Быстро натянув бархатную, отделанную золотой тесьмой ливрею, неудобные черные туфли и белые чулки, Маккенна направился в кабинет, где ждал лорд Уэстклиф. Дом казался особенно тихим, наполненным гулкой тишиной, какая бывает перед казнью. Двумя костяшками, как учил его Сэлтер, Маккенна осторожно постучал в дверь.
- Войдите, - раздался голос хозяина.
Сердце Маккенны так тяжело стучало, что у него закружилась голова. Сделав невыразительное лицо, он вошел в комнату и подождал в дверях. Комната была совсем простая, отделанная панелями вишневого дерева с высокими прямоугольными витражными окнами по одну сторону. Здесь было мало мебели: книжные полки, жесткие стулья и большой письменный стол, за которым сидел лорд Уэстклиф.
Подчинившись резкому жесту графа, Маккенна шагнул в комнату и остановился перед столом. – Милорд, - сказал он почтительно, ожидая, когда же топор падет ему на голову.
Граф оглядел его, прищурив глаза. – Я думал, что же с тобой делать.
- Сэр? – переспросил Маккенна, желудок его сделал внезапное сальто. Он посмотрел прямо в безжалостные глаза Уэстклифа и тут же инстинктивно отвернулся. Ни один слуга не осмеливался выдержать взгляд хозяина. Это было неслыханной дерзостью.
- Твои услуги больше не требуются в Стоуни Кросс Парке. – Голос графа звучал словно удар плетью. – Ты будешь незамедлительно уволен. Я взял на себя труд найти тебе другое место.
Маккенна молча кивнул.
- У меня есть знакомый судостроитель в Бристоле, - продолжал Уэстклиф. – Некий мистер Либери, он был так добр, что согласился взять тебя в ученики. Я знаю, что он – благородный человек, и я думаю, он будет честным, хоть и требовательным хозяином.
Уэстклиф говорил еще что-то, но Маккенна едва слышал его. Бристоль… он ничего о нем не знал, за исключением того, что это был крупный портовый город и он стоял на холмах, богатых углем и металлами. Он хотя бы не так уж и далеко – в соседнем графстве…
Ты больше не сможешь вернуться в Стоуни Кросс, - сказал граф, снова завладев его вниманием. – Больше тебя здесь не ждут, по причинам, которые я не желаю обсуждать. А если ты попытаешься вернуться, ты горько пожалеешь.
Маккенна понял, что ему сказали. Никогда еще он не испытывал такого во власти кого-то. Это было чувство, хорошо знакомое каждому слуге, но впервые за всю свою жизнь он был унижен. Он попытался сдержать охватившую его ненависть, но она осталась, острая и мучительная, она словно застряла в горле. Алина…
- Я договорился, ты уезжаешь сегодня вечером, - холодно сказал Уэстклиф. – Фархэмы везут товары для продажи на бристольском рынке. Поедешь сзади их повозки. Побыстрее собери пожитки и отправляйся в деревню к Фархэмам, вы отправляетесь оттуда. - Открыв ящик стола, он достал оттуда монету и бросил Маккенне, тот рефлекторно ее поймал. Крона, или пять шиллингов.
- Твое месячное жалованье, хотя тебе не хватает нескольких дней до полных четырех недель, - объяснил Уэстклиф. – Никогда не говори, что я невеликодушен.
- Да, милорд, - почти прошептал Маккенна. Эта монета, вместе со скудными сбережениями у него в комнате, составит примерно два фунта. Ему придется растянуть их, вряд ли труд подмастерья оплачивается поначалу.
- Теперь можешь идти. Оставь ливрею, она тебе больше не понадобится. – Граф переключил внимание на какие-то бумаги на столе, полностью игнорируя Маккенну.
- Да, милорд. – В мыслях Маккенны царил сумбур, когда он вышел из кабинета. Почему граф ни о чем не спросил, почему не захотел узнать точно, как далеко зашел их недолгий роман? Возможно, граф не хотел этого знать. Возможно, Уэстклиф предполагал худшее – что они с Алиной стали любовниками. Накажут ли Алину за это?
А его не будет здесь, чтобы узнать. Он не сможет защитить или утешить ее… от него избавятся с хирургической точностью. Но черта с два он не попытается увидеть ее еще. Оцепенение постепенно прошло, и дыхание внезапно обожгло горло и грудь, словно он набрал полные легкие огня.
Алина почти согнулась от боли, когда услышала звуки, которых ждала… тихий скрип, с которым Маккенна карабкался на балкон. В животе у нее забурчало, и она крепко прижала к нему руку. Она знала, что должна сделать. И знала, что даже без действий ее отца, ее вмешательство в жизнь Маккенны закончилось бы лишь несчастьем для них обоих. Маккенне лучше уйти, чтобы начать все заново, освободившись от всех и вся из своего прошлого. Он найдет другую, которая будет вольна любить его, как никогда не сможет Алина. И, без сомненья, многие женщины предложили бы свое сердце мужчине вроде него.
Алина лишь хотела, чтобы был другой способ освободить его – способ, который не причинил бы им обоим столько боли.
Она увидела Маккенну на балконе, большую тень за сеткой кружевных штор. Дверь была приоткрыта… он слегка подтолкнул ее ногой, но, как всегда, не осмелился пересечь порог. Осторожно Алина зажгла свечу у постели, и смотрела, как ее отражение заплясало на оконных стеклах, накладываясь на темную фигуру Маккенны, прежде чем дверь отворилась сильнее и отражение исчезло.
Алина села на край кровати у балкона, но побоялась подойти ближе, не доверяя себе. – Ты говорил с графом, - сказала она бесцветным голосом, чувствуя, как струйка пота стекает по ее наряженной спине.
Маккенна стоял неподвижно и молчал, думая, что может означать ее скованность и то, как она старается держаться от него подальше. Сейчас она уже должна была быть в его объятьях. – Он сказал мне…
- Да, я знаю, что он сказал тебе, - сухо перебила Алина. – Ты уезжаешь из Стоуни Кросс Парка. И это к лучшему, поверь.
Маккенна медленно непонимающе покачал головой. – Мне нужно обнять тебя, - прошептал он, и впервые за все время шагнул в комнату. Однако тут же остановился, так как Алина подняла руку, сдерживая его.
- Не надо, - сказала она, и дыхание ее перехватило, прежде чем она смогла продолжить. – Все кончено, Маккенна. Единственное, что нам осталось сейчас, это попрощаться и расстаться.
- Я найду способ вернуться, - сказал он неразборчиво, взгляд его обезумел. – Я сделаю все, что бы ты не попросила…
- Это было бы неразумно. Я, - ее всю скрутило от отвращения к себе, но она заставила себя продолжить. – Я не хочу, чтобы ты возвращался. Я не хочу больше тебя видеть.
Тупо уставившись на нее, Маккенна отступил к дверям. – Не говори так, - хрипло произнес он. – Неважно, куда я отправлюсь, я никогда не перестану любить тебя. Скажи мне, что чувствуешь то же самое, Алина. Господи… я не могу жить не имея ни малейшей надежды.
Именно эта надежда в конечном счете привела бы его к гибели. Если бы у него была надежда, он бы вернулся к ней и тогда ее отец уничтожил бы его. Единственным способом спасти Маккенну было навсегда прогнать его… убить веру в ее любовь. Если она этого не сделает, тогда никакой силы на земле не хватит, чтобы удержать его вдали от нее.
