Вряд ли они пробыли под водой больше минуты, но теперь оба вырвались на поверхность и смогли глотнуть воздуху. Их несло вперед, вновь накрывало гребнем — и отбрасывало назад, во тьму. Ролло, гребя что есть силы, жадно пил воздух. Эмма кашляла и стонала. Он с трудом удерживал ее над водой. Намокшие сапоги и плащ тянули на дно, еще немного — и застывшие мышцы откажутся служить. Все мысли и чувства Ролло сосредоточились на том, чтобы удержаться на плаву и не отпустить Эмму.
— Вот и ад… — вдруг произнесла она, все еще пребывая в полубессознательном состоянии. Голова ее поникла.
— Никто не стал бы спорить, — отплевываясь, буркнул Ролло и встряхнул ее. — Ну же, Птичка, когда-то мне уже приходилось тащить тебя. Доверься мне, у меня большой опыт…
Пожалуй, он говорил это самому себе, ибо девушка ничего не могла слышать. Разум Ролло впал в странное оцепенение. Их снова несло, и он знал одно — необходимо во что бы то ни стало удержаться на поверхности. Так повторялось снова и снова. Долетевшее сквозь шум волн ржание Глада привело его в себя. Он выдохнул воздух, его окатило волной, и тогда он поплыл с удвоенной силой. Прилив едва не погубил их, но и вынес к берегу. Впереди виднелись склон и темный силуэт коня наверху. Если конь после такой скачки и борьбы выплыл, то и он сможет. У него нет иного выхода.
Пару раз их снова накрыло волной. Теряя силы, Ролло продолжал бороться с тяжестью неподвижного тела девушки и обратным течением. Теперь берег был совсем рядом.
Пенный поток завертел Ролло у берега, пока он не оказался достаточно близко, чтобы ухватиться за выступ скалы. И снова тщетно. Море, как кошка с мышью, играло со своими жертвами, пока Ролло, наконец, не взмолился:
— Эй, преблагой архангел! Или ты забыл, что тебе обещано?
Проклятие, он совершенно не знал, как следует обращаться к этим святым. Лучше бы он посулил обильную жертву Эгиру и Ран.
И в тот же миг волна швырнула его на склон. Он успел схватиться за камень и отчаянно цеплялся за него, пока спадала вода. С новой волной ему удалось подняться немного выше. Тут он и остался, собирая силы для последнего броска. Под ним была земля — настоящая земля, не песок, не водоросли. Теперь он наконец мог разжать закаменевшую руку и на миг отпустить Эмму.
Девушка со стоном втянула воздух и стала надрывно кашлять. Ей необходимо помочь, но сначала… Еще мгновение отдыха.
Кровь шумела в висках, как медное било, грудь конунга судорожно вздымалась. Наконец он открыл глаза, услышав всем телом гул почвы под копытами приближающегося Глада. Значит, они спасены, все трое… Ролло улыбнулся, вглядываясь в темную высь.
— Святой Михаил, а ты, оказывается, парень хоть куда! С тобой можно иметь дело.
Эмма опять пошевелилась и немного приподнялась. Он услышал, как стучат от холода ее зубы.
— Где я?
— Со мной.
Кажется, только теперь она начала что-то понимать. Она попробовала повернуться — и изо рта у нее хлынула соленая вода. Это окончательно привело ее в себя. Продолжая сдавленно постанывать, Эмма села и наконец узнала его.
— Ролло?
— Кто же еще? Твое свидание с ангелами придется немного отложить.
Он встал на четвереньки и принялся помогать ей подняться. Пожалуй, сейчас она чувствовала себя даже лучше, чем он. Ролл о улыбнулся, поймав в темноте взгляд ее огромных глаз, и ласково коснулся щеки Эммы. Она прошла через все — именно такая мать и нужна его сыну. И все же Ролло опасался за нее.
— Как ты себя чувствуешь?
Она все еще казалась оглушенной, дрожа в своей промокшей насквозь одежде.
— Как в ледяной преисподней.
— У тебя ничего не болит?
— Затылок. И горло горит как в огне.
— Ну, это пустое, — улыбнулся Ролло. — Не будешь больше укладываться спать на дороге у прилива.
У Эммы вдруг расширились глаза. Недоуменное выражение сменилось испугом:
— Боже мой, Ролло! Она прильнула к нему.
— Останься со мной, останься! Иначе снова придет она.
— Кто?
— Снэфрид.
Ролло затряс головой. При чем тут Снэфрид? Хорошо, все это потом. Главное сейчас — понять, где они, и решить, что делать дальше.
Осмотревшись, он понял, что все обстоит не так уж плохо. Тумана больше не было, и неподалеку он видел кромку леса, возвышающуюся над известняковым откосом. Ролло знал это место. Где-то поблизости должна находиться хижина, в которой ночуют паломники, дожидаясь отлива. Он усадил Эмму в седло и, ведя Глада под уздцы, медленно двинулся вдоль берега.
Бревенчатое строение стояло на невысоких сваях, чтобы его не заносило песком. Внутри было темно, и Ролло крепко ушибся о выступ очага. Тогда он стал шарить в темноте, пока не обнаружил кремень и трут. У паломников вошло в обычай заботиться о тех, кто придет следом, и они не забывали оставить после себя необходимое для продрогших путников. Ролло с благодарностью подумал об этих людях, когда высек огонь и увидел сложенные у очага хворост и завитки бересты. Что ж, огонь у них есть, а это главное. Согреться сейчас — вопрос жизни. Эмма без сил опустилась на скамью у стены. Здесь лежали сухие водоросли, а в изголовье — свернутые овчины. Она блаженно прикорнула на них, но Ролло не дал ей уснуть. Покрикивая и бранясь, он сейчас же оказался рядом, встряхнул ее и принялся стаскивать с нее мокрую одежду, пока не раздел донага, а уж затем стал растирать ее кожу так, что у нее потемнело в глазах. Застывшая в жилах кровь побежала быстрее, перестали стучать зубы, и Эмма ощутила живительное тепло. «Лишь бы это не повредило ребенку», — подумала она, но чувствовала она себя гораздо лучше, чем приходилось ожидать.
— Эй, эй, потише! Я ведь знаю, что ты можешь быть и поласковее!
Конунг засмеялся. Если она ворчит — значит, дело идет на лад. Его жесткая теплая ладонь медленнее прошлась по ее спине, изгибу талии, ягодицам.
— Так тебе больше по нраву?
Она стремительно оглянулась через плечо, но он уже набросил на нее овчину.
— Думаю, в ней полным-полно блох, но тебе надо как следует согреться.
Эмма улыбнулась, упершись подбородком в сложенные ладони и глядя на отблески разгоравшегося очага на бревенчатой стене. Несмотря ни на что, сейчас ей было не так уж и плохо. Однако едва Ролло шагнул к двери, она вскочила:
— Ради всего святого, не оставляй меня одну! Он вернулся к ней и поплотнее укутал в мех.
— Я никуда не уйду.
Она слышала, как Ролло возится с Гладом за стеной, но все же вздохнула облегченно, когда он вернулся в хижину, закашлявшись от дыма. Очаг топился по-черному, но приоткрыть дверь он не решался, чтобы сберечь тепло. Сбросив мокрую куртку, Ролло стал шарить на полке у стены и вскоре пришел в отличное расположение духа, когда обнаружил там несколько лепешек и кусок копченого сыра.
