Марселла бросила презрительный взгляд на спящего врага, в то же время с тоской взирая на постель. Ложе было достаточно широким, чтобы на нем могли одновременно разместиться двое и даже трое человек. Вольф находится в таком состоянии, что совершенно не почувствует, если она прикорнет здесь на несколько минут, наконец решила Марселла.
По светским понятиям время было еще совсем не позднее, однако сегодняшние волнения просто вымотали бедную девушку. Если не остается ничего другого, как ждать пробуждения этого человека, что плохого в желании провести час-другой в более или менее сносных условиях? Вряд ли ее репутация пострадает еще больше, чем сейчас.
Марселла решительно сбросила туфли, затем после некоторого колебания сняла платье и, скользнув под атласное покрывало, устроилась на самом краю кровати. Матрац оказался неожиданно удобным, постельное белье было сшито из тончайшего полотна, а подушки, как ни странно, набиты нежнейшим пухом. Очевидно, все это ворованное, подумала девушка, из ограбленного во время отсутствия хозяев какого-нибудь богатого дома. Тем не менее, даже если простыни действительно краденые, это была самая удобная постель, на которой Марселле доводилось отдыхать. Впрочем, довольно трудно расслабиться, лежа в нескольких дюймах от обнаженного мужчины.
Стараясь держаться на расстоянии вытянутой руки от погруженного в сон молодого человека, Марселла сосредоточила свое внимание на мерцающих огоньках свечей и несколько долгих минут лежала в оцепенении, пока завораживающее пламя не околдовало ее и не обволокло дремотой.
Однако мысль о том, как отомстить наглецу, удерживавшему ее возле себя, заставила Марселлу встрепенуться. Ей не следовало столь безрассудно жертвовать своей репутацией. Если кто-нибудь узнает о том, что произошло, на нее станут смотреть как на падшую женщину, какой бы невинной она ни была. Так почему бы не извлечь выгоду из роли, которую ей неизбежно бы приписали окружающие?
Марселла позволила себе улыбнуться с мрачным удовлетворением, окончательно решив на рассвете принять вид мученицы и заявить о выполнении своей части договора. Вряд ли Вольф будет возражать против этого, ибо, судя по всему, он смутно вспомнит о происшедшем накануне. Таким образом ему придется отдать расписки Кларри, а Марселла покинет это место, сохранив невинность и избавив брата от долгов.
Что же касается этого негодяя Вольфа, этого зловредного Волка, то он никогда не узнает, что в затеянной им жестокой игре был обведен вокруг пальца скромным Жаворонком.
Очнувшись от тревожного сна, Марселла прищурилась от яркого света и вдруг с ужасом обнаружила, что находится совсем рядом с кровожадным зверем. Лишь спустя мгновение она поняла, что волчья морда у нее перед глазами — всего лишь изображение, вытатуированное на руке одного из представителей преступного мира, известного под кличкой Вольф, то есть Волк. Это могло означать только одно: Марселла нечаянно уснула в постели самого знаменитого лондонского преступника… чуть ли не в его объятиях!
«Вот досада», — в безмолвном отчаянии подумала девушка, слишком ясно представляя себе, в каком компрометирующем положении оказалась. Слава Богу, этот человек, кажется, еще спал. Впрочем, в таком случае вся ситуация становилась еще более интимной.
Лежа рядом с Вольфом, Марселла вдыхала исходивший от него слабый запах мускуса, чувствовала сквозь ткань своей рубашки тепло его обнаженного тела и слушала слегка шевелившее ее волосы ровное дыхание мужчины.
Теперь она понимала, какая неодолимая сила чувственного влечения исходит от одного обнаженного тела к другому, и неожиданно для себя осознала, что не в силах противиться этой порочной притягательности.
Решительно отбросив столь неприятные мысли, Марселла огляделась вокруг. Судя по всему, рассвело совсем недавно, потому что смутный свет серого утра едва пробивался сквозь предрассветную мглу. Это уже давало некоторую надежду. Возможно, ей еще удастся вовремя попасть домой и таким образом избежать докучливых расспросов со стороны родителей и Кларри.
Марселла принялась осторожно высвобождаться из сонных объятий Вольфа, стараясь не обращать внимания на то обстоятельство, что укрытый покрывалом молодой человек был совершенно голым. Однако, когда спящий неожиданно пошевелился во сне, эта волнующая подробность предстала перед ней со всей своей шокирующей ясностью.
Рука Марселлы, до этого невинно покоившаяся на бедре Вольфа, вдруг соскользнула вниз и оказалась прижата к мужской плоти.
Девушка едва не вскрикнула от испуга. Боже милостивый, она касается самой интимной части тела этого человека! Похолодев, Марселла подняла взор в полной уверенности, что теперь-то уж Вольф, наверняка, проснулся и смотрит на нее в ярости от столь неожиданной вольности. К великому облегчению, он продолжал спать, но под пальцами Марселлы вдруг что-то шевельнулось. Странное ощущение пробудило в душе девушки волну ужаса, к которому примешивалось и жгучее любопытство, Очевидно, это то самое, что произошло вчера вечером, когда Вольф возбудился прямо у нее на глазах, и она оказалась взволнованной свидетельницей этого захватывающего зрелища.
Снова взглянув на Вольфа, Марселла с облегчением удостоверилась, что глаза его по-прежнему закрыты, а лицо безмятежно. Однако тело мужчины продолжало пробуждаться, подавая весьма пугающие признаки активности. Теперь его детородный орган стал совсем твердым и слегка вздрагивал под ее ладонью.
Пальцы Марселлы непроизвольно сомкнулись на нем, и она с удивлением обнаружила, что охватывает твердый стержень… словно в ее руке оказалась сабля в шелковых ножнах. Марселле вдруг нестерпимо захотелось, чтобы этот горячий клинок вонзился в нее. В душе Марселла была потрясена этим открытием, ибо, разумеется, такие мысли не могли прийти в голову ни одной приличной женщине. Однако тело Марселлы раздирали неведомые ей прежде ощущения: груди ее напряглись и туго натянули шелк рубашки, в то время как внизу живота медленно разливалась томительная теплота.
Эта теплая волна заставила затрепетать нежные лепестки женской плоти между бедер Марселлы. Казалось, в ответ на пылкое чувство там распускается невиданный цветок. Это обещало невиданное наслаждение, о котором можно было только подозревать, имея смутное представление о манящих радостях любви.
Желая узнать еще больше, Марселла начала отважно ласкать великолепный символ мужского достоинства, помня, как это делал ночью сам владелец столь превосходного орудия любви.
Отклик на эти робкие попытки оказался быстрым и напористым. Мужчина плотнее прижался к девичьему телу и принялся ритмично двигаться, заставляя свой напряженный орган тереться о сжимавшие его пальцы. Несколько капель жидкости увлажнили руку Марселлы. Вслед за этим она почувствовала влагу у себя между ног, в то время как теплые волны буквально пронизывали все ее тело.
