— Клэр… Клэр… — бормотал он, поглаживая ее волосы. Когда она нашла в себе силы посмотреть на него, Клэр увидела его мужественную улыбку, с которой он всегда встречал все тяготы своей жизни. — Ты сделала меня самым счастливым человеком на свете. Я не позволю, чтобы ты плакала. Я не хочу, чтобы ты страдала…
Как он не понимал, что без него ей здесь было нечего делать! Внезапно какое-то странное спокойствие снизошло на нее. Сжимая его теплую, но дрожащую руку, которая выдавала и его чувства, Клэр улыбнулась ему в ответ, не замечая бегущих по щекам слез, понимая, что ни за что не позволит ему уйти в одиночку. С тех пор, как они поженились, они никогда не расставались, и сейчас она не видела причин поступать иначе. Ведь она должна была быть ярдом с ним, что бы ни случилось.
— Я не буду плакать, — со свойственной только ей смелостью прошептала его очаровательная жена, которая сидела перед ним и смотрела на него сверкающими как драгоценные камни глазами, бередя ему душу. — И я никогда не страдала рядом с тобой. Ты подарил мне величайшее счастье моей жизни. Как я могу посметь даже думать о страданиях?
Эрик осторожно проглотил ком в горле. Ему было больно, ужасно больно оттого, что он не мог изо всех сил обнять ее и прижать к груди, чтобы успокоить. Он видел, как она напугана. Он был тоже напуган. До смерти напуган. Потому что не знал, куда отправится теперь. Но он отчаянно молился о том, чтобы даже в другом мире он смог найти Клэр, свою милую, обожаемую жену.
— Три… — прошептал он неожиданно.
— Что три?
Он на мгновение закрыл глаза и будто наяву видел день, который перевернул всю его жизнь.
— На лифе твоего прелестного платья в тот день, когда я пригласил тебя на танец в доме твоего дяди, было расшито три бутона роз. Ты была такой ослепительной в белом из блестящего атласа платье, что я не мог перестать смотреть на тебя. И знаешь, я недоумевал, видя толпу, которая снует куда-то, а не таращится на тебя. Ты была просто божественна тогда, жена моя.
Судорожно вздохнув и не отпуская его руку, Клэр встала и присела рядом с ним в большое кресло, прижавшись к нему и обхватив его плечо свободной рукой.
— Мы ведь не умираем, правда? Мы просто несколько иначе продолжаем наш путь.
— Тебе не нужно так говорить, — молвил Эрик, яростно качая головой уже от той ужасной догадки, которая посетила его. — Тебе не нужно следовать за мной.
Клэр нежно улыбнулась ему. В глазах ее сияла та вселенская любовь, с которой она вошла в маленькую часовню в тот памятный день, когда переродила день их венчания.
И каждый год они праздновали две годовщины: официальную и символическую.
— Но я пойду. И ты никак не сможешь остановить меня, любовь моя. — Она опустила голову на его плечо и снова улыбнулась, удивляясь тому, что не было больше слёз. — Я последую за тобой куда угодно, потому что без тебя у меня нет жизни. Я люблю тебя той любовью, которая не помещается в моём сердце.
Эрик судорожно вздохнул.
— Я люблю тебя, Клэр, — едва слышно молвил он, закрывая глаза. Ощущая смертельную усталость, но и тепло, будоражащее тепло, исходившее от той, которую он любил больше жизни.
Которая всегда поступала так, как считала нужным, когда дело касалось его счастья.
Клэр прижалась к нему, позволяя его словам проникнуть в себя так глубоко, чтобы больше ничего не осталось. На нее снизошел какой-то странный, почти пугающий покой. И радость. Оттого, что она смогла разделить свою долгую жизнь с Эриком. С тем, кто всегда поддерживал ее, если она падала. Слушал, когда она играла на рояле. Смеялся, когда она шутила. И любил ее так жарко, пылко и безоговорочно, как не смог бы полюбить никто.
Она познала высшее благо, посланное на эту землю. Она купалась в счастье и любви. И никогда не жалела ни о чем.
Она была благодарна отцу.
Она была благодарна судьбе за то, что ей довелось встретить Эрика.
Но больше всего она была благодарна Эрику. За то, что он с несгибаемой решимостью заставил ее выйти за него замуж. И удержал в своей жизни.
Снег за окном продолжал падать, зачаровывая своим танцем. Изумляя своей тихой игрой.
Пожилая женщина крепче сжала мужскую руку и закрыла глаза вслед за своим мужем. В ней, как и в нем, не было ни страха, ни обреченности. Только ощущение полета. И близость начала. Ее сердце стало биться ровнее. Она прислушалась к дыханию мужчины, которое развеялось в безмолвии комнаты. К которому присоединилось и ее оторванное от мира дыхание.
Где-то вдали кто-то играл знакомые ноты Лунной сонаты, которая окутала мир своим волшебным звучанием.
Мир существовал до них. Он будет существовать и после. Всё напоминание о них однажды сотрется, но никогда никто не сотрёт того, что они были друг у друга и на одну короткую вечность принадлежали друг другу.
Сегодня, вопреки всему, далеко на небесах зажглись две яркие, полные новой жизни звезды.
Рядом, как и на Земле.
Ведь когда, теряя что-то, в итоге приобретаешь то, что хотел, это и есть самая главная победа в жизни.
