От этого платья у нее даже голова немного кругом пошла. Каким образом оно оказалось у нее в спальне? Как только Мэдди об этом подумала, все мгновенно встало на свои места. Сомнений не могло быть, чьих рук это дело.
На кровати она заметила кремового цвета визитку с фамилией одной из самых дорогих модисток Лондона. Взяла ее, чувствуя, как все внутри сжимается от леденящего душу ужаса. Перевернула этикетку. «Вспоминай обо мне почаще», – прочла она изящную надпись на французском. Само собой разумеется, чуть ниже была добавлена роспись Брока и еще несколько слов о том, какая она красивая и как ослепительно будет выглядеть в театре под руку с ним. «Когда он успел выучить французский?» – мелькнуло в голове.
Тяжело вздохнув, Мэдди не поддалась первому порыву души – отшвырнуть платье вместе с визиткой подальше. Тут она заприметила на своем туалетном столике пару небольших сережек и жемчужное ожерелье. Мэдди буквально задохнулась от восторга.
Хитроумный негодяй знал, что надеть ей в театр нечего, и заранее об этом позаботился. Удивительное дело – он отказывается простить ей долг и тут же покупает дорогое платье и не менее дорогие украшения. Брок явно что-то задумал, и по спине Мэдди побежали мурашки от радостного предвкушения. Это неприятно удивило ее.
Она ни за что не наденет это платье. Не говоря уже о том, что прислать женщине в подарок платье – поступок сам по себе вызывающий, принять его – значит, дать согласие Броку выйти за него замуж. Это даже хуже, чем принять подаяние. Мэдди было приятно получать подарки от друзей, но сейчас случай особый. Она не может принять такое подношение, тем более от Брока.
– Миледи? – донесся из-за двери голос Матесона.
Не успела Мэдди ответить, как дверь распахнулась и в комнату влетела Эми.
– Мама! Мистер Тейлор уже приехал! А куда вы пойдете? – Вот как? Он уже здесь?
Мэдди опустилась на корточки и взяла в руки горячую ладошку Эми.
– В театр, дорогая. Обещаю, что уйду ненадолго. – Мэдди подошла к платяному шкафу, раскрыла его и, критически оглядев висевшую там одежду, вынуждена была признать, что в ее платьях можно заниматься разве что домашним хозяйством. Темно-коричневое и темно-серое, то там, то тут в глаза бросались аккуратные заплатки. Даже в ее дневном платье, которое она берегла как зеницу ока и надевала в исключительных случаях, для выхода в свет, нельзя было появиться в театре.
До сегодняшнего дня Мэдди мало интересовалась своим гардеробом. Большинство завсегдатаев высшего общества искренне полагали, что она укрылась в своем поместье в Хэмпстеде, потому что все еще пребывала в глубоком трауре по покойному супругу. С теми средствами, которыми она располагала, ей и в голову не приходило купить себе что-нибудь из одежды. Так было до сегодняшнего вечера. До Брока, если уж быть совсем точной.
Если бы Мэдди могла выйти в свет в одном из своих платьев и не испытывать при этом неловкости, она так бы и поступила. Однако, оглядев содержимое платяного шкафа, Мэдди сразу поняла, что это невозможно.
Со вздохом разочарования она захлопнула шкаф и, выглянув в коридор, позвала Виму, которая из любезности безропотно исполняла роль служанки, особенно после того как Мэдди рассчитала свою из-за постоянного безденежья. Мэдди в который уже раз посмотрела на лежавшее на кровати платье. Выбора у нее не было. Озноб предвкушения, охвативший ее, вовсе не означал, что она горит желанием отправиться в театр. Сам по себе выход в свет уже заинтриговывал, но сейчас она была от всего этого далека. Став матерью, а потом обедневшей вдовой, она ко многому изменила свое отношение.
В комнату вошла, как всегда загадочно улыбаясь, Вима.
– Итак, он здесь, и вы желаете выглядеть достойно?
– Я желаю иметь презентабельный вид, не более того, – фыркнула в ответ Мэдди. – Пожалуйста, помогите мне надеть это платье.
– Как пожелаете, миледи, – улыбаясь, с легким поклоном ответила Вима.
Скрипнув зубами, Мэдди сделала вид, будто не услышала веселых ноток в вежливых словах уроженки Пенджаба.
Наконец Вима застегнула последнюю пуговицу. Мэдди подошла к напольному зеркалу и замерла, пораженная собственным отражением. Приглушенные светло-зеленые тона выгодно подчеркивали привлекательные черты ее стройной фигуры и придавали ее облику безупречный вид. Пока, онемев от увиденного, она продолжала стоять столбом перед зеркалом, Вима принялась расчесывать ей волосы, аккуратно проходясь гребнем по каждой пряди. Заплетенные косы собрала в тугой узел у нее на затылке, оставив открытой стройную шею.
Мэдди надела серьги, а Вима застегнула у нее на шее ожерелье. Жемчужины матово поблескивали на безупречной коже молодой женщины.
– Кажется, все, – произнесла Вима.
– Мама, ты настоящая принцесса! – воскликнула Эми, отступив на шаг.
Поцеловав дочку в щеку на прощание, Мэдди задумалась над тем, что только что-услышала из детских уст. Как ни странно, она действительно чувствовала себя принцессой, Золушкой, которая отправляется на волшебный бал, где нет ничего невозможного. Но она не Золушка и не должна забывать о том, что Брок Тейлор при всей своей привлекательности и непредсказуемости не Очаровательный Принц.
Брок дожидался в гостиной на первом этаже Эшдаун-Мэнора, там, где они с Мэдди разговаривали накануне.
В очередной раз бросив нетерпеливый взгляд на дверь, Брок про себя чертыхнулся, продолжая вертеть в руках шляпу.
Дворецкий уже целых десять минут назад отправился за Мэдди, и до сих пор ни Мэдди, ни проклятый Матесон не появились. Сколько можно испытывать его терпение? После того как Брок буквально расшибался в лепешку, чтобы сколотить себе состояние ради того, чтобы Мэдди ни в чем никогда не нуждалась, а она, наплевав на это, поспешила выскочить замуж за подвернувшегося под руку лорда Вулкотта, она задолжала ему серьезный и долгий разговор, и не один.
Наконец он услышал легкие шаги и бросил взгляд на дверь. На пороге стояла Мэдди, гордо подняв голову. Ошеломленный ее красотой, Брок не верил своим глазам.
Он с трудом сдержался, чтобы не прикоснуться к Мэдди. Нацепив приличествующую моменту улыбку, Брок подошел к ней:
– Мэдди, ты замечательно выглядишь. Тебе понравилось платье?
– Мистер Тейлор…
– Брок, – мягко поправил он ее, вскинув бровь. – Ведь мы… давние знакомые.
Мэдди вздернула подбородок. Округлость ее груди, подчеркнутая лифом платья, невольно притянула его взгляд.
– Этот выход в свет – сущая нелепица…
– В таком случае, надо полагать, у тебя уже есть ответ на мое предложение?
– Пока нет, – насупилась Мэдди. – Я все еще размышляю над ним.
