И в тот день они катались верхом с друзьями. Хантер и Линетт, лучшие наездники, отрывались от всех, уезжая вперед. В эти несколько мгновений они оставались абсолютно одни и тут же бросались в объятия друг друга. Его губы жадно впивались в нее, хотелось ощущать ее всю, до самой последней клеточки тела. Губы девушки, теплые, сладковатые, с готовностью отвечали на поцелуи. Вдруг ему становилось жарко, кровь бешено стучала в висках.
Хантер целовал ее лицо, шею, расстегивая пуговицы рубашки, исследуя губами белоснежную грудь, страстно лаская молочно-белые бугорки грудей. Линетт, со стоном погрузив пальцы в густую шевелюру, притянула его голову ближе к себе. То, что она испытывала удовольствие, еще больше разжигало страсть. Он уже почти не владел собой и с большим, трудом пытался взять себя в руки, чтобы не повалить ее на землю прямо здесь.
При одном этом воспоминании сердце бешено заколотилось, Хантер закрыл глаза и простонал:
— Проклятье!
Неужели никогда не вытравить эту женщину из своей головы? Будто бы он заговорен, и ничто уже не спасет.
Он резко повернулся и пошел в сторону небольшого загона, затем, отвязав стоящую там лошадь, одел на нее седло. Джуп был не таким быстрым и объезженным, как жеребец, который буквально летал с ним в Манассасе, но именно он выручал Хантера в трудные дни, когда тот работал ковбоем в Техасе. Хантер убедился, что нет коня более выносливого, умного и преданного, чем Джуп. Этот жеребец казалось, понимал хозяина с полуслова, различал каждое движение, моментально реагировал на малейшее натяжение повода или прикосновение пяток всадника к бокам. Бесчисленное количество раз Хантеру предлагали его продать, но Джуп — единственный конь, который не продавался.
Хантер быстро одел сбрую. Джуп запрял ушами и покосился на ездока блестящим умным глазом.
— Привет, мальчик, — поздоровался Хантер, похлопывая его по холке. — Ты готов немного побегать?
Джуп дернулся и заржал, Хантер рассмеялся. Выехав из загона, он слегка ударил пятками по бокам коня, и тот молнией рванулся вперед, через луг. Хантер пригнулся, как всегда, дрожа от свистящего в ушах ветра и равномерного топота копыт. Быстрая скачка верхом единственное, что могло заставить отрешиться от самого себя, принудить забыть все тяжелые думы, горькие неприятности, незатихающую боль.
Наездник ощущал себя единым целым с конем, слившимся с ним в могучее, сильное существо, которое было намного сильнее человека, хотя последний много повидал и испытал на своем веку и устал от жизни.
Наконец Хантер натянул поводья, разворачивая коня. Они оказались уже почти на окраине города. Невдалеке должна протекать река, и он направил Джупа в ту сторону.
Хантер спешился и, взяв жеребца под уздцы, стал осторожно спускаться к воде. Он бездумно держался за поводья, пока Джуп жадно пил. Весна была в самом разгаре, и река в своем течении поднялась довольно высоко. Летом уровень воды снова станет ниже, и речка забурлит и заиграет вокруг гладких круглых камней.
Они стояли на открытом месте, дальше внизу по берегу реки росли хлопковые и другие деревья, поменьше и пониже. Ведя Джупа за поводья, Хантер медленно двинулся вдоль берега к зарослям. Здесь разрослись густые кусты, земля была топкая и сырая, постоянно стояла вода. Тихое, уединенное место. Хантер хорошо помнил его.
Не останавливаясь, он углублялся все дальше, будто искал какие-то определенные приметы нужного места. Наконец он остановился и оглянулся вокруг. В последний раз он был здесь десять лет назад.
Конечно, все здесь изменилось, вырос частый кустарник. Одно дерево, видно, свалил сильный ветер, и теперь оно лежало, образуя мост через узенькое устье реки. Но в целом все выглядело, как прежде: извилина мелкой речушки с каменистым берегом; старый дуб отбрасывает ту же спасительную тень, правда, стал он еще выше и раскидистее, а вокруг буйно разрослись дикие сливы.
Они пришли сюда в последнюю ночь перед уходом Хантера на войну. Она не переставая плакала, и глаза ее казались огромными и светящимися. Их красота ослепляла его. Влюбленные встретились в доме Шелби и Тэсс, но потом оставили молодую семью и спустились к реке, некоторое время бесцельно бродили по берегу, взявшись за руки. Внезапно Линетт остановилась.
— Пожалуйста, не уходи, — прошептала она, глядя ему в глаза. Казалось, что в этих глазах сейчас светится вся любовь, существующая в мире.
Его самого переполняли любовь и чувство гордости. Такая красивая девушка так любит его, что плачет и умоляет не уходить. Он улыбнулся, вытирая слезы с ее щек.
— Не плачь, милая. Все будет хорошо. Ты не успеешь заметить, как пролетит время и я вернусь. Вот увидишь.
— Это война, Хантер, — ее голос сорвался, и она всхлипнула. — А если ты вообще не вернешься? Что тогда?
— Вот-вот, — он рассмеялся со всей беззаботностью юности.
— Перестань, Лин! Меня не убьют. Ты же знаешь, что я езжу верхом лучше всех в нашей округе, даже лучше Шелби. Возможно, он единственный, кто лучше меня стреляет. Вот так!
— Я боюсь. Все равно. Боюсь! — повторяла заплаканная девушка, подняв широко открытые, ярко-голубые глаза. Хантера переполняли бурлящие эмоции: любовь, волнение, нежность. Ему было двадцать два года, и он не знал, что такое страх, все смог бы преодолеть. Ни одна женщина не могла устоять перед его очарованием, любой приз он выигрывал. Всегда любимый сын в дружной семье, Хантер любил и был любим самой красивой девушкой в мире! Ни один из Тиррелов никогда не прятался от опасности, и меньше всех Хантер. В нем было что-то такое, что влекло его навстречу опасности, что заставляло принимать вызов. Но то, что Линетт боялась за такого, трогало Хантера до глубины души, а сердце переполнялось любовью к ней. Он наклонился, обнял девушку за талию и нежно поцеловал в губы.
— Не надо бояться за меня. Со мной ничего не случится. Мы прогоним этих янки назад, к Балтимору, и это произойдет еще до конца лета. Вот увидишь.
— Тогда зачем идти воевать? Ты же можешь подождать и посмотреть. Многие мужчины еще остаются пока дома.
— Что? — Хантер выглядел удивленным. — И все пропустить? Я не могу этого сделать. Мы уже собрали вещи с Шелби, уже записались. Если мы порядочные люди, то должны отправиться завтра же.
— О-о, Хантер… — на глазах Линетт появились слезы. — Я не хочу, чтобы ты уходил. — Она поднялась на мысочки и поцеловала в щеку, подбородок, губы. Всхлипывая, она стала безудержно покрывать поцелуями все его лицо.
— Пожалуйста, не уходи. Не оставляй меня, — все повторяла она.
— Линетт, не…
Хантер простонал. Когда они находились рядом, очень близко, его желания всегда становились опасны. И сейчас все в нем заново вспыхнуло, разожженное прикосновениями нежных губ. И постоянно горящий внутри огонь страсти к ней запылал.
