Одним прыжком Александр пересек комнату, но бумага в камине уже свернулась серым комочком пепла. Он опустился на колени, беспомощно глядя на огонь и чувствуя, как его охватывает уже знакомое ощущение бессилия и боли, то же, что и четырнадцать лет назад.
В комнате повисло напряженное молчание. Александр посмотрел на Мьюра и медленно поднялся с колен.
— Я убью тебя, — сказал он тихо. — Хоть раз в жизни отведу душу!
Граф Мьюр ответил ему странным, как будто затравленным взглядом.
— Кто?.. — видно было, что язык плохо повинуется ему. — У кого вторая половина этого… этого…
Александр почувствовал, что ему не хватает воздуха. Его осенила страшная догадка, а за нею следом нахлынул приступ неистовой, ослепляющей разум ярости.
— Ты, гнусный вонючий ублюдок! Это был ты? Все это время… Это же был ты?
И он бросился на врага.
Что произошло дальше, Александр отчетливо вспомнить не мог. Когда он пришел в себя, стул был опрокинут, Роберт Максвелл лежал на полу с разбитым и окровавленным лицом, а сам Александр пытался его задушить. Его руки тоже были в крови.
— Прекрати! Алекс, Бога ради, остановись, опомнись! — кричала Диана, безуспешно пытаясь его оттащить. — Ты не можешь просто так его убить, он же граф! Они тебя повесят, дорогой мой. О, Алекс, ради всего святого, остановись!
Он закрыл глаза и судорожно перевел дух. Исступленная ярость начала стихать.
— Ты права, — с трудом проговорил Александр. — Это слишком просто. Он так легко не отделается.
С этими словами хозяин Дэрнэма заставил себя подняться с пола. Его трясло как в лихорадке, он с удивлением отметил, что едва держится на ногах. Пришлось прислониться к стене.
— Выброси его вон отсюда! — закричал Александр, чувствуя, как тошнота подступает к горлу от сковавшего его напряжения. — Если он не может ползти, вытолкай его или вытащи, словом, делай что хочешь, только убери его отсюда, чтоб глаза мои его не видели!
Диана помогла графу Мьюру подняться и, взяв под руки, поволокла его к выходу. Вытолкнув его в коридор, она закрыла за ним дверь и повернулась лицом к Александру. Весь перед ее платья был перепачкан кровью. Кровью Мьюра.
— Это платье, — прохрипел Александр, — сожги его!
Он повернулся к камину и, дотянувшись до оставленной на каминной полке фляжки, отхлебнул большой глоток, с наслаждением ощущая, как спиртное чистым пламенем прожигает насквозь захлестнувшую его волну дурноты. Но Александр понял, что лучше пока ничего больше не говорить.
Диана подошла и заглянула ему в лицо. Ее глаза были полны слез. Она обняла его, крепко прижала к себе.
— О, Алекс, мне так жаль, — прошептала она. — Безумно жаль, поверь мне.
Новость мгновенно облетела весь королевский двор. Лорд Мьюр подвергся нападению, гуляя по улицам Эдинбурга. Одни говорили, что это дело рук каких-то грабителей, другие (их было большинство) утверждали, что речь идет о наемных убийцах, подосланных Дугласами. Сам Роберт Максвелл предпочитал отмалчиваться. Покинув королевский замок, он укрылся для поправки здоровья в доме своего друга графа Уоррелла на улице Кэннонгейт.
Тем временем обнаружилось и другое, породившее великое брожение умов при дворе. Оказалось, что граф Мьюр, словно заговоренный, сумел избежать смерти уже во второй раз. В городском доме Ангуса были найдены архивные записи, свидетельствовавшие о том, что приказ об исполнении вынесенного ему смертного приговора был издан десять дней назад, но таинственным образом затерялся в пути и не дошел до тюрьмы. Мьюр должен был отправиться на эшафот за день до падения власти Дугласов. Если бы не чудо, он был бы уже мертв.
Все толковали о чуде, а один священнослужитель даже утверждал, что рука Всевышнего протянулась с неба, чтобы спасти жизнь благочестивого и добропорядочного человека.
Александр презрительно улыбнулся, рассеянно вращая в руках бокал тонкого венецианского стекла. Кем только его не называли за все прошедшие годы! Однако впервые кто-то счел его рукой Всевышнего.
— О чем задумался, любовь моя?
Александр улыбкой приветствовал вошедшую в комнату Диану.
— Всего лишь о том, как славно наконец-то оставить королевский двор. Спасибо, что взнуздала меня и привела в стойло. Я так тебе благодарен!
Диана присела на скамью рядом с ним.
— Я сняла этот дом до конца лета. Можешь здесь оставаться, сколько захочешь.
— Ну а ты сама намерена задержаться в Шотландии?
— Трудно сказать. Это зависит от обстоятельств.
— От каких, например?
Она игриво провела костяшками пальцев по его скуле.
— Вы, лорд Хэпберн, задаете слишком много вопросов.
Александр нахмурился. Диана появилась в Эдинбурге два дня назад, и с тех самых пор они больше ни разу не упоминали о проклятом письме.
— Один вопрос мне давно уже следовало задать. Ты что, пожертвовала собой ради этого письма? Ты больше не можешь вернуться в Англию?
Она изумленно подняла свои красиво изогнутые, словно кистью мастера выписанные брови.
— Пожертвовала собой? Ты шутишь! Я ни для кого не стала бы жертвовать собой. Даже ради тебя, Алекс. Когда придет время вновь предстать пред светлые очи Вулзи, я предстану перед ним несчастной, сбитой с толку, обманутой девицей в расстроенных чувствах. Меня ведь заверили, что Яков уже на пути к границе! Откуда же мне было знать, что ты испортишь все дело, да к тому же еще вмешаются французы? Кто мог предвидеть, что щенок окажется таким шустрым и даст деру в Стерлинг? — Диана на мгновение задумалась. — А может, я сама сожгла письмо, чтобы оно не попало в чужие руки? Ну, ты меня понимаешь. Надо будет все это хорошенько обдумать.
Александр вздохнул с облегчением. Слава Богу, не надо беспокоиться о Диане. Впрочем, она всегда приземлялась на ноги, даже выпав из окна.
— Ну а ты что собираешься делать, Алекс?
— Хочу убраться к чертям из Эдинбурга, притом как можно скорее. Заберу отсюда матушку и уеду в Дэрнэм. Надо заняться имением.
— А как же Дугласы?
— Мне, конечно, придется присутствовать при экзекуции. Яков принимает это так близко к сердцу! Он захочет, чтобы все стали свидетелями его триумфа.
— Тот Александр, которого я когда-то знала, ни за что на свете не упустил бы такой счастливой возможности. А теперь тебя как будто подменили, — Диана положила руку ему на плечо. — Что случилось, Алекс? Похоже, в тот день в замке ты израсходовал на Мьюра весь отпущенный тебе запас ненависти.
Александр задумался. Да, его словно подменили в тот день. Для ненависти требовались силы — силы, которых у него больше не было. В развитии драмы произошел решающий поворот: обстановка изменилась, и герои тоже. Если только предчувствие не обмануло его, все изменилось самым решительным образом.
