– А не может быть так, что тебя уговорят снова вести себя неприлично?
Лахлан рассмеялся, и Дженет удивилась.
– В какие это неприличные дела ты хочешь меня втянуть?
– А каково это – быть грабителем?
– Обычно это страшно. Если бы я просто искал волнений ради волнений, я бы искал их иначе, а не крал коров.
– Значит, это не вызывает волнений?
– Я этого не говорил. Волнения бывают. Особенно когда патруль где-то недалеко. – Легкая улыбка пробежала по его губам, словно он знал, на что Дженет намекает, какой дерзкий вопрос собирается задать ему.
Наконец она решилась:
– Ты возьмешь меня разбойничать?
– А что мы будем красть?
– Разве не найдется упитанной коровы, которую ты мог бы отвести домой как добычу? Если тебе надоела говядина, я знаю, где находится птичник. Или свинарник.
Тут он расхохотался, и по пещере прокатилось гулкое эхо и стихло в ночной тьме.
– Какое это было бы зрелище! Кудахчущие куры, притороченные к моему седлу! Или свинья у меня на коленях!
Дженет грустно улыбнулась. Ничего такого ей не воображалось. Ему бы держать в зубах кинжал или возглавлять отряд разбойников, выкрикивать ругательства во всю мощь легких, предупреждая всех, кто может усомниться в их смертоносных намерениях. Вот еще одна причина, почему ей не следовало сидеть так спокойно рядом с ним.
– Я думаю, Иласэд, что тебе хочется не столько приключений, сколько ощущения опасности как таковой.
– Сейчас ты скажешь, что я именно потому нахожусь здесь.
Он посмотрел ей в глаза:
– А разве не так? Пошарь-ка у себя в голове, девочка, и получишь ответ.
– Судя по твоим словам, я очень наивная.
Он пожал плечами:
– А почему бы мне думать иначе? Мне бы не хотелось, чтобы ты была пресыщенной.
– Наивная девушка не сидела бы здесь с тобой, Лахлан.
– Хочешь, я дам слово разбойника, что тебе со мной ничего не грозит?
Она внимательно смотрела на него, склонив голову набок.
– В этом есть какое-то противоречие?
– Пожалуй. Может быть, мне поручиться честью моего клана?
– Поверила бы наивная девушка твоему слову так легко?
– Да, – сказал он, – но также поступила бы и женщина, вполне сведущая в приключениях и опасностях.
– Я никогда такой не буду.
– Идем, – сказал он, и она удивилась. Он встал и протянул ей руку. – Если тебе хочется стать женщиной, сведущей в волнениях, мы попробуем кое-что устроить специально для тебя.
Дженет встала и взяла его за руку.
– Правда?
Он посмотрел на нее. Дженет показалось, что он собирается что-то сказать, но он только улыбнулся и ответил:
– Правда, девочка.
У нее был такой счастливый вид, как будто он подарил ей луну и все звезды. Понимала ли она, как мало на самом деле он собирается ей дать? Полуразрушенный замок, истощенная земля, перегонный куб, который ничего не перегоняет, и все это держится исключительно силой его ума и рук и почти маниакальной верой в лучшее будущее. Но разве этого достаточно?
Наверное, поэтому он подвел ее к своей лошади и помог сесть в седло. Чтобы дать хоть что-то из того, чего ей хотелось. Или, может быть, потому что утром он просто надышался пьяными парами в пещере.
Как бы то ни было, они уже ехали в глубь Англии, прежде чем он смог прочитать девиз Синклеров. Bi gleidhteach air do dneagh run. Будь осторожен с добрыми намерениями.
Лахлан нашел стадо на пастбище неподалеку. Он не знал, принадлежит стадо ее отцу или нет. Сейчас это не имело значения. Одной из коров какого-то англичанина предстояло стать жертвой.
Они остановились на краю поля, глядя на темные очертания животных. Было в этом что-то напоминающее жуткий ночной кошмар. Время от время одна из коров издавала какой-то звук – нечто среднее между мычанием и фырканьем. Другая вторила ей. Потом корова медленно делала несколько шагов, тревожа сон тех, кто устроился под деревом. Все это время Иласэд сидела молча позади Лахлана.
– Что ты хочешь делать? – шепотом спросила она.
– Тише. Я думаю.
– Ты чего-то ждешь?
– Во всяком случае, не приступа смелости, как тебе, наверное, кажется.
– Ничего мне такого не кажется. Просто мне интересно, что ты будешь делать дальше.
– Тебе интересно, на самом ли деле я сошел с ума, – сказал он, озираясь. – Обычно я беру с собой несколько человек.
– Может, мне сойти на землю и разбудить коров? Нельзя же увести с собой корову, которая крепко спит.
– Тебе не хватает настоящего уважения к таким деяниям, девочка, – сказал он, стараясь, чтобы в его голосе прозвучала строгость.
– Тогда представь себе, что я твой товарищ-грабитель, Лахлан. Что произойдет дальше?
– Во-первых, такие дела делаются в полнолуние. Тогда нам было бы лучше видно. Несколько человек могли бы стоять на страже, а другие отбирали бы коров.
– Полнолуние прошло; нельзя ли просто выбрать какую-то корову?
– У меня нет ни малейшего желания, чтобы моя лошадь сломала ногу, – пояснил он, – а так и будет, если я поеду по незнакомому полю.
– А-а.
– Если только, – предложил он, – ты не захочешь сама осмотреть его. Я могу постоять здесь, пока ты его обойдешь.
– И вступлю в навозную лепешку?
– Где же твоя смелость, девочка?
– Уж конечно, не в туфлях, Лахлан.
Честно говоря, ему больше хотелось смеяться, чем красть коров.
– Тогда что же нам делать?
Он спешился и протянул к ней руки.
– Пешими мы будем чувствовать себя увереннее, – сказал он, когда она соскользнула в его объятия. И снова ему захотелось прижать ее к себе. Но он с сожалением отступил. – Мы пойдем осторожно.
Спустя некоторое время он снова заговорил.
– Которую? – шепотом спросил он, когда они, крадучись, подошли к стаду, сбившемуся под деревом.
– Я должна выбирать?
– Это твой набег, девочка. Кому из этих животных страшно хочется попутешествовать?
– Какой английской корове хочется попасть в Шотландию?
– Я так и знал, что ты поймешь, как это делается.
– Вон та, довольно откормленная, у забора.
– Кажется, она стельная, девочка. Путешествие может плохо для нее кончиться.
– А-а. – Мгновение спустя она снова заговорила: – Откуда ты знаешь?
Он не смог удержаться и усмехнулся.
– Посмотри на ее живот. И на вымя.
– А вот эта годится? – Она указала на другую корову. Он повернулся и улыбнулся, хотя скорее всего в темноте Дженет все равно этого не увидела. Она сконфузилась, но разве скотоводы не обсуждают между собой такие вещи? Очевидно, сквайр о таких вещах со своей дочерью не говорит.
– Эта выглядит какой-то беспокойной. И скучающей, тебе не кажется? Давай подойдем и пригласим ее в путешествие?
