Кассандра резко отпрянула, когда он попытался ее поцеловать. На этот раз ненависть к нему пересилила страх.
– Ублюдок! – сплюнула она. – Грязная скотина! Чтоб тебе гореть в аду, кровопийца! Меня ты можешь убить безнаказанно, но тебе ни за что не уйти от ответа за убийство Эдмунда Берка. Они тебя выследят и схватят, а потом повесят! Ты никогда…
– О, Касс, как ты догадалась? – с деланным удивлением перебил ее Уэйд. – Весь сюрприз испортила. Ну откуда ты узнала?
– Что узнала?
– Я собираюсь тебя повесить, вот что! Да ты и впрямь у нас умница.
На этот раз, когда он ее поцеловал, она не оказала сопротивления и вообще никак не откликнулась.
– Ну а теперь я вынужден тебя оставить, дорогая. Мне и вправду пора бежать. Да, мой тебе совет: сиди тихо, как мышка. Entre nous [70], мне сдается, что в противном случае Энни запросто размозжит тебе голову кочергой. Привет!
Риордан размахнулся и что было сил обрушил свой кулак на обшарпанную дубовую дверь. По крутой лестнице, ведущей к квартире Куинна, он взбежал, прыгая через три ступени, и теперь слегка задыхался. Боль в содранных костяшках пальцев немного разрядила снедавшее его желание свернуть кому-нибудь шею, но не смягчила клокотавший в груди гнев. Дверь все не открывали, и Риордан, повернувшись спиной, начал яростно колотить в нее сапогом для верховой езды. Он не успел снять шпоры: с каждым ударом они мелодично позванивали, создавая причудливый контраст с грубым стуком сапог по дереву.
– Что все это… Филипп? Ради всего святого… Не говоря ни слова, Риордан протиснулся мимо него и захлопнул дверь.
– Вот это сюрприз, – продолжал Куинн после минутного замешательства. – Я ждал тебя не раньше завтрашнего дня.
Он был в рубашке и в жилете; на столе, придвинутом поближе к угасающему очагу, еще стояли неубранные остатки убогой трапезы.
– Да уж, держу пари, что ты меня не ждал.
– Как поживает бедная Клодия?
– Поправляется.
Риордан говорил сквозь зубы. Было видно, что он еле сдерживает ярость. Куинн делал вид, что ничего не замечает, и это бесило его еще больше.
– Рад это слышать. Почему бы тебе не присесть? Может быть, хочешь…
– Довольно!
Риордан прорезал воздух рукой, как саблей, и вытащил из кармана смятый листок бумаги.
– Я хочу знать, что это значит. Возьми. Читай!
Куинн взял записку, но вслух читать не стал. Срывающимся от гнева голосом это сделал за него сам Риордан:
– «Куинн мне все рассказал. Я никогда тебе этого не прощу. Касс».
Он выхватил у Куинна записку и скомкал ее в кулаке.
– Объясни мне, что это значит, Оливер. Я жду! Куинн провел пальцами по редеющим волосам.
– О Господи, – произнес он с совершенно искренне прозвучавшим сожалением в голосе, – какая неприятность! Неудивительно, что ты так расстроен. И все это по моей вине, я признаю. Вчера, когда я навещал Кассандру (ты же помнишь, я спросил, нельзя ли мне к ней заглянуть?), у меня… гм… случайно вырвалось, что ты в Сомерсете, а не в Корнуолле. Это была просто обмолвка, но она сразу обо всем догадалась. И тогда уж мне пришлось рассказать ей всю правду. Мне очень жаль, Филипп. Неужели эта записка означает, что она ушла из дома? Должен сказать, я удивлен. Никогда бы не подумал, что она…
– Замолчи! Ты лжешь!
Тонкие ноздри Куинна возмущенно раздулись.
– Я же извинился за свою неосторожность! Но оскорблять себя я не позволю.
– На этот раз у тебя ничего не выйдет, Оливер! – прорычал Риордан. – Тебе не удастся меня обмануть. Он вытащил из кармана что-то еще.
– Узнаешь? Это та самая записка, что я послал Клодии с посыльным. Как ты думаешь, каким образом она попала к Касс?
– Понятия не имею. На что ты намекаешь? Но его лицо стало еще бледнее обычного, и голос уже звучал не столь уверенно.
– Ты отдал ей эту записку! – взорвался Риордан. – Ты это сделал! И ты сказал Касс, что мы не женаты! Признавайся, черт тебя побери!
– Я не имею ни малейшего понятия, о чем ты говоришь. Успокойся, возьми себя в руки, ты сам на себя не похож. Мне бы очень не хотелось, чтобы ты опять начал вести себя как…
Свирепое рычание прервало его посредине фразы, Риордан бросился на него, но в эту самую минуту опять послышался стук в дверь. Не скрывая своего облегчения, Куинн подошел к дверям и открыл.
На пороге стоял паренек в засаленной куртке.
– У меня письмо для мистера Куинна с Бикмен-Плейс, – объявил он. – Это вы?
Куинн взял письмо.
– Да, я…
– Кто дал тебе это письмо? – вмешался Риордан, бесцеремонно оттирая Куинна в сторону.
– Девушка, – ответил оторопевший посыльный.
– Что за девушка? Как она выглядела?
Паренек попятился.
– Молодая, хорошенькая…
– Черноволосая? – прогремел Риордан.
– Нет, светленькая!
– Дом под наблюдением, – торопливо пояснил Куинн, когда Риордан повернулся к нему. – Говорю тебе, Филипп, у меня там есть лазутчица. Служанка. Это письмо от нее!
Мальчишка-посыльный между тем воспользовался благоприятной возможностью и задал стрекача от греха подальше.
– Ты лжешь! Дай сюда.
– Нет.
– Дай сюда!
Куинн отвернулся, но Риордан рванул его на себя, вцепившись в плечо, и выхватил записку у него из рук. На мгновение оба застыли, потрясенные этой вспышкой насилия. Заглянув в лицо Риордану, Куинн замолчал и отступил подальше.
Риордан сразу же узнал почерк. Все в нем словно окостенело. «О Боже, – подумал он, – Господи, помилуй и спаси». Бесчувственными, негнущимися пальцами он распечатал письмо и прочел, потом поглядел на Куинна. В его глазах ясно читался смертный приговор.
– Ах ты, ублюдок, – проговорил он задыхающимся от бешенства шепотом. – Ты послал ее к нему, так?
Судорожно сглатывая, Куинн начал качать головой, как китайский болванчик.
– Я ничего не делал, она сама так решила.
– Прочти это, лживый сукин сын.
– Филипп, послушай…
– Читай!
Риордан сунул ему бумагу.
Куинн прочитал. Внезапно его лицо просветлело.
– Наконец-то, – тихо вздохнул он и поднял голову. – Вот оно, Филипп. Наконец-то! Теперь ему от нас не уйти. Он не сможет…
Риордан сгреб его за грудки и отшвырнул к ближайшей стене.
– Плевал я на Уэйда! – загремел он. – Мне бы следовало убить тебя за это, только мараться неохота. Но если Касс пострадает, я это сделаю!
Его голос понизился, глаза грозно прищурились.
– Ведь тебе всегда было наплевать на меня, верно? Все было притворством с самого начала. Все эти годы я боготворил тебя, Бога молил, чтобы ты вернулся, а ты ни разу даже не подумал обо мне. Я уверен, ты бы даже имени моего не вспомнил, если бы не придумал, как меня можно использовать!
