Как давно Луиза не видела обожания в мужском взоре. И еще дольше — во время любовных объятий. Из холодных глубин своего мучительного одиночества она потянулась, как на свет, к его теплу, и, когда Уилл бережно взял ее лицо в ладони, нежно проведя пальцем по щеке, она ощутила такое чувственное томление, что у нее задрожали колени, и она упала бы, не прижимай он ее к себе так крепко. Ее пробрала дрожь, когда он наклонился поцеловать ее шею и закрытые веки, и, когда он поцеловал ее в губы, она прильнула к нему.
— Любовь моя, любовь моя, — шептал он ей на ухо.
Луиза медленно подняла голову, которую положила ему на плечо, и с грустью заглянула ему в глаза.
— Уилл, дорогой. Так нельзя. Нельзя.
— Чрезвычайно рад это слышать. Джентльмену, знаете ли, не пристало делить свою жену с каждым Томом, Диком или Гарри, — послышался резкий, как удар хлыста, голос Роберта, который наблюдал за ними с порога.
Она конвульсивно дернулась при звуках его голоса, не от чувства ложной вины, а от отвращения, вызванного его вероломством. Уилл накрыл ее руки своими, не отрывая от нее глаз.
— Уйдем вместе со мной, — настойчиво сказал Уилл. — Возьми Поля Мишеля и уйди в том, в чем есть. С юридическими сложностями мы потом разберемся.
Роберт изумленно фыркнул:
— Черт бы тебя побрал, Расселл! Вон из моего дома!
Луиза ответила Уиллу, по-прежнему не обращая ни малейшего внимания на мужа:
— То, о чем ты просишь, невозможно. Я уже говорила почему. Я ничего не могу изменить.
Роберт влетел в гостиную и с такой злобой отшвырнул Луизу от Уилла, что она едва не упала.
— С меня достаточно! — выкрикнул он, брызгая от ярости слюной. — Если ты сейчас же не уберешься, я прикажу слугам тебя вышвырнуть!
Луиза у них за спиной пронзительно закричала. Когда она покачнулась, чуть не упав, ее юбка взметнулась над раскаленными углями в камине, и муаровая тафта запылала. Уилл бросился к ней, повалил на пол, и, схватив лежавший перед камином коврик, стал тушить горящую ткань. Роберт сорвал с себя пальто и, встав на колени, помог затушить огонь. Все это длилось каких-то несколько секунд. У нее был шок, но она почти не пострадала, если не считать, что немного обожгла ладонь, когда инстинктивно стала отбиваться от огня. Уилл же был просто счастлив, что кринолины уже вышли из моды. Окажись она сейчас в этой ловушке из обручей, ее бы уже ничто не спасло. Все еще стоя на одном колене, он помог ей сесть, придерживая одной рукой за плечи, но, когда попытался помочь ей подняться, Роберт перегнулся через нее и потряс у него перед носом кулаком.
— Оставь в покое мою жену! — Лицо Роберта было искажено прежней злобой.
В порыве гнева Уилл схватил его за горло.
— Из-за тебя Луиза чуть не получила смертельные ожоги! — И он крепче сдавил ему глотку. — Если еще хоть раз ты посмеешь ее ударить, клянусь, я вышибу из тебя твою ничтожную душонку!
Луиза дергала Уилла за руку, перепуганная ужасными звуками, вылетавшими из сдавленного горла Роберта.
— Уилл! Прекрати! Ты его задушишь!
Он с силой оттолкнул Роберта, и тот упал. Потом Уилл помог Луизе встать. На ее юбке была прожженная дыра, из-под которой виднелись обугленные нижние юбки.
— Давай я отведу тебя в комнату. Покажи, куда идти.
Уилл взял ее на руки, не обращая внимания на протесты, поднялся с ней по лестнице и понес ее в спальню. Там он уложил ее на постель. Она была бледна как полотно, и ее все еще трясло от пережитого шока. Он собрался было позвонить в колокольчик, чтобы вызвать горничную, но Луиза приподнялась на подушках.
— Нет. Не нужно. Я лучше пока полежу здесь одна.
— Но ты обожгла руку. Надо что-то сделать. — Уилл замотал ее ладонь своим платком.
Она слабо улыбнулась.
— Когда я работала швеей, то получала и гораздо более серьезные ожоги от раскаленного утюга. — Она посмотрела ему в глаза. — Благодарю, Уилл. Ты всегда так добр ко мне.
В открытую дверь постучали. На пороге стояли двое слуг, один из них — помоложе и покрепче. Они явно были очень смущены.
— Прошу прощения, мадам. Хозяин приказал нам проводить этого джентльмена.
Уилл взял руку Луизы, лежавшую на покрывале, и задержал в своей.
— Завтра я осведомлюсь о твоем состоянии.
Он вышел из спальни, слуги поплелись за ним. Когда он дошел до лестницы, ему навстречу попался Поль Мишель в ночной рубашке, спросонья протирающий глаза.
— Папа еще не пришел? — И его личико озарилось, когда он узнал Уилла. — Здравствуйте, мистер Расселл. Вы тоже пришли на день рождения?
Уилл с улыбкой взъерошил ему волосы.
— Уже поздно, а день рождения давно закончился. Иди-ка ты лучше спать. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, сэр.
Роберт внизу налил себе виски и сделал огромный глоток, стоя на пороге гостиной и глядя, как уходит Уилл. Его лицо было покрыто пятнами, он заорал на слуг дрожавшим от злости голосом:
— Больше никогда не пускать этого человека в мой дом!
Уилл застыл на пороге и, оглянувшись через плечо, посмотрел на него с ледяным презрением.
— Помни, что я сказал, Престбери. Я не шутил.
Когда за ним закрылась дверь, Роберт грязно выругался сквозь зубы, залпом опорожнил бокал и налил другой. Графин звякнул о край бокала, две служанки, скатывавшие обугленный коврик и подметавшие золу, с любопытством посмотрели в его сторону. Он резко повернулся к ним:
— Чего уставились? Вон с глаз моих!
Они торопливо вышли, унося с собой коврик. Роберт снова налил себе порядочную порцию виски и, когда в графине уже почти ничего не осталось, с такой силой опустил бокал, что тот треснул. Он снова и снова прокручивал в голове сцену с Расселлом и своей женой. Насколько далеко у них зашло, раз они уже целуются в его собственном доме? Он был совершенно ошарашен, когда отпер дверь и увидел, как они сжимают друг друга в страстных объятиях. Роберт выжидал нужный момент, чтобы дать знать о своем присутствии. Он кипел от злобы при мысли, что Луиза, его жена, посмела так себя вести. То, что он сам давно живет как ему вздумается, совсем другое дело. Мужчины и женщины подчиняются разным правилам, так всегда было. Черт бы ее побрал! Она задела его тщеславие и самоуверенность. Несмотря на то что он услышал после поцелуя, он все равно не верил, что жена соблюдает свой брачный обет. Но он это сейчас выяснит!
Роберт выскочил из гостиной и взлетел вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Наверху ему попался под ноги Поль Мишель, который появился там, похожий на привидение в приглушенном свете единственной газовой лампы.
— А тебе какого черта надо? — грозно крикнул он. — Прочь с дороги.
