— Куда ты так спешишь? Добилась своего и улепетываешь?
Эмили прикусила губу, чтобы не рассмеяться, мысленно досчитала до пяти и холодно ответила:
— По правде говоря, запамятовала, зачем приходила... Ах, да, вспомнила. У меня прогорел камин, и я хотела взять взаймы немного угля. Но сейчас в этом нет нужды.
Медленно отворила и, не оборачиваясь, прикрыла за собой дверь, так что не могла видеть, как у Джастина от удивления отвисла челюсть, а потом он раскинул руки и плашмя упал спиной на кровать.
В тот же день, когда Эмили вошла в гостиную, там царила атмосфера наивысшего напряжения. Вокруг нервно суетились возбужденные слуги, смахивая пыль и осторожно поглядывая на Джастина. До них уже дошел слух о новом приступе болезни мозга хозяина Гримуайлда и страшном обвинении, брошенном богатым итальянцем на приеме у графини Гермон. В свою очередь, сестры Джастина проявляли железную выдержку и занимались привычным делом. Они продолжали вышивать как ни в чем не бывало, словно бы никто и не называл их брата убийцей и не было ничего особенного в том, что он спустился из спальни почти что голый, в одном домашнем халате, из-под которого торчали ноги в чулках. Несмотря на свой странный наряд, герцог вел себя вполне прилично в обществе домашних и никакой аномалии в его поведении не наблюдалось.
Джастин вскинул глаза от книги, когда Эмили выбрала кресло напротив. Опускаясь в глубокие подушки, она не смогла скрыть гримасу боли, и герцог поспешно отвел взгляд. На помощь поспешила матушка.
— Может, тебе что-нибудь подложить под спину, дорогая? — спросила она, протягивая богато вышитую подушечку. — Бывает, с утра даже у молодых кости ломит.
— Нет-нет, спасибо не надо, — смущенно промямлила Эмили.
«Интересно, слышала ли матушка, как мы орали всю ночь?» — подумал Джастин. В этот момент появился Пенфелд, с явным неодобрением объявивший:
— Господин Салери хотел бы повидать мисс Скарборо.
Эмили побледнела при этом известии и обменялась тревожным взглядом с Джастином. Ни один из них не ожидал, что Салери, проглотив наживку, постарается ускорить ход событий.
— Передай, что приму его в саду, — сказала Эмили, вставая.
Эдит тут же отложила рукоделие и тоже поднялась с места.
— Эдит! Сидеть! — коротко приказал Джастин. И, встретив удивленный взгляд сестры, пояснил: — Эмили достаточно взрослая, и присматривать за ней не обязательно.
— Но я думала... как же это она одна?.. — растерянно пролепетала Эдит.
Помощь пришла с неожиданной стороны.
— Ты абсолютно права, дорогая, — сказала герцогиня, выплывая из кресла. — А я как раз собиралась в оранжерею. Пойдем посмотрим, как поживают наши розы. — Выходя из гостиной, она обернулась и задумчиво оглядела сына и его подопечную.
Возле терракотового фонтана Эмили поджидал Николас, облаченный в элегантный серый костюм в полоску. День выдался холодным, и девушка натянула на голову капюшон шерстяного плаща. Заодно можно было скрыть лицо от пытливых взглядов гостя.
А он при виде Эмили расплылся в улыбке, напоминавшей свет газового фонаря на темной улице, и горячо сжал ее руки.
— Мисс Скарборо! — радостно воскликнул Ники, несколько пререигрывая. — Какое счастье снова видеть вас! Вы сама свежесть, с вами не сравнится даже утренняя роса.
— Ну, что вы, господин Салери. Вы мне льстите, — вежливо ответила Эмили. Она-то знала, что Николас явно преувеличивает. Вначале ее мучили кошмары, потом последовал визит в спальню герцога, бурная ночь, словом, спать почти не довелось, и под глазами набрякли этакие мешки в виде кошелька.
Салери поднес ее руку к губам, и Эмили напряглась в ожидании слюнявого поцелуя, но в этот момент из дома донеслись первые такты шопеновского вальса. Ники вздрогнул и стрельнул взглядом на окна гостиной. Впервые Эмили увидела тень тревоги, промелькнувшую по смуглому лицу.
— Он все еще играет на фортепьяно? — не выдержал Ники.
— Иногда, — кивнула Эмили. — Это то немногое, что осталось от прежнего Джастина.
К Салери вернулось прежнее самодовольство, он взял руку девушки под мышку, легонько прижал ее локтем и прогулочным шагом повел по дорожке, посыпанной гравием.
— Должен вам признаться, — начал Ники, — что прошлую ночь я почти не спал — не выходил из головы наш вчерашний разговор. Боюсь, вы сочли меня презренным лжецом.
Под звуки божественной музыки, витавшей в воздухе, легко можно было представить, как над клавишами летают длинные чуткие пальцы Джастина, и это придавало Эмили мужества.
— При всем, сэр, желании я не смогу дурно думать о вас, — возразила девушка, скромно потупив глаза.
— Спасибо на добром слове, но в данном случае вам приходится верить на слово кому-то одному: либо мне, либо вашему опекуну. Вот если бы у меня была возможность сослаться на тот злосчастный документ, свидетельство на право владения земельным участком... Как вы думаете, где Джастин может хранить его? Прячет где-нибудь в доме?
Эмили вспомнила покрытые плесенью завалы книг и бумаг, оставшиеся в хижине на Северном острове.
— Сомневаюсь, — сказала она. — Ведь с самого начала их светлость не намеревались надолго задерживаться в Англии и оставили все свои бумаги в Новой Зеландии.
— Крайне неудачно сложилось, — заметил Николас. — Без этого документа я не могу доказать свою правоту.
«А Джастин не может доказать свою», — мрачно подумала Эмили, а вслух сказала:
— Я верю вам на слово, господин Салери, мне не требуются письменные доказательства.
Николас живо повернулся к ней, и Эмили постаралась изобразить невинность и простодушие, втайне надеясь, что не перебарщивает и не выглядит кроликом, зачарованным гипнотическим взором удава.
— Пожалуйста, называйте меня Николас, либо, если вам будет угодно, просто Ники, — предложил Салери, сбрасывая капюшон с головы девушки. — Ради бога не сочтите меня слишком дерзким.
Рука Салери лежала на ее плече, холеный палец нежно поглаживал по щеке, Николас наклонился, и Эмили поспешно закрыла глаза, моля бога, чтобы дал ей силы и ее не стошнило. Но в тот момент, когда их губы должны были соприкоснуться, со стороны гостиной раздался какофонический взрыв и грубый мужской голос затянул песенку о похождениях непутевой Мод с улицы Шрюсбери-лейн. Певец предупреждал, что любая попытка добиться любви Мод закончится плачевно: «Кокетка украдет твой кошелек, ничего не даст взамен, но ты все равно будешь требовать еще и еще».
Ники поморщился и убрал руку, а Эмили невольно хрюкнула, понадеявшись, что ее спутник примет этот странный звук скорее за томный вздох девушки, обманутой в своих ожиданиях, чем приглушенный смех. Она снова надвинула капюшон на голову и поспешно сделала несколько шагов по тропинке. Ники последовал за ней, прикидывая в уме новую стратегию.
