Элизабет все еще улыбалась, но ее глаза наполнились слезами.
— И я не отдала бы ни одного дня из этих лет, милая Джонет, ни единого дня за целую жизнь счастья с кем-то другим. А главное, я твердо знаю, что Гэвин сказал бы то же самое.
Слезы застилали глаза Джонет.
— Вот так и я думаю об Алексе, — сказала она. — Я знаю, это смешно. Мы ведь знакомы чуть больше месяца… Я очень люблю его. И никогда не смогу полюбить никого другого.
Элизабет пересекла комнату и, подойдя к Джонет, положила руку ей на плечо.
— Это, конечно, не смешно. Мне хватило одного часа, чтобы понять, что я люблю Гэвина.
— Нет, мне понадобилось больше времени. При первой встрече Александр угрожал нанести непоправимый вред моему здоровью. — Джонет подняла голову и улыбнулась. — Как сейчас помню, он пригрозил перерезать мне горло.
Элизабет заразительно рассмеялась, и Джонет не могла к ней не присоединиться, потихоньку смахивая с глаз слезы. Давно уже ей не было так хорошо.
Элизабет придвинула кресло поближе и снова села.
— Прекрасно понимаю, почему Алекс полюбил вас, — сказала она. — Общение с вами, несомненно, идет ему на пользу. Вы проясняете в нем те качества, которые, как мне казалось, он уже начал терять. Скажу больше, я боялась, что он сознательно уничтожает их в себе. Вы пробуждаете в нем добрые чувства, дитя мое. И каким бы ни оказалось наше будущее, я рада, что он встретил вас на своем пути. Молю Бога, чтобы и вы могли сказать то же самое.
— Я именно это и собираюсь сказать, — ответила Джонет. — Не для того я прошла через множество испытаний, чтобы сейчас просто сдаться без боя. Моему дяде в конце концов придется с этим смириться.
Немного поколебавшись, она все-таки решилась и взяла Элизабет за руку.
— Единственное, чего я боюсь, — так это того, что Алекса здесь не будет, когда дядя даст согласие. Поговорите с ним обо мне, Элизабет. Скажите ему, чтобы он не избегал меня.
— Я так и сделаю, но не могу ручаться за то, как он поступит, — нахмурилась Элизабет. — Вы не могли не заметить, Джонет, что его здесь считают изгоем. Очень многие, и первый из них — ваш дядя, хотели бы удалить его от королевского двора и даже изгнать из Шотландии за его провинности реальные и воображаемые.
— Но он пользуется расположением короля! Его поддерживают Босвелл и Юм. Многие молодые люди охотно водят с ним дружбу.
— Верно, с Босвеллом они друзья. Те, чьи имения расположены у самой границы, всегда поддерживали нас. Они хорошо знают, каково жить на задворках у Англии. Это нелегко. Но даже сам король не сможет сделать так, чтобы Александра принимали у себя большинство придворных. Ну а вы, моя дорогая, вы — Максвелл, вы принадлежите к совершенно иному миру. К миру добропорядочных людей, миру богатства и власти. Александр убежден, что он вам не пара, и все эти господа в большинстве своем думают точно так же. Можете мне поверить, Джонет, и врагу не пожелаешь войти в семью человека, которого считают предателем. Причем по обе стороны границы, — горько закончила она.
— Как мало все это значит для меня! — горячо воскликнула Джонет. — Не понимаю, что заставляет Александра, раз уж он ни в грош не ставит собственную честь, столь трепетно относиться к моей?
— Вы ведь не достаточно хорошо его знаете, не так ли?
Джонет ответила не сразу.
— Не так-то просто узнать, что он думает на самом деле.
— А вы никогда не задумывались над тем, почему он так вызывающе щеголяет своей скверной репутацией? Зачем так открыто бросает вызов всем этим господам? Поразмыслите об этом на досуге. — Элизабет улыбнулась. — Возможно, вы найдете ключ к его секретам.
Джонет нахмурилась, стараясь понять. В наступившем молчании обе женщины услыхали приближение чьих-то шагов.
Дверь распахнулась, и на пороге появился Роберт Максвелл.
— Когда мне сказали, что ты здесь, девочка моя, я не поверил собственным ушам. Оказывается, стоило мне отвернуться…
Элизабет Хэпберн поднялась из кресла, Джонет тоже встала, сама поражаясь своему хладнокровию.
— Я возвращаю платье, которое одолжила мне леди Хэпберн. Я просила Агнес сообщить вам об этом. У меня нет ни малейшего желания что-либо делать у вас за спиной, дядюшка.
— Ты выбрала странный способ мне это доказать. Интересно, узнал бы я об этом визите, если бы дождь не заставил нас вернуться с полдороги? Сомневаюсь!
За всю жизнь Джонет еще ни разу не приходилось ссориться с Робертом. Но сейчас она чувствовала себя задетой за живое, по-настоящему оскорбленной. Ей было обидно за себя, за Александра, но особенно за Элизабет.
— Раз я сказала, что не собираюсь ничего скрывать, значит, так оно и есть. Вы же не только обращаетесь со мной как с ребенком, но еще и называете лгуньей!
— Ступай к себе, Джонет. Ты ничего не понимаешь. Ты даже представить себе не можешь, на что способна эта женщина! — Роберт бросил презрительный взгляд на Элизабет. — Она использует тебя в своих корыстных целях.
— Я прекрасно понимаю, что вам следовало бы встать перед нею на колени и просить прощения, а не вести себя как грубый мужлан!
— Не надо! — Элизабет схватила Джонет за руку. — Не говорите ничего, будет только хуже. Уходите, прошу вас.
Лицо Роберта побелело, потом побагровело.
— Ну что ж, мадам, я полагаю, вы можете быть довольны собой. Ведь именно вы и то исчадие ада, которому вы дали жизнь, толкнули мою племянницу на такое притворство. Что ж, могу вас заверить, больше она и близко к вам не подойдет, равно как и я. И не надейтесь еще хоть раз увидеть меня на коленях. Больше этого не будет… никогда! Я скорее отправлюсь в преисподнюю, чем встану на колени перед шлюхой!
Не зная, что сказать, Джонет беспомощно сжала пальцы Элизабет. Ярость, исказившая лицо Роберта, яд, прозвучавший в его голосе, поразили ее до глубины души. Никогда в жизни она не видела его таким и даже не подозревала, что он способен на подобную грубость.
— Визит в преисподнюю можно устроить. Сам Князь Тьмы посетил вас.
Джонет обернулась.
В дверях стоял Александр, живое олицетворение застывшего гнева, бушующее пламя, скованное льдом.
— Вам придется просить прощения у моей матери. Прямо сейчас, если не возражаете. И еще, — у него на губах промелькнула сатанинская усмешка, — я настаиваю, чтобы вы сделали это, стоя на коленях.
Роберт повернулся к нему лицом и схватился рукой за меч.
— Убирайся к дьяволу, Хэпберн!
Александр переступил порог комнаты.
— Только после вас, милорд.
Джонет затаила дыхание. Никогда раньше ей не приходилось видеть двух мужчин, столь страстно жаждущих вцепиться друг другу в глотку.
