особенно если учесть состояние, в котором находится сам дом.
Кажется, графиня сказала, что любит честность? Вот пусть и получает.
— По лестнице прямо ходить опасно. Вы не боитесь, что упадете?
— Чего мне бояться? Неужели ты думаешь, что я сама хожу по этой лестнице? — Она воздела палец, на котором посверкивал крупный рубин. — А Чарли на что? Этот мальчик в два счета доставляет меня наверх на своем горбу.
У Джиллиан на лице, должно быть, отразилось крайнее изумление — графиня так и покатилась со смеху. Взмахнув морщинистой рукой, усыпанной перстнями, она сказала:
— Шучу, милая. Неужто ты думаешь, я стану тратить силы этого чудесного юноши на подобную ерунду? — Она доверительно сообщила: — Ты лучше ешь побольше, деточка. Вон какая худенькая. Знаешь, сколько сил тебе понадобится, чтобы справиться с твоим мужем?
— А можно спросить? Скажите, почему дом в таком запущенном виде?
— Конечно, можно. — Леди Родерик вытерла губы белой батистовой салфеткой. — Это все Алджернон. — Она понизила голос. — Страшный скупердяй.
— Он что, не давал денег на ремонт дома? — поразилась Джиллиан.
Дафна пожала плечами:
— Мне это было все равно. У меня есть мой сад, мои лакеи. К чему старухе изящные интерьеры?
Джиллиан заметила:
— Но ведь теперь все состояние перешло к Дункану?
— Похоже на то, — кивнула графиня, пригубив кофе.
Джиллиан вскочила и с жаром выпалила:
— Что же он сидит, сложа руки? Нельзя допускать, чтобы такая чудесная леди жила в этом сарае! Дункан должен…
— Что должен Дункан? — раздался зычный мужской голос.
Из-за кустов появился граф собственной персоной.
Джиллиан отшатнулась. Вот уж не ожидала она, что Дункан слышит их разговор!
— Д-доброе утро, сэр, — пролепетала она. — А мы вот тут завтракаем с вашей бабушкой.
— И перемываете мне косточки в мое отсутствие. Типичное женское поведение, — саркастически заметил он, кивнул Беатрисе и подошел к графине. — Доброе утро.
— Доброе, доброе, — хмыкнула Дафна.
— Дорогая, — ядовитым голосом обратился Дункан к Джиллиан, — не хотели бы вы прогуляться со мной по саду? Я желаю поговорить с вами наедине.
Джиллиан тянула время. Пока Дункана не было рядом, она чувствовала себя героиней, но в его присутствии ей становилось не по себе. Во всяком случае, ей совсем не хотелось гулять с ним по саду наедине. Лучше уж остаться здесь, с женщинами.
— Но я забыла шляпку, сэр, а солнце такое яркое. Если позволите, я схожу за ней…
Дункан безо всяких церемоний взял ее за локоть и повел за собой:
— Ничего, прогулка будет недолгой. Обещаю, солнце не повредит вашу нежную кожу.
— Всего хорошего, бабушка. До свидания, Беатриса.
Беатриса кивнула и неуверенно улыбнулась.
Дункан и Джиллиан довольно долго шли молча по каменной тропинке, мимо маленького водопада, мимо кустарников и зарослей. Дункан все время держал Джиллиан за локоть, и девушка очень остро ощущала это прикосновение.
Наконец, удалившись на изрядную дистанцию, Дункан сказал:
— Извольте не обсуждать мое поведение за моей спиной. Нам предстоит стать мужем и женой. Мы должны быть всегда заодно. С одной стороны мы, с другой — весь остальной мир. Я не потерплю, чтобы жена обо мне сплетничала. Думал, что вам можно не объяснять такие элементарные вещи. Где ваше воспитание? Где ваш ум, наконец?
— Но мы говорили вовсе не о вас.
— Я слышал, как вы произнесли мое имя.
Джиллиан резко остановилась, выдернула руку. Ей было трудно разговаривать с этим человеком, когда он держал ее за локоть. Восстановив безопасную дистанцию, она повторила:
— Мы говорили вовсе не о вас, а о доме. А вам должно быть стыдно, что вы заставляете леди Родерик жить в таких условиях.
— Что вы такое несете? — вскипел Дункан.
— Не смейте на меня кричать!
Он понизил голос:
— У моей бабки есть все, что ей нужно: ее лакеи, чудесный сад. Я такого нигде больше не видел.
— Сад красивый, но я говорю о доме.
— О доме? — Он пожал плечами. — Наверно, не мешает его слегка оштукатурить и подкрасить.
