– Как мы жили до того, как открыли чай? — Он медленно допил остальное.
– Мы не жили, а страдали. — Она налила еще чаю. — Мятный чай тоже вкусный, но это совсем не то же самое, что настоящий, индийский.
– Мария, — неуверенно сказал он, словно перекатывая звуки во рту, проверяя звучание на вкус, — как меня зовут?
Она уже успела подумать об этом на кухне.
– Адам, — с готовностью ответила она. Имя первого человека. Подходящее имя для мужчины, явившегося к ней из пены морской и без памяти о прошлом. — Адам Кларк.
– Адам! — Лицо его просветлело узнаванием. — Конечно.
Удивленная, она спросила:
– Вы вспомнили, как вас зовут?
– Не могу сказать, что вспомнил, — медленно проговорил он. — Но по ощущениям это имя правильное.
– Вы помните что-то еще? — Если память его восстановится быстро, она может больше не притворяться его женой. Если это случится, она попросит его притвориться ее мужем на то время, которое потребуется, чтобы избавиться от Берка. Ее Адам казался человеком, который, возможно, согласится подыграть ей из чувства благодарности.
Он покачал головой, лицо его помрачнело.
– Нет, ничего. Хотя имя Адам кажется верным. Кларк ощущается менее знакомым. Нейтральным. — Он скривил губы. — Похоже, все вокруг меня знают о моей жизни больше, чем знаю я.
– На самом деле это не так. Я живу в Хартли всего пару месяцев, и вы только что сюда прибыли, так что никто из соседей вас не знает. — Он был почти наг под одеялом, поэтому она старалась не замечать, какие у него красивые плечи. Она успела за свою жизнь увидеть несколько обнаженных мужских плеч, и это зрелище сейчас было довольно приятным. Стараясь соблюдать приличия, она продолжила: — Мой отец выиграл поместье в карты, поэтому мы здесь никого не знаем… и нас тоже никто не знает.
– Вы послали за помощью отца?
Мария прикусила губу.
– Хотела бы я, чтобы это было так, но несколько недель назад его убили в пригороде Лондона.
– Сочувствую. — Адам порывисто взял ее за руку, желая выразить сострадание. И это прохладное пожатие действительно успокаивало. — Безумие: я способен ощутить ваше горе, но не могу представить его лица.
– Вы не были с ним хорошо знакомы. — Вспомнив, что она сказала Берку, Мария добавила: — Мы — дальние родственники, и поэтому у нас одна фамилия — Кларк.
– Так что после замужества вы стали Марией Кларк, — сказал он, едва заметно улыбнувшись.
– По крайней мере мне не пришлось менять подпись. — Она улыбнулась, довольная тем, что он обладает чувством юмора, не погибшим в тех испытаниях, которые ему довелось пережить.
Он перехватил ее взгляд. Глаза его смотрели повелительно.
– Расскажите мне обо мне.
Мария колебалась, подумав о том, как быстро усложняется ситуация.
– Я думаю, будет лучше, если вы сами все вспомните. Я многого о вас не знаю. Мы были знакомы совсем недолго перед тем, как стали мужем и женой. — Да, на удивление краткое знакомство — меньше часа. — Я не хочу навязывать вам воспоминания, которые могут оказаться ложными.
Похоже, он хотел возразить, но лишь тяжело вздохнул.
– Полагаю, это разумно. Моя память совершенно пуста, и заполнять ее мне следует с большой осмотрительностью. — Он все еще держал ее за руку, нежно поглаживая ладонь большим пальцем. И ощущение было на удивление приятным, слишком приятным.
Она убрала руку и предложила ему бульон.
– Сколько времени вы провели в море на плаву?
– Кажется, целую вечность. Я помню две ночи, два рассвета. Может, и дольше. В моем сознании все эти дни слились в один. — Он осторожно пригубил бульон. — Я знал, что холодная вода убивает, и поэтому замедлил дыхание и скрылся в тихом уголке сознания, чтобы спастись.
– Замедлил дыхание и скрылся в уголке сознания? — озадаченно переспросила она.
Он выглядел удивленным не меньше ее.
– Разве вы так не поступаете? Мне это кажется естественным.
– Я никогда о таком не слышала, но, похоже, ваш прием сработал.
Несмотря на его безупречный английский, она вновь подумала, не иностранец ли он. Удалиться в уголок собственного сознания, чтобы пережить опасность, — это звучало как-то… не по-английски. Но для него это было полезно, если он смог так долго прожить в холодной воде.
Он спросил:
– Почему я был в море?
И, вспомнив о том, что сгоряча наговорила Берку, она сказала:
– Вы уезжали на континент и собирались в скором времени приехать в Хартли. Должно быть, вы возвращались домой, когда в конце вашего путешествия корабль, на котором вы плыли, потерпел крушение.
Мария испытала облегчение, когда в комнату вошла Джулия Бэнкрофт, потому что ее приход помешал ему задать очередной вопрос. Джулию привез служивший в Хартли-Мэноре кучер по имени Том Хейз.
– Я постаралась приехать как можно скорее, Мария. Это и есть пострадавший?
Джулия опустила врачебный саквояж на пол и подошла к постели больного. Адам выглядел совершенно обессиленным.
– Миссис Бэнкрофт, — сказала Мария, — познакомьтесь, это Адам Кларк.
Адам отозвался слабым, свистящим шепотом:
– Простите меня за то, что не приветствую вас стоя, миссис Бэнкрофт.
Джулия улыбнулась и склонила над ним темную голову.
– Сейчас не время проявлять галантность, мистер Кларк. — Мария посветила Джулии лампой, пока та осматривала рану на голове. — Рана серьезная, — заключила она.
– Я не так уж сильно пострадал, мэм, — возразил Адам. — Моя жена хорошо обо мне позаботилась.
Джулия стрельнула глазами в сторону Марии. Мария едва заметно покачала головой, отметая вопросы. Джулия поняла этот жест и спросила:
– Вы не могли бы найти для мистера Кларка чистую ночную сорочку? Чем теплее, тем лучше.
Мария кивнула и удалилась. В тот день, когда она узнала о смерти отца, Мария зашла в его спальню, чтобы разобрать его вещи, но так и не решилась от них избавиться. Эти вещи хранили запах отца, и, вдыхая этот аромат, она ощущала его присутствие. В тот вечер она вышла из его спальни со слезами на глазах. Потом она приходила туда еще не раз. Она больше не плакала. Наоборот, гам, среди отцовских вещей, она обретала душевные силы и душевный покой. Этот запах внушал ей чувство безопасности. Сейчас она была рада тому, что вещи Чарлза Кларка могут подойти Адаму, который был одного роста с ее отцом и сложения примерно одинакового. Она забрала фланелевую ночную сорочку и поношенный, но теплый шерстяной халат, который мог бы пригодиться Адаму, когда он начнет вставать с постели.
К тому времени как она вернулась в комнату больного, Адам уже спал. Лицо его казалось серым от изнеможения. Джулия положила руки ему на грудь. Глаза ее были устремлены в пространство, выражение лица — сосредоточенное. Когда Мария вошла, Джулия словно очнулась.
