— Дай мне немного времени… позволь поухаживать за тобой… может, ты и передумаешь, дорогая, — уговаривал он.
Глядя в его глаза, Розамонд снова и снова вспоминала о пылких излияниях, доносившихся из чужой спальни. На какое-то мгновение ей показалось, что Роджер де Лейберн сейчас подхватит ее на руки, завладеет губами, и тогда ее сопротивление будет сломлено.
Все чувства обострились, она словно впервые ощутила его силу, мужской запах, безжалостную решимость. Сердце Розамонд забилось в предвкушении того, что сейчас случится. Мысли путались, голова шла кругом. Да что это с ней такое? Наверное, зря она пила вино на пустой желудок.
Но Роджер без дальнейших слов распахнул дверь, и Розамонд поспешила скрыться.
Стараясь не разбудить Деми, она тихо прокралась в спальню, хотя воздуха ей по-прежнему не хватало и она дышала так тяжело, будто несла непомерный груз. Раздевшись в темноте и сложив тунику и плащ в изножье кровати, она скользнула под одеяла. Но сон не шел. Розамонд перебирала в памяти события прошедшего вечера, дрожа от унижения и гнева. Впрочем, злилась она в основном на себя. Почему она так упряма, так порывиста? Зачем пошла к Роджеру? Теперь ее покой нарушен навеки, прежней ей уже не стать. Если бы только она могла повернуть время вспять и начать все сначала, то надела бы лучшее платье и с радостью спустилась в парадный зал к ужину. Ей совсем ни к чему чужие тайны, особенно те, что связаны с принцем.
В конце концов, решив выкинуть из головы Роджера, принца и Алису, она погрузилась в сон.
В ноздри проник присущий ему одному запах.
— Нет! — выдохнула она, но он подхватил ее на руки, завладел ртом, словно подтолкнув к сопротивлению.
Когда она стала вырываться, он притиснул ее к жесткой дубовой двери, просунул упругое мускулистое бедро между ее ногами и впился губами в губы. Она, ослабев, прижалась к нему. То ли он наказывал ее так, то ли давал понять, что ей не устоять перед ним. Утвердив свое господство, он поднял голову.
Опаленная изумрудным сверканием его глаз, она вдруг осознала, как приятно ощущать спиной твердые доски, а грудью — прижавшийся к ней мускулистый торс.
— Скажи еще раз, — прошептала она.
— Я никому тебя не отдам. И ты станешь моей, любой ценой.
Огненное возбуждение охватило ее. Он хочет ее не на одну ночь. Навсегда. Хочет жениться не только ради приданого. Ради нее самой. Как это восхитительно — заставлять его ждать, молить, заклинать… жаждать свершения!
Ее пальцы скользнули по тому месту, где на его горле бешено билась жилка, очертили контур губ. У него самый требовательный, самый красивый рот на свете. Неужели этот человек способен лгать ? Он клялся, что желает ее, именно ее, а не денег, не наследства Маршалов… О, как ей хотелось поверить ему! Поверить, что и ее можно любить.
Розамонд задохнулась и вздрогнула, опьяненная его близостью. И поспешно опустила длинные ресницы, чтобы он не сумел разглядеть в ее глазах безумного желания. Его руки скользнули по ее телу, погрузились в пышные волосы, удерживая Розамонд на месте те бесконечные минуты, пока он терзал губами ее губы. Пил сладостный нектар. Пожирал со свирепой неукротимостью. И Розамонд пропала. Пропала…
Она открыла рот, приветствуя безжалостные толчки его языка, приникая к нему всем телом, так, что и он наконец затрепетал.
— Я больше не ледяная дева, которой нужно оттаять… Люби меня, Род, люби меня!
Розамонд открыла глаза. В окна пробивался серый предутренний свет. Перед глазами еще стояли обрывки странного сна. Припомнив все откровенные подробности, Розамонд покраснела. Какое бесстыдство! Как могла она позволить ему целовать себя и ласкать, пусть хотя бы и во сне? Ах, во всем виноват вчерашний вечер! Она вовсе не находит де Лейберна привлекательным и сейчас сгорает от стыда при одной мысли о том, чему стала свидетельницей. Положение в тысячу раз ухудшается тем, что любовниками оказались лорд Эдуард и леди Алиса де Клар.
Это открытие шокировало Розамонд, и она попыталась найти убежище в гневе: не будь этого негодяя де Лейберна, она никогда бы не узнала о скандальной связи.
Взгляд упал на фиолетовый плащ, и щеки зарделись еще ярче. Что это на нее нашло! Закутаться в плащ и явиться в комнату де Лейберна в темноте ночи! Пора забыть о прежней беспечности и прислушаться к голосу разума. Она пойдет к единственному человеку, который ей поможет. К даме, ставшей для нее матерью и ангелом-хранителем. Роджеру де Лейберну ни за что не сладить с графиней Элеонорой де Монфор!
— Леди Элеонора, можно поговорить с вами о том, что с некоторых пор не дает мне покоя? — осведомилась Розамонд.
Хозяйка замка, только что закончившая завтракать и готовая покинуть зал, молча села на прежнее место и, вопросительно взглянув на подопечную, кивнула:
— Ясно. Это насчет твоей помолвки, не так ли, Розамонд?
— Да! Как вы догадались?
— Ты желаешь поскорее выйти замуж?
— Нет! Я хочу поскорее разорвать помолвку, а не выходить замуж!
— Розамонд, дорогая, тебе уже семнадцать. Ты получила образование, отлично усвоила знания и станешь прекрасной женой и хозяйкой.
— Я не хочу выходить за Роджера де Лейберна! Не хочу покидать Кенилуорт!
— О, милая, боюсь, мы слишком усердно ограждали тебя от мира. Зря я не предлагала тебе почаще навещать твои владения и учиться управлять ими. Понятно, что наш замок стал твоим убежищем с самого детства. Но теперь ты взрослая. Жду не дождусь, когда ты расправишь крылья и займешь подобающее тебе место в обществе.
— Роджер де Лейберн охотится только за наследством Маршалов!
— Розамонд, это неправда! Должность управителя очень доходна, и сэр Роджер уже приобрел значительное состояние. Если тебя угнетает мысль о суматошной жизни в королевском дворце, забудь о своих тревогах. Ты привыкнешь к новому положению. Вестминстерский дворец расположен в самом центре Лондона, а Виндзор — чудесное место прямо на реке Темзе.
— Меня угнетает не это, а мысль о сэре Роджере, — призналась Розамонд.
— Но, дорогая, сэр Роджер сегодня завтракал со мной и неустанно восхвалял тебя. Он просто голову потерял! Прими мой совет и не противься замужеству, как я в свое время. Ничего хорошего это тебе не принесет: этот рыцарь сумеет настоять на своем.
— Будь он проклят! — воскликнула Розамонд. — Этот хитрый дьявол опять перебежал мне дорогу, подольстившись к вам! Он не потерял голову, а просто притворяется.
— Розамонд, ты сама не представляешь, как красива! Волосы — чистейшее золото, а глаза — фиалки. Ты напоминаешь длинноногую газель, которую я когда-то видела. А твое негодование подсказывает мне, что ты совсем не так равнодушна к Роду, как хочешь показать. Умная женщина вроде тебя сумеет поладить с ним. Познай свою женскую власть, Розамонд, и не бойся пользоваться ею.
