— Случись с нами беда, мистер Бишоп огорчился бы, но сделал бы вид, что не имеет к этому никакого отношения. Джим — человек практичный. — Скрестив свои длинные ноги, Стив откинулся на спинку стула, внимательно наблюдая за Джинни.
— Так ты говоришь, что выиграл этот дом? Выиграл в карты… публичный дом? А зачем ты вообще играл в карты? А мистер Бишоп? Ты же знаешь, если уж он оказался здесь, то, конечно, для того, чтобы убедить тебя кое-что для него сделать. Что же на этот раз? Стив… надеюсь, ты отказался?
Джинни не отрывала взгляда от мужа, отчетливо ощущая, что между ними разверзается пропасть.
— Даже у Джима Бишопа бывает свободное время, — наставительно заметил Стив. — Напрасно ты делаешь столь поспешные заключения, дорогая. Разве ты так хорошо знаешь Джима? Помнится, ты говорила, будто он приезжал в Мексику лишь для того, чтобы повидаться с тобой?
— Ты просто невыносим, Стив!
— Мне очень жаль, что вы так считаете, мадам. Тем не менее полагаю, что вам предстоит совершить еще одно путешествие в Мексику. На этот раз не стану навязывать вам своего общества. Я прекрасно понимаю, как вам не терпится повидать детей. Что же касается меня, то мне придется на некоторое время задержаться здесь. Дела, дорогая!
— Какие дела? Они связаны с управлением публичным домом? Может, я могу тебе чем-нибудь помочь? Уж не для того ли ты привез меня сюда?
— Я привез тебя сюда, потому что ты злючка, которую необходимо приручить. — Он быстро встал, поднял Джинни и прижал ее к себе. — Если я захочу, то оставлю тебя здесь. Думаю, это не худший способ укротить тебя и заставить ложиться на спину каждый раз, когда я тебя захочу…
Он говорил нарочито грубо, чтобы разозлить Джинни.
— Ты… ты ублюдок! Нет… я никогда не буду… тебе никогда не удастся заставить меня…
— Нет? Не серди меня, Джинни! — Стив закрыл ей рот поцелуем. У Джинни закружилась голова. Желание, этот ненасытный демон, лишало ее способности думать, оставляя только потребность чувствовать и желать. О Боже! Освободится ли она когда-нибудь от этого наваждения?
Джинни страстно приникла к мужу, отвечая на его поцелуи. Ведь он же принадлежит ей и хочет ее! Разве Стив не говорил ей, что она его навязчивая идея? Он хотел ее так же, как и она его, но они изводили друг друга, изнемогая от желания.
Они упали на кровать, даже не успев раздеться, обуреваемые любовью, ненавистью и страстью.
Соня Брендон раздраженно думала, как не похоже на Уильяма уйти, даже не сказав ей, куда он идет. Джинни и Стив тоже исчезли и до сих пор не вернулись.
«Джинни, — размышляла Соня, — не следовало бы бежать за Стивом после того, как он отсутствовал всю ночь». Даже служанки шептались об этом, а горничная Джинни сказала Тилли, что, когда поднялась наверх будить свою госпожу, супруги ожесточенно ссорились.
У Стива никогда не бывает угрызений совести! Соня покраснела, вспомнив, как он вел себя с ней. И еще посмел напоминать ей об этом!.. Она посмотрела в зеркало и машинально поправила волосы. Новая шляпа ей действительно очень к лицу. Соня чуть надвинула шляпу на лоб, что придало ей еще более соблазнительный вид. Впрочем, ей незачем молодиться — все друзья уверяли ее, что она совсем не изменилась. А тот очаровательный молодой человек, что танцевал с ней на балу, отпускал ей комплименты, хотя она и сказала ему, что замужем. Как же его звали? Ах да, Андре Делери.
Однако Соня подозревала, что он любезничает с ней с одной целью — быть представленным Джинни. Он чем-то напомнил Соне Стива Моргана. Да, да, у них, несомненно, было сходство — если не во внешнем облике, то в манере поведения. Она почувствовала в Делери какую-то опасность, заметив, что мужчины, несмотря на его молодость, относятся к нему с особым уважением.
— Вы заказывали кабриолет, мэм? Не хотите ли, чтобы я поехала с вами? — спросила Тилли, которая, как всегда, вошла незаметно. Соня предполагала, что ее горничная часто подслушивает. Впрочем, это не так уж важно. Главное, что Тилли предана ей.
— Я собираюсь поехать в Ла-Терру. Чарльз отвезет меня туда и вернется. Миссис Прюет позаботится о том, чтобы меня доставили домой. Кстати, погладь платье из голубой тафты к сегодняшнему вечеру. Мы будем обедать у «Алтуана» с несколькими друзьями.
Соня решила не брать Тилли, поскольку Аделина Прюет хотела подольше поболтать с ней.
— Только мы вдвоем, дорогая. Я умираю от желания услышать последние новости. Здесь такое болото по сравнению с вашим привычным кругом. Хотя, — она чуть понизила голос, — мы можем вспомнить весьма волнующие эпизоды, относящиеся к военному времени, не так ли?
Именно об этом Соня вспоминать не любила. В те годы Аделина Прюет, светская дама чуть постарше Сони, была ее ближайшей подругой. «Ну, — подумала Соня, — сегодня я обязательно узнаю, много ли помнит дорогая Аделина».
— Дорогая Соня! Как замечательно, что ты приехала! А я уже опасалась, что тебя остановит эта несносная жара. Бернар, будь любезен, позвони. Ведь ты наверняка знаешь друзей Бернара: Люсьен Валет… Андре Делери…
Бернар Прюет, молодой бездельник, очень похожий на отца, велел принести прохладительные напитки и предложил Соне сесть. Она улыбнулась ему, испытав облегчение. Сегодня она не была расположена удовлетворить любопытство Аделины, что, без сомнения, ей пришлось бы сделать, если бы та, как опасалась Соня, узнала Стива.
Потягивая холодное белое вино, Соня вскоре почувствовала себя значительно лучше. Грозную Аделину Прюет редко удавалось выбить из колеи. Но Бернар, как выяснилось, привел двух ближайших приятелей, чтобы в их присутствии объявить матери о том, что вчера обручился с мисс Алтеей Пеннингтон. Соня не видела никаких препятствий к этому браку: мисс Пеннингтон была очень красива, а ее отец не менее богат, чем Прюеты, хотя и не так знатен. Но какое это имеет значение? Сейчас не те времена.
«В конце концов, — подумала Соня, — у Аделины добрая душа, а потому она должна понять, что не все и не всегда будет так, как ей того хочется. И разве не удивительно, что я все еще выгляжу так молодо, тогда как Аделина за последние десять лет стала походить на почтенную матрону?»
— Знаете, я очень расстроился, узнав, что вы замужем. Я сказал тогда Люсьену: «Не может быть, она еще слишком молода!» Надеюсь, вы примете это как дань искреннего восхищения, если я осмелюсь сказать, что прошлой ночью на балу вы были самой красивой женщиной.
«Андре Делери, разумеется, ловелас, как и многие современные молодые люди», — размышляла Соня, весьма польщенная его вниманием. Кроме того, Соне было приятно, что на сей раз предпочтение отдали ей, а не Джинни. Почему бы ей не пофлиртовать? Ведь в этом нет ничего предосудительного. Здесь, на Юге, все прекрасно понимают, что это только игра, к которой нельзя относиться серьезно. Даже Аделина соглашалась с этим.
